Поэтому при первой встрече мне показалось, что я его знаю.
Он был третьим человеком, которому вкололи сыворотку.
Мне было шестнадцать, а ему – двадцать. Мне, блядь, было шестнадцать, когда я начала испытывать чувства к мальчику, которого не могла вспомнить. Я была ребенком, которого обрекли на смерть люди, мечтающие заполучить безграничную власть.
Меня поглотила такая мучительная боль, что сердце могло не вынести и разорваться под ее тягостью. На короткое мгновение, когда я вспомнила этот отрывок перед Днем льда и огня, мне показалось, что третьим мог быть Зейден.
Нет. Им всегда был Кай.
Почему, почему, почему он с ними заодно?
– Знаешь, а я ведь начала влюбляться в тебя, – тихо усмехнулась я, смотря на резкие черты его лица. В глазах начало жечь, но я закрыла все эмоции и чувства на ключ. – Думала, что наконец нашла того человека, которому могла отдать свое сердце. Думала, что отдам тебе всю себя.
Он повернул ко мне голову, и наши взгляды впервые встретились. В его ониксовых глазах не отразилось даже чертово сожаление. Мертвый блеск, благодаря которому я поняла, что всё происходящее между нами было затянувшейся игрой.
Он играл, поклоняясь моему телу. Играл, открывая мне свое прошлое, чтобы подобраться поближе. Он просто пользовался мной, а затем выкинул, словно испорченную игрушку.
Я слегка приподнялась.
И плюнула ему под ноги.
– Умри, Кай Алькастер.
Вот эти слова, которые стали точкой невозврата. Я чувствовала, как мое сердце навечно закрывается и перестает биться ради любви и чего-то светлого. Вера в людей покинула меня по щелчку пальцев, испарившись прямо из этой комнаты.
Кай усмехнулся.
– Прости ее за это, Триона. Иногда она бывает немного дикой.
Я никогда не испытывала к человеку такой поглощающей ненависти. Мои руки так и тянулись к нему, желая пустить кровь и увидеть, как он умирает в моих ногах.
– Не извиняйся за нее, Кай, – махнула рукой Триона. – Мне понравилось это маленькое представление. За ней всегда было интересно наблюдать.
– О да, мне тоже, – послышался еще один голос, от которого по телу пробежали мурашки. – Впервые так горжусь своим сыном.
Мы с Крэйтоном молча переглянулись, и я различила в его глазах страх. Страх за нас с Рейвен. Потому что сейчас мы были абсолютно бессильны.
Джонатан вошел в помещение за застекленной стеной, одетый как всегда в выглаженный костюм, прямо как его предатель-сын, и встал рядом с Марлоу. Его стальные глаза вспыхнули при виде нас, привязанным к креслам.
Ебаный ублюдок.
– Было интересно наблюдать за тем, как ваша сила проявляется в разных условиях. И как вы вели себя, думая, что хорошо скрываетесь и за вами никто не наблюдает. – Джонатан садистки улыбнулся. – Арканес, Круачейн, академия… Нам пришлось постараться, чтобы пробудить в вас амалийцев. Исайя и Джульетта были бы удивлены вашей силой, находись они сейчас с нами.
– Они живы? – прохрипел Крэйтон.
Марлоу рассмеялась.
– Эти двое до последнего защищали своих детей, когда узнали, что их генетические коды уникальны. Исайя и Джульетта могли стать великими учеными, но, – из нее вырвался печальный вздох, – жаль, что их приоритеты изменились. Они выбрали вас, за что и поплатились. Да нас доходили сведения, что вы их искали, – я сжала челюсти, посмотрев на Роксанию и Кая, – но увы: ваших родителей убрал Альтинг. За что мы ему безусловно благодарны.
Я проглотила горечь во рту и зажмурилась.
Джонатан убил их. Он на самом деле убил их.
Все наши предположения и надежды были пустыми.
– Тогда кем была Ремали? – спросила я, посмотрев за стекло.
Кай и Роксания как-то странно замерли.
– Одним очень самоотверженным человеком, – туманно ответил Джонатан, после чего сложил руки на груди. – Но это тема следующего дня. Сейчас нам пора начинать.
Марлоу что-то нажала на экране перед собой.
– Роксания, приступай к делу.
В моей голове закрутились шестеренки. Я быстро оглядела помещение, но не нашла ничего, что могло бы нам помочь. В груди поднялась паника. Они что-то вкололи нам, поэтому я не чувствовала ни капли силы, а ремни слишком крепко приковывали меня к койке.
Рейвен начала брыкаться и кричать позади, когда Роксания подошла к экрану около Крэйтона.
Блядь, блядь, блядь.
– Ваша способность к управлению триадами подарит нам такую власть, какой не видел свет, – самозабвенно протянула Триона, наклонившись ближе, чтобы получше всё разглядеть. – Кто бы мог подумать, что тот взрыв не уничтожил наши планы, а вывел их на новый уровень.
Я издала рычание, перемешанное с подступающими рыданиями, дернув ногами. Затем еще раз. И еще раз. Ремни впились в нежную кожу и заставили меня прикусить до крови губу.
– Выпусти его! – закричала я Каю, когда он отошел на пару шагов и сложил руки на груди, повторив позу отца. – Помоги ему! Помоги ему, Кай!
– Почему же я должен делать это, дорогая?
Меня бросило в неистовую дрожь, сотрясающую всё тело.
– Пожалуйста, – всхлипнула я, смотря в его глаза.
Мертвые и совершенно пустые.
Его ответ заставил меня отшатнуться:
– Нет.
Крэйтон тихо застонал от боли. Ужаснувшись, я повернула голову и увидела, как по проводкам пробежался ток, концентрируясь в его височных областях. Роксания надела перчатки и, взяв со стола шприц, бросила взгляд на Кая.
– Помогите ему! – заорала я на всю комнату, сдерживая слезы. – Пожалуйста, помогите! Кто-нибудь!
– Никто не придет. Можешь кричать, сколько хочешь, Ксивер, – послышался довольный голос Джонатана.
Я завопила во всё горло, наблюдая за тем, как Роксания сжимает брыкающегося Крэйтона за волосы и слегка приподнимает его голову, чтобы дотянуться до затылка. Каждое ее движение отдавалось в моем умирающем сердце. Я никогда, никогда, никогда не чувствовала такого ужаса и страха за близкого.
Он не должен был переживать эти мучения, чувствуя на теле руки человека, которому доверял. Которому открыл свое любящее и самое прекрасное сердце.
Я металась по креслу, рычала, захлебывалась яростью и виной. Ксивер из другого времени должна была сказать мне, что делать! Она – я – привела нас к этому моменту и бросила Крэйтона в руки фанатичных и омерзительных людей.
В этот момент Кай мог остановить время, или отмотать его назад, или сделать что угодно. Но он просто стоял и наблюдал за тем, как наш мир рушится.
– Вводи сыворотку! – отдала приказ Марлоу.
– Нет!
Весь мир замер, когда Роксания вонзила иглу в