— Сейчас всё узнаешь, — сказал я, остановившись у дверей поликлиники.
Пропустив маму и капитана внутрь, я провёл их по сумрачному коридору прямо к палате отца. Внутрь Елизавету Максимовну и Гаврилова пришлось заталкивать силой.
Первым, кого увидел Гаврилов, был Константин Игоревич Архаров. Капитан застыл на месте, не в силах поверить своим глазам. Его лицо побледнело, в глазах промелькнули страх и растерянность. Он явно не ожидал увидеть здесь господина, которому служил верой и правдой всю свою жизнь.
Елизавета Максимовна, напротив, не выглядела удивлённой. Она лишь слегка нахмурилась, холодно кивнула бывшему мужу и сухо произнесла:
— Привет, Константин. Рада, что ты жив.
Едва сказав это, она вдруг заметила своего отца, сидящего чуть в стороне. Взгляд Елизаветы Максимовны мгновенно смягчился, глаза наполнились слезами, и женщина бросилась к нему, сжимая в объятиях.
— Папа! — прошептала она, дрожа всем телом от переполняющих эмоций.
Максим Харитонович — мужик грозный, сильный! Но такой плаксивый… Он крепко обнял дочь и впервые за долгое время дал волю слезам.
— Доча-а-а-а!!! — навзрыд зарыдал мой дед.
Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями и тихим шепотом Максима Харитоновича и Елизаветы Максимовны. Маргарита Львовна, стоя в стороне, молча смахнула скупую слезу со щеки, наблюдая за этой трогательной сценой и крепче прижалась к руке сына, будто боялась, что он может снова исчезнуть.
Тем временем Гаврилов застыли напротив Архарова. Капитан был растерян и напряжён, с трудом подбирая слова, он выдавил из себя:
— Константин Игоревич, я… я предал вас. Я не думал, что всё так выйдет… Но, но чувства…
Архаров внимательно слушал Гаврилова, сложив руки на груди. А капитан, с трудом подбирая слова, сухо приносил извинения за то, что увёл жену у главы рода, однако был твёрд в своём намерении и дальше оставаться с ней вместе и защищать от любых невзгод, чего бы ему это ни стоило.
Да, он готов понести заслуженное наказание и лишиться головы, но он ни о чём не жалел и поступил бы так снова. В финале Гаврилов твёрдо заявил что женщину и мать своей дочери он не уступит никому. Я даже проникся ещё большим уважением к этому вояке. Архаров же улыбнулся, шагнул вперёд и положил руку Гаврилову на плечо.
— Дурак ты, капитан. Ты защитил моего сына и его мать, — сказал он спокойно и с теплотой в голосе. — Тебе не в чем себя винить.
Гаврилов, задыхаясь от эмоций, молча пожал протянутую ему руку. Тут взгляд Архарова остановился на маленьком свёртке в руках капитана. Он наклонился, осторожно посмотрел на младенца и сказал:
— А это, как я понимаю, твоя дочь? Радует, что она такая же красавица, как и её мать, — засмеялся Архаров, разряжая обстановку. Похоже, годы пыток пошли ему на пользу, слегка смягчив характер. — Надеюсь, ей от тебя, уродца, достанется только несгибаемый характер.
От этих слов напряжение в палате окончательно спало. Все присутствующие рассмеялись звонко, облегчённо. Будто камни, лежащие на их плечах долгие годы, прямо сейчас свалились, дав вздохнуть свободно. Наступил настоящий катарсис. Семья Архаровых не просто воссоединилась, она стала намного больше, сильнее и сплочённее, чем была когда-либо прежде. Однако, на горизонте уже маячили весьма трагичные события…
* * *
Император раздражённо шёл по мрачной винтовой лестнице, ведущей в темницу. Каменные стены пропитались сыростью и отчаянием, свет ламп тускло мерцал, отбрасывая искажённые тени.
Ивану Васильевичу позвонил начальник темницы и сообщил о форс-мажоре в камере Архарова. Что именно случилось, он не успел сказать, так как Император, разозлившись, заставил сердце старика замереть от ужаса. Начальник умер за считанные секунды. Немного успокоившись, Иван Васильевич решил лично направиться в логово страданий и узнать о происшествии.
Его шаги гулким эхом разносились по винтовой лестнице заставляя ярость клокотать глубоко в груди. «Чёртовы дилетанты. Какой может быть форс-мажор после долгих лет пыток? Палач переборщил и прирезал Архарова? Это было бы отлично, но вряд ли случилось именно это»… От этих мыслей Император невольно потрогал ухо, кусок которого в своё время откусил Константин Игоревич.
— Чёртово животное, — выругался Император, остановившись у дверей лифта.
Лифт остановился на нижнем уровне темницы. Двери медленно распахнулись, и Император широкими тяжёлыми шагами направился в конец коридора, где находилась камера Архарова. В этот самый момент сгорбленный карлик-палач, со страхом поглядывая в сторону Императора, быстро юркнул внутрь лифта и нажал кнопку первого этажа.
Поднявшись наверх, карлик, тяжело дыша и нервно улыбаясь, пулей вылетел из лифта, направившись к выходу. Едва он выскочил на улицу, тут же запрыгнул в кузов случайного грузовика, ударился головой о стальной ящик и зашипел от боли. Судя по всему, водитель воспринял грохот за команду к отправке.
Машина плавно тронулась с места и исчезла в лучах заходящего солнца. Карлик улыбался во весь рот, чувствуя себя самым счастливым беглецом на свете. Ведь Император порвал бы его в клочья, узнай, что тот не сумел уследить за Архаровым. А так есть, пусть и призрачный, шанс на выживание, но он есть!
Тем временем Иван Васильевич остановился рядом с тремя стражниками, вытянувшимися во фрунт.
— Что у вас опять стряслось, идиоты? — прорычал Иван Васильевич, глядя на нового начальника стражи, который нервно сглотнул и указал рукой в сторону камеры Архарова.
— П-п-прошу за мной. В-в-вы д-д-должны это увидеть, — заикаясь, выдавил новоявленный руководитель и распахнул дверь камеры.
Император ощутил странный резкий аромат зловония. Сначала он сморщился от омерзения, а потом, войдя внутрь, с недоумением оглядел заляпанные стены и разбросанные на полу орудия пыток. Повсюду стоял отвратительный запах нечистот, а на полу лежала перевёрнутая больничная утка.
— Что за мерзость⁈ — заорал Император, брезгливо зажимая нос. Затем его взгляд упал на пустые цепи. Лицо его побледнело, глаза сузились, а голос сорвался на хриплый рёв: — Где этот выродок, мать вашу⁈
— Я-я-я не-не-не знаю, ваше величе… — договорить новый начальник стражи не успел.
Из темноты возникла костлявая рука с острыми когтями и быстрым движением вырвала ему кадык. Бедолага упал на холодный каменный пол, обливаясь кровью. Стражники с ужасом уставились на кровавое зрелище, боясь пошевелиться.
— Чего вылупились⁈ Немедленно поднимайте тревогу! — срывая голос, рявкнул Император.
Спустя минуту темница наполнилась криками и воем сигнала тревоги, но было уже поздно. Камера пуста, пленник исчез без следа, и Император впервые за долгое время ощутил, как