Но я верю Жорди. Я правда ему верю!
Мне так хотелось, чтобы во всем был виноват Найджел. Утром я и правда думала, что раскрыла дело!
Кстати, о Найджеле – перед ужином я два тошнотворных часа читала обзоры на «Перелисе». Разумеется, отрицательные отзывы, потому что после похвал ни у кого не возникает желания убивать.
В августе 2014 года «Перелис» оставил отзыв на чайную в Абердине под названием «Сестры-близнецы». Полный разнос их сконов. Абсолютно – и я не преувеличиваю – зверский. Настоящее кровопролитие. Он унизил даже их чайнички. «Грубые». «Унылые». «Подтекают».
Абердин находится неподалеку от того города, где Конни и Филли живут сейчас. Они говорили о своей чайной. Что из-за того, что они ее держали, они стали экспертами по выпечке.
В Шотландии наверняка огромное количество чайных. С такой-то холодной погодой и болотами. Но сколько там чайных, которыми управляют сестры-близнецы и которые получают негативные отзывы?
Я прямо у них спросила, когда мы шли с ужина:
– Найджел Фокс обозревал вашу чайную?
Врать не буду. Мне было страшно. А вдруг они убийцы?
Они рассмеялись. Спокойно, искренне.
Сэйди, милая, ты что, обвиняешь нас в убийстве? – это Филли меня спросила. Они захлопали в ладоши, словно дети в Диснейленде или я в кондитерской Пьера Эрме.
Конни сказала мне спасибо, что я считаю их способными на такое – и настолько решительными.
Значит, это все-таки была их чайная? Но убийство?.. Слишком много они хихикали, чтобы нормально ответить. Обратная тактика, как сказал бы Лоран?
Надя храпит.
Мне тоже следовало бы поспать. У нас завтра рано утром поезд. За ужином мы проголосовали и приняли решение. Гости считают, что убийца схвачен, соответственно, продолжать тур безопасно.
Но вдруг убийцу не поймали? Поэтому я тоже считаю, что тур надо продолжить. Если члены группы разойдутся в разные стороны, с ними может уйти и правда.
Глава 31
День 7, среда. Отдыхайте, велосипедисты, усердно крутившие «ПеДАли». Завтра рано утром мы садимся в Маленький желтый поезд и проезжаем по знаменитому маршруту от Вильфранш-де-Конфлана до испанской границы.
* * *
Звонок заставляет меня резко проснуться и сесть на кровати. Сбрасываю с себя слишком теплое одеяло и тянусь к прикроватной тумбочке. Мой телефон громко падает на пол.
Надя продолжает храпеть. Да, ночное алиби из нее не очень, это правда.
Тянусь к нему, чуть не падаю, упираюсь рукой в деревянный пол.
– Алло? – шепотом отвечаю я, снова плюхаясь на подушку.
– Сколько у тебя времени? – спрашивают на другом конце провода.
Сначала мне кажется, что это очередной жуткий сон, вызванный стрессом. У меня есть два повторяющихся кошмара, один связан с учебой, другой – с багажом. Учеба: я снова в колледже. День итоговой аттестации, по предмету, на который я весь семестр забывала ходить. Багаж: я торопливо и бесконечно собираю вещи, при этом зная, что я точно опоздаю на самолет/поезд/отъезд.
– Алло? Сэйди? Я тебя разбудил?
Ал?
Ал!
– Ал? – наконец выдавливаю я из себя имя бывшего.
– Значит, разбудил, – говорит Ал и добавляет: – Ох.
«Ох» звучит мрачно. Он что, высчитывает часовые пояса?
Я молча жду извинений.
– Ты в одной из этих стран, где спят полдня после обеда, да? – неодобрительно спрашивает Ал. – Тебе не кажется, что так много времени тратится впустую?
– Нет! – вскрикиваю я и тут же вспоминаю, что у меня есть соседка. – То есть да, люди здесь любят отдохнуть, и это нормально, но Ал, тут два часа ночи.
– А, ладно. – Он говорит это скептически, словно не верит моим словам.
– Что-то случилось?
Он вздыхает.
– Можешь кое-что передать Лэнсу? У него выключен телефон. Я подумал, ты с ним.
Ну не в два часа ночи же!
Напоминаю себе, что я у Ала в долгу. Веди себя хорошо.
– Да, с удовольствием! – вру я. – Что ему нужно передать?
– Я пропустил его звонок, – раздражительно отвечает он. – Он вчера позвонил в десять тридцать. Мои десять тридцать. Он оставил сообщение. Я в десять выключаю телефон.
– Разумно. – Когда у меня нет туров, я тоже так делаю.
– Ну да. Да. Можешь сказать ему, что карточка компании не работает, потому что «Виза» заметила подозрительную активность на счету? Мы думаем, что кто-то мог получить к нему доступ. Другая страна все-таки – сама понимаешь. Осторожность не будет лишней.
– Хорошо. Но мы во Франции. Тут вполне безопасно.
Только не в моем туре.
Ал продолжает, не обращая внимания на мой ответ.
– На карточке превысили лимит пару дней назад в месте под названием… – Он замолкает. Прямо чувствую, как он хмурится. – «Лант тиер дес джемс». – Ал растягивает каждый слог с ровным среднезападным акцентом.
Пару раз прокручиваю в голове эти слоги, переиначиваю их на французский манер.
– «Л’ателье де жем»? – переспрашиваю я. Перевод: мастерская драгоценных камней. Ювелирный магазин?
– Как скажешь. В месте под названием Туу-ир? Тьюир? Что за название такое? Если это был Лэнс – что он покупал? Деборе нужны чеки.
Я не могу украсть момент Лэнса и за него рассказать о помолвке.
Да и не стоит мне что-то говорить Алу о счастливых свадебных планах.
– Я ему передам, – говорю я. – Спасибо. Рада была снова поговорить. Все остальное у вас в порядке?
Ал тяжело вздыхает. От плохой погоды у него головные боли. Дела «Чикаго Кабс» плохи. Он подробно описывает их последнее поражение: мячи, биты, промахи, несправедливый рефери и все такое.
Ал – настоящая смесь ромашкового чая и мелатонина. У меня слипаются глаза.
– Ну ладно, – выпаливает он, заставляя меня очнуться. – Мне пора. Потом еще поговорим.
Он кладет трубку. Надя разворачивается ко мне лицом.
– Что там? – бормочет она. – Что-то не так? Жорди?
– Нет-нет, – мягко говорю я. – Извини. Спи, спи.
Она вздыхает и отворачивается. Через несколько секунд она уже снова засыпает и возвращается к ровному дыханию.
А я не засыпаю, думая о Лэнсе, блестящем кольце и кредитке компании. Что он сказал, когда сделал предложение? Что пора брать ответственность?
С помощью денег компании, что ли?
Дому бы такое не понравилось, но Дом мертв.
Когда я наконец почти погружаюсь в сон, звонит мой будильник.
* * *
Для моей группы день выглядит следующим образом: просыпаемся, наслаждаемся ранним континентальным завтраком, собираемся у велосипедов и съезжаем вниз по холму к деревушке Вильфранш-де-Конфлан, где садимся на поезд; отдыхаем и расслабляемся.
Мое утро выглядит несколько иначе.
Я выпрыгиваю