В этот момент я услышала характерный механический стук, доносящийся откуда-то снизу. Крэйтон посмотрел на меня из-под бровей и кивнул. Выглянув в зал, я увидела, как несколько правителей начали оглядываться по сторонам.
Щелк.
Щелк.
Щелк.
Над их головами пролетела механическая птица.
Когда я спросила, почему именно она стала символом революции, мама ответила, что птица означает борьбу за новое общество, созданное неестественным образом. Как и сама птица – неживая, но способная двигаться. Истинное сопротивление должно стремиться к внутренней свободе, а не просто к созданию новых механизмов угнетения.
Я долго думала над этим, но сейчас поняла каждое слово.
Женщина, сидящая среди правителей на верхнем ряду, подала знак. Она начала выстукивать по столу Азбуку Морзе.
С Е Й Ч А С
Я закрыла глаза и втянула носом воздух.
– Знаете, в чем суть нашего восстания? – раздался в голове голос отца. — Не в том, что мы, как оппозиция, должны свергнуть правящую систему и построить новую, захватив безусловную власть. Чем мы лучше, если не дадим людям право выбора? Мы должны уметь убеждать. Мы должны уметь доказывать, что с нами мир станет лучше. Мы должны давать людям голос, который другие у них отнимают.
Я распахнула глаза.
– Всё это – в крови Зальцри.
Мгновенно отключив эмоции, я выбила ногой вентиляционную решетку и спрыгнула вниз. Правители начали поднимать головы на шум и испуганно вскакивать с мест. В их руках тут же появилось оружие, пули и вихри силы слились воедино и устремились в нашу сторону, но защитные барьеры приостановили атаку.
– Каратели! На конференцию проникли Каратели!
Веревка натянулась. Я застыла в воздухе, как и остальные. Молнии закружились вокруг меня, разметав вокруг волосы, словно чувствуя, насколько я переполнена разрушительной силой.
Женщина, которая подала знак, поднялась с места и вышла в центр лестницы, что вела к трибуне. Проведя ладонью от талии до лица, она взмахнула рукой – и иллюзия растворилась.
На ее месте стояла Джульетта Зальцри, а к ней за спину спрыгнул ее муж – Исайя Зальцри.
Наши родители.
– Nragen Sie das Banner der Revolution.
Она подняла руку с пистолетом и выстрелила прямо в Триону.
На короткую секунду я задержала дыхание. Молнии вокруг подрагивали в такт моему сердцебиению, пока глаза прослеживали траекторию выстрела. Ощущение, словно весь мир замер в ожидании, к чему приведет этот судьбоносный момент.
Однако пуля так и не достигла цели, потому что ее перехватили.
Человек.
Девушка.
– Лира, – с ужасом выдохнула рядом Роксания.
Я в изумлении приложила руку ко рту.
Что?
Я видела, как Кай отшатнулся с таким выражением лица, словно увидел приведение. Его пальцы мелко, совсем незаметно задрожали, а глаза расширились. Ни разу в своей жизни я не видела его таким испуганным. Он словно увидел саму смерть. Рядом послышался тихий всхлип Роксании, и по взгляду Крэйтона я поняла…
Боже, это на самом деле она.
Лира появилась внезапно, будто из пустоты. Меня охватил ужас, когда я пригляделась и различила черты ее лица. Внешне она напоминала обычную девушку – с длинными золотистыми волосами, стройной фигурой, в одном медицинском халате и босиком, будто только вышла из лаборатории. Они с Каем действительно были похожи: те же аристократические скулы, тот же аккуратный нос и выраженный изгиб губ.
Но ее глаза…
Господи, как же они меня испугали.
– Крэйтон, – оглядевшись, я постаралась сосредоточиться, – нужно что-то делать, пока не прибыло подкрепление.
Поддавшись хаосу, правители начали покидать зал, но северные кластеры под руководством Сары оцепили его, когда внутрь ворвались миротворцы. Они наставили на нас оружие, но Каратели держали их под прицелом.
Я снова вернула взгляд к центру зала.
Лира сжала пулю.
И раскрошила ее, словно кусочек сахара.
– Спасибо, дорогая, – обратилась к ней Триона, после чего спокойно посмотрела в глаза моей удивленной матери. – Рада снова встретиться с тобой, Джульетта. И… – Она перевела взгляд на моего отца. – Исайя.
Я чувствовала, что всё идет, черт возьми, не по плану. Переглянувшись с Крэйтоном, мы спрыгнули на пол и начали медленно спускаться по боковым лестницам.
– Вы совершаете одну и ту же ошибку дважды, Зальцри. Литла-Храун, конечно, может принять вас второй раз, но я не такая добрая, как Джонатан.
Кай сделал нетвердый шаг к Лире. Я могла поклясться, что он был в секунде от того, чтобы упасть перед ней на колени.
– Лира? Ты… ты слышишь меня?
Она не ответила.
Только улыбнулась.
Недоброй, немного лукавой улыбкой, от которой по венам пробежал холодок.
Когда я увидела, как засветились радостью его глаза, появилось ощущение, словно меня режут на живую. Он так ждал этого. Так ждал встречи со своей сестрой, которая смотрела на него совсем не так, когда должна была. В ее потухшем взгляде читалось… что-то темное. Что-то очень темное.
Но Кай этого не видел. Он не видел, что ее душа больше ей не принадлежит. Я хотела прокричать, чтобы он очнулся. Каждый нерв обострился от отвратительного предчувствия.
Что-то не так.
– Большая часть Рейкьявика находится под нашим контролем, – произнесла мама твердым голосом. – Всем кластерам уже разосланы данные, которые ты так тщательно скрывала. Биография, отчеты об экспериментах, засекреченные переписки. Люди всё чаще начнут выходить на улицы, чтобы восстать. Ты видишь, что происходит в Рейкьявике. Это затронет весь мир.
– Сдайся, – подхватил ее отец. – И мы пощадим тебя.
Что-то не так.
Я смотрела в глаза Лиры и чувствовала, что с ней что-то не так.
Подойдя ближе, остановилась неподалеку от родителей и подняла руки в направлении Трионы и Лиры, готовясь выпустить силу как сокрушения, так и созидания. Роксания и Крэйтон приняли боевую стойку с другой стороны, а боковым зрением я заметила подоспевший третий отряд.
Лицо Кая вновь стало знакомой маской холода и жестокости, но мое сердце дрогнуло, когда я увидела его глаза. В них было так много боли, страха, противоречивых чувств, словно его тянули в разные стороны и рвали на две части.
– Думаю, сдаваться придется вам. – Марлоу посмотрела на Лиру и мягко ей улыбнулась. – Не правда ли, милая?
Что-то внутри меня щелкнуло, когда в глазах девушки проскользнула странная эмоция. И тогда ко мне пришло осознание.
Перед нами стояла не Лира Алькастер.
Перед нами стояла прародительница Ремали.
Я не обдумывала свои дальнейшие действия. Просто поддалась интуиции.
Сорвавшись с места, я бросилась в ее сторону.
– Ксивер!
Лира тут же вскинула одну руку. Сила, которая сбила меня с ног, была страшнее всего, что я когда-либо видела.