50 лет спустя
Орбитальная обсерватория "Ясна Новак" медленно вращалась на своей позиции в точке Лагранжа L1, между Землёй и Солнцем. Её огромные солнечные панели, напоминающие крылья гигантской бабочки, собирали энергию для питания самых чувствительных сенсоров, когда-либо созданных человечеством. А в центре конструкции располагался основной инструмент обсерватории – Квантовый Интерферометр, способный регистрировать мельчайшие изменения в солнечной активности, недоступные для обычных телескопов.
В главном зале управления обсерватории София Хокинс-Пател, директор проекта и ведущий астрофизик, наблюдала за потоком данных на голографических дисплеях. В свои 43 года она считалась одним из ведущих экспертов по солнечной физике, достойной наследницей своего знаменитого отца – Киана Хокинса, создателя Квантовой Теории Солнечной Динамики.
– Доктор Хокинс-Пател, – обратился к ней молодой ассистент, – данные по аномальной зоне за последние 24 часа показывают усиление квантовой когерентности на 12 процентов.
София нахмурилась, изучая цифры и графики.
– Это соответствует прогнозам модели? – спросила она.
– Да, практически точно, – кивнул ассистент. – Но темп нарастания немного выше ожидаемого.
София задумчиво потёрла подбородок – жест, унаследованный от деда, Элайджи Хокинса, которого она почти не помнила, но чьи видеозаписи смотрела бесчисленное количество раз, изучая историю великой катастрофы и последовавшего за ней восстановления.
– Активируйте протокол "Дельта", – распорядилась она. – Полное сканирование аномальной зоны с максимальным разрешением. И свяжитесь с сетью наземных обсерваторий – нам нужна синхронизация наблюдений.
– Есть, доктор, – кивнул ассистент и немедленно приступил к выполнению.
София повернулась к огромному обзорному окну, из которого было видно Солнце – гигантский огненный шар, одновременно источник жизни и потенциальной угрозы. За прошедшие пятьдесят лет человечество узнало о своей звезде больше, чем за всю предыдущую историю. И самое важное открытие, сделанное ещё Кианом Хокинсом, подтвердилось – Солнце действительно вступило в длительный период нестабильности, характеризующийся периодическими мощными вспышками.
За полвека произошло три таких вспышки – через 8, 17 и 31 год после первой катастрофы. Но каждая последующая причиняла всё меньше разрушений, благодаря развитию защитных технологий. Квантовые щиты, впервые разработанные Ясной Новак и усовершенствованные несколькими поколениями учёных, теперь надёжно защищали Землю и другие планеты солнечной системы от разрушительного воздействия солнечной ярости.
В зал управления вошёл Джейкоб Ли, главный инженер обсерватории и правнук легендарного полковника Майкла Ли.
– София, – обратился он к ней без излишних формальностей. – Мы получили сообщение от Совета Системных Поселений. Они запрашивают прогноз следующей вспышки для координации ресурсов.
– Скажи им, что предварительный прогноз остаётся прежним – 28-36 месяцев, – ответила София. – Но мы фиксируем некоторое ускорение процессов в аномальной зоне. Как только получим полные данные от сканирования, обновим прогноз.
Джейкоб кивнул и отправился передавать ответ. София снова повернулась к дисплеям, где отображались результаты работы Квантового Интерферометра. Данные были интригующими – аномальная зона в ядре Солнца продолжала эволюционировать, становясь всё более структурированной и когерентной. Это подтверждало гипотезу отца о том, что они наблюдают самоорганизующуюся квантовую систему невиданного масштаба.
– Тебе бы это понравилось, папа, – тихо сказала она, глядя на замысловатые паттерны квантовых колебаний. – Твоя теория получает всё новые подтверждения.
Киан Хокинс умер пять лет назад, в возрасте 72 лет, до последних дней работая над усовершенствованием своей модели солнечной активности. Его вклад в науку был неоценим – он не просто создал теорию, объясняющую аномальное поведение Солнца, но и разработал принципы квантовых щитов второго и третьего поколений, защищающих человечество от новых вспышек.
София гордилась своим отцом и всей семьёй Хокинсов-Пател, сыгравшей ключевую роль в спасении и возрождении человечества. Её бабушка, Ситара Пател, возглавляла процесс восстановления на Земле в течение двадцати критических лет после катастрофы, заложив основы новой, более устойчивой цивилизации. Дед, Элайджа Хокинс, координировал глобальную сеть научных исследований, направленных на понимание и предотвращение последствий солнечных вспышек.
Сигнал коммуникатора прервал её размышления. На голографическом дисплее появилось изображение пожилой женщины с серебристыми волосами и проницательными глазами.
– Таниша! – обрадовалась София. – Как приятно тебя видеть. Как дела на Марсе?
Таниша Олусегун, теперь директор марсианской колонии "Новая Земля", улыбнулась.
– Всё идёт по плану, София. Терраформирование южного полушария продвигается даже быстрее графика. Через пять лет мы сможем начать ограниченное пребывание на поверхности без скафандров.
– Это потрясающие новости, – искренне обрадовалась София. – Мой отец всегда говорил, что Марс станет второй колыбелью человечества.
– Он был провидцем, – кивнула Таниша. – Но я звоню не только поделиться успехами. Мы фиксируем странные квантовые флуктуации в нашей обсерватории. Они коррелируют с активностью аномальной зоны Солнца, но имеют необычный паттерн, которого мы раньше не наблюдали.
София нахмурилась.
– Мы тоже заметили усиление активности. Я как раз запустила полное сканирование. Можешь передать ваши данные для сравнения?
– Уже отправляю, – ответила Таниша. – София, есть кое-что ещё… Наши квантовые коммуникаторы зафиксировали сигналы, которые не соответствуют ни одному известному протоколу. Они напоминают то, что наблюдалось при визите роботизированных систем на лунную базу полвека назад.
София почувствовала, как по спине пробежал холодок. Роботизированные системы, использовавшие корабль "Гелиос-2" для посещения "Селены", оставались одной из величайших загадок послекатастрофной эры. За прошедшие десятилетия они не проявляли себя, и многие считали инцидент единичным случаем или даже ошибкой интерпретации.
– Ты думаешь, они вернулись? – спросила София.
– Возможно, – задумчиво ответила Таниша. – Или это что-то новое. В любом случае, нам нужно координировать наблюдения.
– Согласна, – кивнула София. – Я организую конференцию с Лунной и Венерианской обсерваториями. Нам нужен максимально широкий охват для понимания происходящего.
После завершения разговора с Танишей, София некоторое время стояла, глядя на Солнце через защитное стекло обсерватории. Полвека исследований принесли огромное количество данных и позволили создать эффективные системы защиты. Но многие фундаментальные вопросы оставались без ответа. Что вызвало появление аномальной зоны в солнечном ядре? Почему вспышки демонстрировали признаки направленности, словно нацеленные на Землю? И кто создал роботизированные системы, проявлявшие интерес к данным о квантовой физике Солнца?
В конференц-зале обсерватории, несколько часов спустя, собрались голограммы ведущих учёных солнечной системы – руководители обсерваторий на Луне, Марсе, Венере и в поясе астероидов. София представила собранные данные, демонстрирующие усиление активности в аномальной зоне и странные квантовые сигналы, зафиксированные марсианскими детекторами.
– Судя по всем признакам, мы наблюдаем ранние стадии формирования новой вспышки, – сказала она. – Но есть нечто необычное в структуре квантовых колебаний. Они демонстрируют высокую степень организации, почти как искусственно созданный сигнал.
– Вы предполагаете сознательное вмешательство? – спросил директор Венерианской обсерватории, доктор Ченг.
– Я не исключаю такую возможность, – осторожно ответила София. – Особенно с учётом квантовых сигналов, зафиксированных на Марсе, и исторических данных о визите роботизированных систем на "Селену".
– Это невероятное предположение, – заметил профессор Коен с Лунной обсерватории. – Вы говорите о возможном контакте с