– Было дело, – уклончиво ответил Максим. – А это Софья, – он представил спутницу. – Моя… – он запнулся, не зная, как правильно назвать их отношения.
– Невеста, – уверенно закончила за него Софья, протягивая руку Лидии Петровне. – Очень приятно познакомиться.
Максим бросил на неё удивлённый взгляд – они никогда не обсуждали помолвку или брак. Но Софья лишь загадочно улыбнулась, пожимая руку хозяйке кафе.
– Ну, проходите, проходите, – Лидия Петровна повела их к лучшему столику у окна. – Сейчас накормлю вас так, что пальчики оближете. У меня новый повар, из Питера приехал, такие вещи готовит – закачаешься!
Они заказали обед – борщ, пельмени, салат из свежих овощей – и, пока ждали, Максим рассказывал Софье о Торжке, о своём детстве, о том, каким был город раньше и как изменился сейчас.
– Здесь всё какое-то… настоящее, – заметила Софья, глядя в окно на прохожих, спешащих по своим делам под зонтиками. – Не напоказ, не для туристов или инстаграма. Просто жизнь, как она есть.
– Да, – согласился Максим. – Здесь сложно притворяться тем, кем не являешься. Все всех знают, все всё о тебе помнят. Не спрячешься за дорогой одеждой или статусными аксессуарами.
– Поэтому ты уехал? – тихо спросила Софья. – Чтобы стать кем-то другим?
Максим задумался. Он никогда не формулировал для себя причины отъезда именно так, но в её словах была своя правда.
– Наверное, отчасти да, – признал он. – Здесь я всегда был бы "детдомовским", что бы ни делал, чего бы ни добивался. А в Москве я мог начать с чистого листа, стать тем, кем хотел быть, а не тем, кем меня видели другие.
– И кем ты хотел быть? – Софья внимательно смотрела на него.
– Успешным. Уважаемым. Тем, кого принимают в любом обществе, – Максим помедлил. – Тем, кто сам решает свою судьбу, а не плывёт по течению.
– И ты стал им?
– Думал, что стал, – он слабо улыбнулся. – Пока не понял, что снова играю по чужим правилам, снова позволяю другим определять, кто я и чего стою. Только вместо воспитателей в детском доме это были Барский и ему подобные.
Их разговор прервало появление Лидии Петровны с подносом, уставленным тарелками. Еда оказалась действительно превосходной – простая, но приготовленная с любовью и пониманием.
– Передайте комплименты повару, – сказал Максим, когда хозяйка подошла узнать, всё ли им нравится. – Борщ особенно хорош.
– Передам, передам, – Лидия Петровна просияла. – А ты надолго к нам? Может, мастер-класс какой проведёшь? Всё-таки столичный шеф-повар, с опытом…
– Я здесь только на день, – Максим покачал головой. – Приехал навестить детский дом, повидать старых знакомых. Но в следующий раз обязательно задержусь подольше.
После обеда они вызвали такси и поехали в детский дом, расположенный на окраине города. Максим молчал всю дорогу, глядя в окно на знакомые улицы и здания, и Софья не нарушала его задумчивости, понимая, что этот визит был для него не просто поездкой в прошлое, но и своего рода проверкой – не потерял ли он связь с тем, кем был когда-то.
Детский дом №3 представлял собой типовое трёхэтажное здание советской постройки, окружённое небольшим парком. Краска на фасаде облупилась, асфальт во дворе пошёл трещинами, но в целом место выглядело ухоженным – подстриженные кусты, свежевыкрашенные скамейки, детская площадка с новыми качелями.
Они вышли из такси, и Максим на мгновение замер, глядя на здание, где прошло его детство. Столько воспоминаний – и хороших, и плохих – было связано с этим местом. Здесь он научился выживать, здесь нашёл первых друзей, здесь понял, что единственный способ вырваться – это полагаться только на себя.
– Готов? – тихо спросила Софья, беря его за руку.
– Да, – Максим сделал глубокий вдох. – Идём.
В холле детского дома их встретила вахтёрша – пожилая женщина с усталым, но доброжелательным лицом.
– Здравствуйте, – Максим подошёл к её столу. – Я бывший воспитанник, Максим Краснов. Хотел бы встретиться с директором или с кем-то из воспитателей, кто работал здесь десять лет назад.
Вахтёрша внимательно посмотрела на него:
– Краснов? Тот самый Максим Краснов, который в Москве рестораны открыл?
– Да, – удивлённо ответил он. – Вы обо мне слышали?
– Конечно! – женщина просияла. – У нас в учительской ваша фотография висит, из журнала вырезанная. Наша гордость, так директор говорит. Подождите минутку, я сейчас позвоню Марии Ивановне. Она всё ещё работает, хоть и на пенсии уже.
Мария Ивановна! Максим почувствовал, как сердце забилось быстрее. Его любимая учительница литературы, единственный взрослый, который по-настоящему верил в него, поддерживал, видел в нём не просто детдомовского мальчишку, а человека с потенциалом и мечтами.
Через несколько минут в холле появилась женщина лет семидесяти – худощавая, с гладко зачёсанными седыми волосами, в скромном костюме серого цвета. Увидев Максима, она остановилась, словно не веря своим глазам:
– Максим? Неужели это ты?
– Здравствуйте, Мария Ивановна, – Максим шагнул к ней, чувствуя, как к горлу подступает ком. – Я приехал… навестить.
Она подошла ближе и вдруг обняла его – крепко, по-матерински, без всякой неловкости:
– Столько лет прошло, а я всё ждала, что ты однажды вернёшься. Хотя бы просто показаться, дать знать, что у тебя всё хорошо.
– Простите, – тихо сказал Максим. – Я должен был приехать раньше. Или хотя бы позвонить.
– Ничего, – Мария Ивановна отстранилась, вытирая невольную слезу. – Главное, что ты всё-таки вернулся. А это… – она перевела взгляд на Софью.
– Софья Воронцова, – представилась та, протягивая руку. – Невеста Максима.
– Очень приятно, – Мария Ивановна пожала её руку. – Идёмте в мой кабинет, там спокойнее. По дороге покажу вам наше хозяйство, Максим расскажет, как всё изменилось с его времён.
Они пошли по знакомым коридорам, и Максим отмечал изменения – новые стенды с фотографиями и рисунками детей, свежий ремонт в некоторых помещениях, компьютерный класс, которого не было в его время. Но запах остался прежним – смесь столовской еды, хлорки и какой-то специфической детдомовской атмосферы, которую невозможно описать словами, но которую сразу узнаешь, если провёл здесь детство.
Кабинет Марии Ивановны был маленьким, но уютным – книжные шкафы до потолка, старинный письменный стол, удобные кресла, картины на стенах. Здесь всегда было так – островок культуры и тепла в казённом учреждении.
– Садитесь, – она указала на кресла. – Чай, кофе?
– Чай, если можно, – ответил Максим, оглядываясь и узнавая книги, картины, даже старинные часы на стене, которые, казалось, остановились десять лет назад, когда он ушёл отсюда.
Пока Мария Ивановна готовила чай, включив электрический чайник на маленьком столике в углу, Софья рассматривала фотографии на стене. На одной из них был запечатлён выпускной класс