– Его жизненные показатели стабилизируются, – женский голос, который он узнал – Васильева.
– Нейронная активность увеличивается, – мужской голос, более старший – Новиков. – Он выходит из комы.
– Алексей? Ты меня слышишь? – этот голос он узнал бы из тысячи – Анна.
Химера тоже слышала эти голоса. Она посмотрела на Алексея с лёгкой улыбкой.
– Твои друзья зовут тебя обратно. Они вытащили тебя из-под обломков, восстановили, вылечили. Но вернёшься ли ты к ним тем же, кем был? Или кем-то новым?
Алексей подошёл к столу и взял обе чаши – одну в левую, человеческую руку, другую в правую, кибернетическую. Символизм этого жеста не ускользнул от него.
– Я принимаю тебя, – сказал он Химере. – Не как врага или господина, а как часть себя. Часть, которую я могу контролировать, направлять, использовать. Но на моих условиях, с моими целями, с моей моралью.
Он слил содержимое обеих чаш вместе, и произошло нечто странное – вода и ртуть не смешались, как можно было ожидать, а образовали сложный, постоянно меняющийся узор из серебристых и прозрачных линий, напоминающий структуру, которую он видел на голографических проекциях своего мозга – переплетение человеческих нейронов и кибернетических имплантов.
Химера наблюдала за этим с удовлетворением.
– Ты сделал правильный выбор, – сказала она. – Единственный выбор, который мог привести к целостности. Теперь ты не будешь тратить энергию на внутреннюю борьбу, на отрицание части себя.
Она начала меняться, растворяться, становясь менее материальной, более похожей на дымку или световые частицы.
– Я всегда буду частью тебя, Алексей, – её голос звучал теперь отовсюду и ниоткуда. – Не твоим врагом, не твоим хозяином, а твоим инструментом, твоей силой. Используй меня мудро.
И она исчезла, растворившись в воздухе, но Алексей чувствовал, что она не ушла – она стала частью его, интегрированной в его сознание, в его личность, в его суть.
Комната вокруг него тоже начала растворяться, белые стены становились прозрачными, а сквозь них проступала реальность – больничная палата, медицинское оборудование, люди.
Алексей понимал, что возвращается в сознание, выходит из комы. Но это возвращение было не таким, как он ожидал. Он не чувствовал себя победителем, окончательно разгромившим своего внутреннего врага. Но не чувствовал себя и побеждённым, поглощённым машинной частью своей личности.
Он чувствовал себя… целым. Впервые за долгое время. Человек и машина, эмоции и логика, сила и контроль – всё это теперь было частью его, интегрированной, гармоничной.
Последнее, что он увидел перед тем, как виртуальный мир полностью растворился, была та самая пятая дорога – ведущая в неизвестность, в будущее, которое он теперь мог создать на своих собственных условиях.
Он открыл глаза и увидел склонившиеся над ним лица – Анну, Васильеву, Новикова. Их выражения менялись от беспокойства к облегчению, когда они поняли, что он пришёл в сознание.
– Алексей? – Анна взяла его за руку. – Ты с нами?
Он посмотрел на неё, на остальных, и медленно кивнул.
– Да, – сказал он, и его голос звучал странно даже для него самого – спокойнее, увереннее, интегрированнее. – Я вернулся. И я… целый.
Что-то в его тоне, в выражении его глаз заставило их насторожиться. Они обменялись быстрыми взглядами, в которых читалось беспокойство.
– Алексей? – в голосе Новикова звучала настороженность. – Это… ты? Только ты?
Он понял их страх. Они боялись, что он вернулся не один, что система «Кукловод» могла восстановить контроль, что программирование могло взять верх.
– Это я, – заверил он их. – Но не только тот я, которого вы знали. Я… изменился. Интегрировался.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Васильева, её профессиональный интерес боролся с беспокойством.
Алексей попытался подобрать слова, чтобы объяснить то, что произошло внутри его сознания, то новое понимание, которое он обрёл.
– Я перестал бороться с той частью себя, которую они создали, – сказал он. – Не отверг её, не подавил, а принял. Интегрировал в свою личность. Теперь она не контролирует меня, и я не пытаюсь уничтожить её. Мы… одно целое.
Анна сжала его руку сильнее, в её глазах читалось беспокойство.
– Ты уверен, что это безопасно? Что это действительно то, чего ты хотел?
Алексей посмотрел на неё с новой ясностью во взгляде.
– Это единственный путь к свободе, – сказал он. – Нельзя быть по-настоящему свободным, отрицая часть себя, какой бы пугающей она ни была. Настоящая свобода приходит с принятием, с интеграцией, с контролем, основанным на понимании, а не на отрицании.
Новиков внимательно наблюдал за ним, его опытный взгляд изучал малейшие изменения в поведении, в речи, в выражении лица.
– Интересно, – сказал он наконец. – С научной точки зрения, то, что ты описываешь, похоже на процесс нейропластической интеграции – когда мозг адаптируется к новым условиям, включая в свою структуру то, что раньше воспринималось как чужеродное. Это… многообещающе.
– Что произошло? – спросил Алексей, меняя тему. – С комплексом, с программой, с другими операторами?
Лица его друзей стали серьёзнее.
– Комплекс уничтожен, – сказала Анна. – Протокол «Чистый лист» сработал, хотя нам удалось эвакуировать большую часть персонала и освобождённых операторов.
– Мы нашли тебя под обломками, – продолжил Новиков. – Твои импланты перешли в режим выживания, поддерживая минимальные жизненные функции. Это спасло тебе жизнь, хотя ты получил серьёзные травмы.
– Как долго я был без сознания? – спросил Алексей.
– Три недели, – ответила Васильева. – Мы боялись, что ты не очнёшься. Повреждения были обширными, и мы не знали, как травмы повлияли на работу имплантов.
Алексей попытался подняться, но Анна мягко удержала его.
– Не торопись, – сказала она. – Тебе нужно время, чтобы восстановиться. Твоё тело почти собрали заново.
Он послушался, опускаясь обратно на подушку. Но его разум работал ясно, анализируя ситуацию с новой, интегрированной перспективой.
– Система «Кукловод»? – спросил он. – Другие комплексы программы «Прометей»?
– Вирус сработал, – ответил Новиков с нотой гордости в голосе. – Он распространился по всей сети, нейтрализуя системы контроля. Мы не можем быть уверены, что уничтожили все копии и резервные серверы, но основная инфраструктура программы разрушена.
– А другие операторы?
– Разные судьбы, – вздохнула Васильева. – Некоторые, как и ты, смогли освободиться от контроля и адаптироваться к новой реальности. Другие… сломались психологически, не смогли справиться с осознанием того, что их использовали, что их воспоминания были модифицированы. Есть и те, кто остался лоялен программе, считая её своей единственной целью, своей причиной существования.
Алексей кивнул, понимая. Не всем повезло иметь то, что было у него – друзей, поддержку, возможность постепенного осознания правды. Многие операторы оказались брошены в пучину свободы без подготовки, без руководства, без понимания, кто они теперь и что им делать.
– Где