– Вот видишь? Мы найдем способ. Человечество всегда это делало.
Таниша остановилась, внезапно осознав кое-что.
– Знаешь, что меня больше всего беспокоит? – Она отставила чашку. – Не то, что мы можем потерять информацию или артефакты. А то, что мы можем потерять контекст. Понимание, почему что-то было важно, что оно значило для людей, которые это создали.
Джамал кивнул.
– Я понимаю. В биологии мы называем это утратой экологического контекста. Недостаточно сохранить вид в изоляции; нужно понимать его взаимодействия, его роль в более широкой системе.
– Именно! – Таниша оживилась. – Поэтому нам нужно сохранять не только произведения, но и истории о них. Не только тексты, но и контекст их создания. Не только ритуалы, но и их значение для сообществ.
Она встала и начала расхаживать по комнате, ее энергия контрастировала с усталостью, которую она чувствовала минуту назад.
– Мы создадим не просто архив, а живую библиотеку. Нечто, что сможет не только хранить информацию, но и передавать понимание. – Она остановилась и повернулась к Джамалу. – И, возможно, это даст будущим поколениям не только знания, но и мудрость.
Джамал смотрел на нее с восхищением.
– Вот почему ты возглавляешь этот проект, Таниша. Ты видишь то, что многие из нас упускают.
В этот момент дверь в офис Таниши открылась, и вошла Мишель Нгуен, ее обычно собранный вид был слегка нарушен – признак того, что она работала без перерыва с момента получения тревожных новостей.
– О, Джамал, ты здесь. Хорошо, мне не придется искать вас обоих. – Она заметила голографические проекции. – Вы работаете над новой классификацией?
Таниша кивнула, не желая сейчас вступать в конфронтацию с прагматичным подходом Мишель.
– Да, разрабатываем новую методологию для более эффективного сохранения культурного наследия.
– Отлично, – Мишель, казалось, не заметила нюансов. – Потому что у нас меньше времени, чем я думала. Только что получила сообщение от Космического Агентства ООН. Совет Безопасности признал угрозу реальной и объявляет состояние глобальной готовности.
Джамал и Таниша обменялись взглядами.
– Так быстро? – спросил Джамал. – Обычно требуются недели, чтобы политики согласились даже на минимальные меры.
– Данные слишком убедительны, чтобы их игнорировать, – ответила Мишель. – Особенно после нынешней вспышки, которая продемонстрировала уязвимость наших систем. – Она сделала паузу. – Создается новый орган – Совет Выживания, с беспрецедентными полномочиями по мобилизации глобальных ресурсов.
– Кто войдет в этот Совет? – спросила Таниша, внезапно обеспокоенная.
– Представители основных региональных блоков, ключевых научных организаций, военных структур, – ответила Мишель. – И Адриан Вайс от Глобального Консорциума.
Таниша нахмурилась.
– Вайс? Разве он не известен своими… неоднозначными взглядами на "избыточное население"?
– Политика, – пожала плечами Мишель. – Консорциум контролирует слишком много ресурсов, чтобы исключить его из процесса. – Она повернулась к проекциям. – В любом случае, для нас это означает ускорение всех процессов. Таниша, твой Цифровой Ковчег получает приоритетный статус. Джамал, то же самое для Генезиса. – Она сделала паузу. – И еще кое-что. Колонии поручено подготовиться к приему дополнительного персонала с Земли.
– Насколько дополнительного? – спросил Джамал, уже просчитывая нагрузку на системы жизнеобеспечения.
– Изначально еще пятьсот человек. Ученые, инженеры, специалисты в ключевых областях. – Мишель отвела взгляд. – В дальнейшем, возможно, больше.
Таниша понимала, что осталось несказанным. "Селена" становилась не просто научной базой, а потенциальным убежищем для отобранной элиты.
– Кто будет решать, кто приедет? – спросила она прямо.
Мишель встретила ее взгляд.
– Совет Выживания разработает критерии. Но я буду иметь право вето, как руководитель колонии.
Таниша почувствовала холодок. Мишель была блестящим администратором и ученым, но ее подход к кризисам всегда был холодно рациональным. Она принимала тяжелые решения без видимых эмоциональных колебаний.
– Мишель, – начала Таниша осторожно, – мы должны убедиться, что любой отбор учитывает не только технические навыки, но и… человечность. Мы сохраняем не просто генетический материал или информацию, мы сохраняем саму сущность того, что делает нас людьми.
К ее удивлению, Мишель не возразила.
– Я согласна, Таниша. Именно поэтому я хочу, чтобы ты участвовала в процессе отбора. Твоя перспектива… балансирует мою.
Джамал выглядел так, будто хотел что-то сказать, но его прервал сигнал коммуникатора Мишель.
– Нгуен, – ответила она.
– Доктор Нгуен, – раздался голос Чо Ин-Хо, директора по безопасности, – у нас проблема в секторе G. Похоже на несанкционированный доступ к данным Обсерватории Фарсайд.
Мишель нахмурилась.
– Внутренний или внешний?
– Внутренний, мэм. Кто-то из колонии пытается получить доступ к данным о солнечной аномалии.
– Изолируйте сектор и начните расследование. Я буду через пять минут, – Мишель завершила разговор и повернулась к Джамалу и Таниша. – Похоже, новости начинают распространяться, несмотря на попытки сохранить секретность.
– Люди не глупы, – заметила Таниша. – Они видят признаки. Массовые отключения на Земле, усиленная активность в коммуникациях, перемещение ресурсов. Скоро все узнают правду, с официальным объявлением или без него.
Мишель кивнула.
– Да. И нам нужно быть готовыми к последствиям. Паника, отрицание, гнев… все стадии принятия неизбежного. – Она направилась к двери. – Продолжайте работу. И… спасибо. За то, что остаетесь собранными перед лицом всего этого.
Когда она ушла, Джамал и Таниша снова обменялись взглядами.
– Ты веришь, что мы справимся? – спросил Джамал тихо. – Что человечество переживет это?
Таниша посмотрела на проекции вокруг них – тысячелетия человеческой культуры, миллионы историй и идей, бесконечное разнообразие выражения человеческого духа.
– Должны, – ответила она. – Иначе все это будет потеряно. А это слишком прекрасно, чтобы исчезнуть.
Президент Глобального Консорциума Адриан Вайс сидел в своем просторном офисе на верхнем этаже башни Консорциума в Нью-Шанхае, изучая данные о солнечной аномалии. В свои 62 года Вайс сохранял острый ум и ту харизму, которая позволила ему стать лидером самой влиятельной экономической организации в мире.
– Интересно, – пробормотал он, пролистывая отчет, только что полученный от своих источников в Совете Безопасности ООН. – Очень интересно.
Экран на стене ожил, показывая лицо его личного ассистента.
– Сэр, генерал Монтгомери прибыл для встречи.
– Отлично, проводите его.
Вайс свернул конфиденциальные данные и поднялся, чтобы приветствовать посетителя. Генерал Райан Монтгомери, высокий мужчина с военной выправкой и холодными голубыми глазами, вошел в кабинет. Несмотря на гражданскую одежду, его военное прошлое было очевидно в каждом движении.
– Господин президент, – кивнул Монтгомери.
– Генерал, – Вайс жестом пригласил его сесть. – Благодарю, что пришли так быстро.
– Ваше сообщение звучало срочно, – ответил Монтгомери, опускаясь в кресло. – Что-то, связанное с солнечной вспышкой?
Вайс улыбнулся, отмечая про себя осведомленность генерала.
– Не только с ней. – Он активировал защитный экран, блокирующий любую возможность электронной слежки. – То, что я собираюсь рассказать, еще не стало достоянием общественности. Фактически, это известно лишь небольшому кругу высокопоставленных лиц.
Он развернул голографический дисплей, показывающий данные о солнечной аномалии.
– Нынешняя вспышка – лишь предвестник. Через двадцать три месяца ожидается событие, в