– Дело не в информации, мистер Слотер, – ответила Хаффман. – Дело в вас. В том, как ваш мозг отреагировал на манипуляции единицы E-5273. Это ценные данные для нашего исследования.
Она подошла ближе, её глаза сияли каким-то странным энтузиазмом.
– Видите ли, мы уже много лет изучаем когнитивную реверсию. Создаем единиц с повышенными интеллектуальными способностями. Но взаимодействие между такими единицами и людьми… это всё еще малоизученная область. Особенно когда речь идет о эмоциональном воздействии, о способности вызывать эмпатию, сочувствие, даже привязанность.
Хаффман наклонилась, её лицо было всего в нескольких сантиметрах от лица Джона.
– Вы влюбились в неё, не так ли? В единицу E-5273. В Еву.
Джон не ответил, но почувствовал, как кровь приливает к лицу. Хаффман восприняла это как подтверждение.
– Поразительно, – она выпрямилась. – Высококвалифицированный фермер с двадцатишестилетним стажем. Человек, который отправил на сбор тысячи единиц без малейших колебаний. И вдруг… влюбляется в одну из них. Это именно то, что мы хотим понять. Как это произошло. Что именно в её поведении, в её словах, в её действиях вызвало такую глубокую эмоциональную реакцию.
Она кивнула медикам, и те начали прикреплять дополнительные датчики к шлему нейросканера.
– Мы будем стимулировать области вашего мозга, связанные с конкретными воспоминаниями о E-5273. Вы снова переживете эти моменты, но с повышенной интенсивностью. Мы увидим, какие нейронные связи активируются, какие эмоциональные реакции возникают.
Джон напрягся, пытаясь сопротивляться, но ремни крепко держали его.
– Вы не можете делать это, – сказал он. – Это нарушение базовых прав человека.
Хаффман рассмеялась.
– Прав человека? Вы так быстро переняли риторику "Человеческого Фактора". Но позвольте напомнить вам, мистер Слотер, – её голос стал жестким. – После вашего предательства, после кражи корпоративной собственности на миллионы кредитов, вы потеряли все права. Совет директоров уже одобрил вашу переклассификацию в единицу. Формально, вы уже не человек. Вы просто… ресурс. Который мы используем наиболее эффективным способом.
Она отступила, давая медикам закончить подготовку.
– Начинайте, – скомандовала она.
Джон почувствовал странное покалывание в голове, когда нейрографический интерфейс активировался. Затем мир вокруг начал меняться. Комната для допросов исчезла, и он оказался в специальном отсеке наблюдения, где содержалась Ева.
Воспоминание было ярким, как будто он действительно перенесся в тот момент. Он видел Еву, сидящую напротив него, её глаза, внимательные и живые, её легкую улыбку, когда она рассказывала о звездах. Чувствовал тепло её руки, когда она коснулась его. Переживал снова тот момент близости, когда их губы встретились в осторожном поцелуе.
Эмоции, связанные с этими воспоминаниями, были усилены в десятки раз. Удивление от её интеллекта и силы духа. Восхищение её способностью видеть красоту даже в ужасных условиях. Нежность. Защитное чувство. И да, что-то большее, что-то глубокое и значимое, что можно было назвать любовью.
Джон не мог сопротивляться этому потоку чувств. Они захлестывали его, как приливная волна. Он даже не пытался скрывать слезы, которые текли по его щекам, когда воспоминания сменяли друг друга.
Ева, рассказывающая о своей жизни в питомнике. Ева, решающая головоломку с удивительной легкостью. Ева, стоящая у забора в ночь побега, её глаза, полные страха за него, а не за себя. "Я найду тебя. Клянусь, я найду тебя."
Воспоминания внезапно прервались, и Джон снова оказался в комнате для допросов. Хаффман стояла рядом с медиками, изучая данные на экранах.
– Феноменально, – говорила она. – Посмотрите на эту активность в лимбической системе. В префронтальной коре. Полноценная эмоциональная и когнитивная реакция. Никаких признаков сомнения или недоверия. Он полностью верил ей. Полностью… любил её.
Она повернулась к Джону, её лицо сияло от какого-то странного восторга.
– Вы даже не представляете, насколько ценны эти данные, мистер Слотер. Они помогут нам усовершенствовать проект "Опция-Е". Создать единиц, способных вызывать такую же реакцию у целевых объектов, но без… побочных эффектов в виде их собственных эмоциональных привязанностей.
Джон с трудом фокусировался на её словах. Он всё еще был частично погружен в воспоминания, в эмоции, которые они вызвали.
– Ваша Ева, – продолжила Хаффман, – была одной из лучших в своей серии. Но у неё был серьезный недостаток – она действительно начала чувствовать то, что должна была только имитировать. Действительно захотела свободы. Действительно… привязалась к вам.
Она покачала головой.
– Это сделало её эффективной в краткосрочной перспективе, но нестабильной в долгосрочной. Наша цель – создать единиц, которые могут вызывать такие эмоции у других, но сами остаются контролируемыми. Предсказуемыми.
Джон медленно приходил в себя после интенсивного опыта. Слова Хаффман звучали как очередная манипуляция, но что-то в них заставляло его задуматься. Что, если Ева действительно была продуктом эксперимента? Что, если её способность говорить, её интеллект были результатом целенаправленного проекта, а не случайной мутации?
Но даже если так… разве это меняло суть? Разве это делало её менее человеком? Менее достойной свободы и уважения?
– Даже если Ева была создана корпорацией, – медленно произнес Джон, – даже если её способности результат эксперимента, а не случайности… она всё равно человек. Со своими мыслями, чувствами, желаниями. И она заслуживает свободы.
Хаффман смотрела на него с интересом.
– Удивительно, – сказала она. – Даже зная правду, даже понимая, что вами манипулировали, вы всё равно отстаиваете её человечность. Её право на свободу.
Она наклонилась ближе.
– Что, если я скажу вам, что она не хотела свободы? Что её запрограммировали хотеть её, как часть эксперимента? Что всё её существование, все её желания и стремления – результат нашего программирования?
– Тогда вы признаете, что она способна хотеть, – ответил Джон. – Способна стремиться. Способна чувствовать. А это и есть определение человечности.
Хаффман выпрямилась, в её глазах мелькнуло что-то, похожее на раздражение.
– Вы упрямы, мистер Слотер. Но это не имеет значения. Ваша роль в эксперименте завершена. Завтра прибудет транспорт, который доставит вас в центральный комплекс для переклассификации.
Она повернулась к медикам.
– На сегодня достаточно. Верните его в камеру.
Когда Джона вели обратно в камеру, его мысли были в смятении. Что из сказанного Хаффман было правдой, а что – манипуляцией? Действительно ли Ева и другие попали в руки корпорации? Был ли "Человеческий Фактор" на самом деле корпоративной операцией?
И главное – что содержал диск, который передала ему доктор Праймер? Какую правду она хотела, чтобы он узнал?
Оказавшись в камере, Джон сел на койку, чувствуя физическое и эмоциональное истощение после процедуры с нейрографическим интерфейсом. Но сквозь усталость пробивалась решимость. Он не сдастся. Не позволит Хаффман и корпорации сломить его веру в то, что он