Сегодня много дел. И все выпали на один день. Прям как в старые добрые времена. Так что меня ждёт ещё несколько встреч.
Кучер отвёз меня в орден лекарей. Нужно было передать Александру Ивановичу Разумовскому новые указания. Мой заместитель теперь заведовал сразу несколькими госпиталями. Плюс ко всему, ему пришлось много возиться с психиатрическими больными.
Их количество сильно сократилось после того, как я начал активно искоренять душевные недуги с помощью Света разума.
Но работы от этого меньше не стало. Настал рассвет психиатрии. Теперь к нам за помощью обращались не только психи, но и люди с обычные невротическими расстройствами вроде фобий или депрессии.
Пришлось даже старину Кастрицына достать из его логова. Старик совсем замаялся сидеть дома, а нам были нужны новые лекари. Теперь он не только дежурит в госпитале, но и потихоньку восстанавливает отряд по борьбе с некротикой.
Теперь, правда, смысла в этом нет, но всем будет спокойнее, если это учение продолжит передаваться будущим поколениям. Кто знает? Может, спустя десятки или сотни лет всплывёт ещё один Тёмный Бог.
Не Асклепий, а кто-нибудь иной. И нужно быть к этому готовыми.
— Владимир Харитонович, мне пришлось солгать императору, — войдя в лабораторию ордена лекарей, заявил я.
Павлов лишь отмахнулся.
— Что вы ему сказали? — бросил он. — Что у нас всё готово?
— Сказал, что у нас всё идёт гладко. Но не предупредил, что вы задержитесь, потому что открыли в Саратове свою тайную лабораторию для изучения нервной системы, — ответил я. — И да, я понимаю, что условный рефлекс вам проще всего исследовать на собаках, но… Постарайтесь лишний раз животных не мучить, хорошо?
— Ой, да будет вам, Алексей Александрович! — возмутился Павлов. — Хотите сделать это как-то иначе? Лучше меня? А? Снова посоревнуемся?
— Нет, Владимир Харитонович, достаточно, — рассмеялся я. — Время нашей с вами битвы умов прошло.
— Но было весело, — пожал плечами он. — Может, как-нибудь повторим? Попробуем переплюнуть Боткиных!
Точно. Боткины.
За эти два года мы полностью перелопатили всю их библиотеку. Уничтожили всё те труды, которые подразумевали эксперименты на людях.
Но остальные использовали, чтобы ускорить развитие медицины Российской Империи. И весьма успешно!
Кстати, про Боткиных. Как раз с последним представителем этой династии мне и предстоит встретиться через полчаса. Пора навестить Василия Ионовича Решетова.
Два года я регулярно наблюдаю за стариком. Как минимум раз в неделю я его точно посещаю.
— Алексей Александрович! Чаю, пирожков? — набросилась на меня Клавдия Решетова сразу же, как только я оказался на пороге их дома.
— Нет, Клавдия Ивановна, спасибо, не сегодня, — улыбнулся я. — Дел очень много. Я только проведать вашего мужа, а затем снова — на работу.
— Господин Мечников! — Василий Ионович опёрся о палку и пошагал навстречу ко мне. — А я уж думал, что вы сегодня и не приедете. Сколько уже можно? Вы тут бываете чаще, чем у себя дома!
— Василий! — нахмурилась Клавдия. — Ты чего грубишь гостю?
— Да я просто не хочу, чтобы господин Мечников напрягался лишний раз из-за меня!
— Ох, ну что ж ты за человек такой, Вася, — махнула рукой Клавдия. — Сейчас, Алексей Александрович. Я вам хотя бы в дорогу пирожков наберу. Вы пока разговаривайте!
Клавдия удалилась на кухню, я перевёл взгляд на Решетова и задал уже привычный вопрос:
— Не прекратились?
— Можете мне не верить, господин Мечников, но… Наконец-то всё, — улыбнулся он. — Исчезли. Больше никаких кошмаров. Я уж думал, что Асклепий никогда от меня не отстанет.
— Эти два года вас мучил не Асклепий. Тёмного Бога больше нет. Обычное посттравматическое расстройство. Поэтому я и назначал вам успокоительные.
— Спасибо вам, Алексей Александрович, — он положил руку на моё плечо. — Без вас я бы уже был бы мёртв. Да и не только я. Мы столько времени жили в обмане. Видели только тень правды, пока Асклепий творил свои дела…
— Забудьте об этом. Всё позади, Василий Ионович. Советую теперь думать только о хорошем. Вам, кстати, передают привет бывшие коллеги из Хопёрской амбулатории, — перевёл тему я. — Им очень вас не хватает. Особенно господину Кораблёву.
— Что? Совсем не справляются уже? Впору назад возвращаться! — рассмеялся Решетов.
— Не беспокойтесь. Мы туда завезли новую аппаратуру. Много лекарей в Хопёрске теперь и не требуется.
— А-а-а… — протянул Решетов. — Да-да, помню. Слышал, что уже почти в каждом госпитале есть такая аппаратура. Как там её сейчас называют? Лучом надежды?
Как только мой рентген и свежий компьютерный томограф только не обзывали!
— Да. Плюс ко всему Елины хорошо финансируют здравоохранение Хопёрска. И мой старый друг мастер Захаров всегда бдит. Как только возникает поломка — он в этот же день всё исправляет.
— Эх, сильно же изменился мир… Чего я только не повидал! Но за эти три года вы всю медицину с ног на голову перевернули, Алексей Александрович, — произнёс Решетов. — Слышал, что вы даже своих друзей стихийников переквалифицировали на новые должности.
— Да, Игорь Лебедев много лет ничего кроме своей пиромантии не знал. А теперь вовсю обучает других людей, не владеющих лекарской магией, лечить пациентов, — объяснил я.
Хотя до этого он годами занимался убийствами. Но теперь это навсегда осталось позади. Ему даже удалось найти общий язык с Андреем Бахмутовым. Соня Бахмутова закончила обучение и вернулась в Хопёрск вместе с братом. Им захотелось разорвать связь с военной сферой, и я нашёл применение их магии в нашем лекарском деле.
Андрей помогает в создании ИВЛ и кислородных баллонов, а Соня участвует в производстве звуковых кристаллов для аппаратов УЗИ.
Теперь точно можно сказать, что мы находимся на самом расцвете медицины!
Я забрал пирожки, попрощался с Клавдией и поехал домой. Сегодня к нам в гости должны заглянуть Синицыны. Илья всё же последовал моему совету и решился завести семью. С тех пор как мы с ним впервые оказались в Тёмном Мире, Илья начал активно меняться. Долго искал себя. Разобрался со всеми конфликтами. Полгода назад у них со Светланой родилась дочь.
Мы с Анной тоже находимся в ожидании. Судя по тому, что я увидел на УЗИ, скоро и у нас родится девочка. Я стану отцом уже во второй раз.
Моему сыну Илье скоро исполнится два года.
Синицын