— Но пещеру рогатый бы нашёл, — ассасин посмотрел на Шойсу: — Кого ты видел? Можешь нормально объяснить?
— Siftz, — тёмная ладонь взмыла на уровень лица, опрокинулась и ушла влево.
— Что, само уползло?.. — недоверчиво прищурился Рэксволд. — Или всё-таки тащили?
— С учётом уже мёртвого слоя моллюсков, толщина пласта не более трёх дюймов. Столь плоские существа мне неизвестны, — поделилась информацией Лайла.
— То есть тащили? И где следы? А нету. Н-да, на месте топчемся… — вдруг ассасин вновь уставился в бирюзовые глаза. — А сколько их было? Сколько? — более чётко повторил он.
— Рас, — уверенно ответил дроу: слово он явно позаимствовал из увиденных азартных игр.
— Один, — сообразила Эрминия. — Но вряд ли одиночка.
— Вариантов масса, — откинув с лица мокрую прядь, Джон обвёл руины ненастным взглядом. — Живущий неподалёку отшельник. Тайный лаз контрабандистов. Или нечто, с чем лучше не встречаться. Ясно одно. Нужно быть ещё осторожнее, всё осматривать и уходить до темноты.
Оседлав лошадей, странники вернулись к началу четвёртого ряда. Там охраняемая со всех сторон Лайла продолжила искать вехи прошлого под мидиевым полотном.
Дождь лил как из ведра. Иногда в его шуме мерещились голоса, а в белёсой завесе — силуэты. Однако порхавший над руинами Скарги никого не видел. Иначе бы поднял тревогу. Хотя, она и так таилась в сердцах. Порой даже Лайла останавливалась, пытаясь уловить в дуновениях ветра посторонние запахи. Тщетно. Мёртвый город медленно сводил с ума.
Меж тем поискам это не мешало — четвёртый ряд остался позади. Пятый же, последний из поросших мидиями, стоял перед взбиравшимися по холму зелёными руинами. У подножия собрались лужи. Длинные и глубокие. Они тянулись между развалинами, будто грязные озерца. На мутной воде тут и там лопались пузыри, стремительно ширились круги. Лайла не тратила времени на их обход: шла напрямик, держа в руках зелёный подол, хотя местами уровень воды поднимался до самых бёдер. Целеустремлённость вампирши поражала. Как и статность. Замёрзшая и вымокшая, точно кошка под осенним дождём, Лайла по-прежнему была олицетворением красоты и грации. Остальные же, включая Эрминию, скорее походили на хмурых псов, щурившихся от падающих с неба капель.
Заканчивая обследовать пятый ряд, Лайла наткнулась на ещё два зиявших голым камнем овала. Таких же крупных, но изрядно мокрых. Вампирша оживила в разуме воспоминания о недавней разведке мефита: тогда на этом месте чернела мидиевая целина.
— Полчаса назад их здесь не было, — посмотрев на всадников, мрачно сказала Лайла. — И снова вокруг ни души.
— Или только душа… — задумчиво изрёк Джон. — Призрак.
Рвущееся наружу просвещение не могли затушить ни мокрое платье, ни стекавшие по лицу ручьи — словно предчувствуя скучную беседу, чалая кобыла удручённо фыркнула.
— Ирреально. Я изучила множество научных трудов. Призраки — не более чем мистификация. Душа не может существовать отдельно от тела в том зловещем представлении, что преподносят легенды.
— Лес Хельграса, — с вызовом бросила Эрминия. — Тоже пустое название?
— Ты видела не призрака. Фантома.
— И в чём разница?
— Фантомы или низшие духи — нематериальные сущности, способные соприкасаться с нашим миром с помощью контроля над чужим телом или концентрации энергии. В нашем случае первое я исключаю: Скарги никого не видит. Второе же алогично: воплощение слишком энергозатратное и кратковременное, чтобы расходовать его на бессмысленные занятия.
— Хм. А если овалы — это послание? — качнулась над белой гривой ладонь Джона: едва она замерла, с неё тут же упали прозрачные капли. — Или самовыражение.
— Или всё ещё проще, — вдруг сказал Рэксволд. — Судя по хельграсу, сущности эти живут веками. Встречал я пару стариков под девяносто. Каждый с нехилым таким прибабахом. Вот и эти, небось, уже умом тронулись.
К подобным умозаключениям Лайла была не готова и всё же решила стоять на своём:
— Пока не доказано обратное, я склонна считать, что суть предопределяет поведение: в корне неверно объяснять их гипотетические метаморфозы мерилом человеческого бытия.
— Оньи здес, — Шойсу пристально смотрел назад.
От такого заявления у Лайлы похолодело внутри, а всадники точно ошпаренные развернули лошадей. Вампирша протиснулась вперёд с пылающими на ладонях рунами, но, как и остальные, увидела лишь черноту руин, плавно растворявшуюся в белёсости дождя.
— Да кто они-то⁈ — не выдержал Рэксволд.
— Siftz.
— Мать твою…
— Похоже, он знает, на что смотреть. Но нам объяснить не может, — Джон опустил лук и вернул стрелу в притороченный к седлу колчан. — Не будем отвлекаться. Поехали.
Странники направились к зеленевшим на склоне руинам. Их замшелость и висящие из трещин водоросли не могли скрыть былой статусности: вокруг окон различался ромбовидный орнамент, у входов сохранились ступени, сама кладка казалась более качественной. Вероятно, верхняя часть города принадлежала более обеспеченным людям. Всё это было видно без какой-либо магии, но, чтобы ничего не упустить, Лайла продолжала использовать чары. Ожидала найти наконец увековеченный в камне фамильный герб, колдовской символ или скрытое послание, способное приподнять завесу тайны над древним артефактом. Однако руины разочаровывали однообразием — энтузиазм вампирши постепенно угасал, а единственной находкой была всеобщая усталость. Даже Скарги, после помощи с труднодоступными местами, всё чаще наблюдал за происходящим с самих развалин. Поначалу в невидимости, напоминая обтекаемую дождём стеклянную статую, а позже уже и без неё: совсем выбился из сил.
Вскоре пошёл ливень, настолько сильный, что впору подивиться: откуда в небе столько воды? Благо обследование малых руин завершилось — впереди ждал форт. К нему странники брели почти вслепую. Шумную пелену озаряли вспышки молний, после которых недобро грохотал гром. Однако Лайла слышала в нём хохот. Циничный и ужасающий. Небу всё равно, кто ты, зачем пожаловал и какой путь прошёл. Оно одинаково насмехается над всеми. Знает, что способно любого обратить в дымящееся мясо. И все чувства, надежды и стремления станут прахом.
Джона же больше волновало, чтобы лошади поднялись на холм целыми. Идущий рядом Бамбук не реже других оступался на скользких камнях. Соскочи копыто в какую-нибудь яму или трещину — можно и ногу поломать. Хотя прок от непогоды тоже был: с такой видимостью в спину не прилетит стрела. Интуиция пророчила беду, жаль, не уточняла, с какой стороны её ждать.
А вот Рэксволд мечтал скорее вернуться на корабль.