В пятницу Матвей снова приезжает к нам в офис. Прежний гендир передает ему дела. В понедельник они завершают сделку по продаже компании, и бывший муж проводит с нами первое совещание. Я впервые вижу его за рабочим процессом. Матвей говорит кратко и по делу, задает прямые вопросы и ждет прямых ответов. Если кто-то начинает увиливать, тут же прерывает и требует ответить на четко поставленный вопрос.
Матвей не повышает голос, но его спокойного тона все боятся больше, чем ора прежнего гендира. Со старым начальником все знали: покричит и успокоится. С Матвеем не так. Он ко всем подчиненным на «вы», со всеми спокоен, но в любой момент так же тихо может сказать: «Вы мне не подходите. Всего доброго».
Лучше бы Матвей орал.…
Бывший муж много кого увольняет. Человек двадцать, наверное. С другой стороны, это логично, и, должно быть, при слиянии компаний всегда так происходит. Зачем Матвею столько людей? К тому же у него есть свой слаженный коллектив, а мы для него незнакомцы. Мне интересно, меня решил оставить, потому что я действительно хороший бухгалтер или потому что мое увольнение будет выглядеть будто бы месть мне? А впрочем, не важно. Я все равно уволюсь сама.
Главбух Матвея, чьё место я должна занять на период декрета, мне нравится. Думаю, мы бы сработались, если бы я не решила уволиться. Но ни ей, ни Матвею я пока о своем решении уйти не говорю. Бывший муж больше не вызывал меня к себе на аудиенцию. Мы видимся только на общих совещаниях, которые проходят каждый день, а то и по два раза. Все, что касается бухгалтерии, я обсуждаю с его главбухом, и она сама ходит в кабинет Матвея.
Мне интересно, что Матвей чувствует? Вот он случайно меня встретил через три года после развода. Неужели сердце не ёкнуло? Он ведь меня любил. Я знаю, что любил. И никогда не изменял. Это мне тоже теперь ясно.
На совещаниях я ловлю на себе его взгляды. Матвей смотрит на меня не как на других сотрудников. Даже вопросы мне задает другим голосом, другой интонацией. С остальными он общается сухо и строго, а со мной с теплотой. Я бы подумала, что мне кажется, если бы другие сотрудники не заметили и не стали задавать вопросов.
- Юль, а вы с ним точно не родственники? - спрашивает как-то после очередного совещания сотрудница отдела маркетинга.
- Нет, однофамильцы.
- Да дело не в фамилии.
- А в чём?
- Он к тебе как-то по-доброму относится. Не как к остальным.
- С чего ты взяла? - спрашиваю настороженно.
- Это видно. Он со своей главбухши спрашивает строже, чем с тебя, хотя она из его команды и беременная. Короче, ты у него в любимчиках.
Я не знаю, как к этому относиться. Матвей действительно выделяет меня среди других сотрудников. Возможно, он делает это непроизвольно, но факт остается фактом: ко мне он добрее, чем к другим, и окружающие это замечают. Матвей иногда может так на меня посмотреть во время совещания, что сердце дрожать начинает.
Мне и самой стоит больших усилий не разглядывать бывшего мужа прилюдно. Сложно не отмечать, какой Матвей красивый и деловой, как ему идет быть руководителем. Непроизвольно я начинаю вспоминать счастливые моменты нашей семейной жизни. А потом ещё представлять, как бы все могло быть, если бы мы не развелись, и у нас родилась Настя.
Это путь в никуда. Поэтому я беру себя в руки и снова пишу заявление об уходе. Не дожидаясь, когда закончится календарный месяц. Фиг с ней с зарплатой. Надо бежать, иначе снова погрязну в Матвее. Ничего хорошего из этого не выйдет. Вместе мы не будем, а страдать и доводить себя до нервного истощения, как раньше, я не хочу. У меня дочка. Ради нее я должна быть собранной и трезво мыслящей.
С новым заявлением об уходе иду к Матвею. Секретарша говорит, что он не занят. Пару раз стучу в дверь и опускаю ручку.
- Можно?
Матвей слегка удивлён, что я к нему пришла.
- Да, проходи, - отрывается от компьютера.
Плотно закрываю за собой дверь и сажусь на стул. На совещаниях в присутствии других людей мы общаемся на «вы», я называю Матвея по имени-отчеству. Но наедине в этом нет необходимости. Даже больше: будет слишком нелепо.
- Я думала несколько недель и решила уволиться, - приступаю сразу к делу. - У меня осталось две недели отпуска, так что я возьму его с последующим увольнением. Подпиши, пожалуйста.
Кладу бланки Матвею на стол.
Он растерян. Опускает глаза в бумаги, читает, потом снова поднимает на меня.
- Почему ты решила уволиться? Антонина хвалила тебя, говорила, что вы сработались.
- Да, у тебя хороший главбух, мы нашли общий язык. И всё же я хочу уволиться.
- Потому что будешь исполняющей обязанности, а потом ее замом?
- Нет, по личным причинам.
Какой смысл скрывать и придумывать глупые отговорки? Я увольняюсь из-за Матвея.
- Из-за меня?
- Да.
Матвей вздыхает и откладывает в сторону ручку.
- Разве я как-то тебя обижаю или притесняю?
- Нет. Наоборот слишком хорошо ко мне относишься. Другие сотрудники начали замечать.
- И поэтому ты увольняешься?
- Я не хочу работать с тобой, Матвей, - честно говорю. - Это странно. Мы были мужем и женой. У нас были счастливые два с половиной года и ужасные полтора года. У нас был не очень красивый развод, после которого мы не виделись три года. И сейчас вдруг работать вместе? Я так не могу. Я не такой робот, как ты.
- Я тоже не робот, Юля, - произносит устало. - Мне тоже странно и необычно видеть тебя каждый день в качестве своей подчинённой, прилюдно разговаривать с тобой на «вы» и делать вид, что у нас не было четырёх лет вместе.
- Тем более.
- И всё же это не повод, чтобы ты уходила.
- Повод.
- Нет, Юль.
Боже, как же звучит его это «Нет, Юль». Как мольба. Быстро сглатываю непонятно откуда образовавшийся ком в горле.
- Матвей, давай не усложнять? - тихо прошу. - Просто подпиши.
Качает головой.
- Я не хочу подписывать.
- Почему?
Молчит. Смотрит на меня и молчит. Его взгляд в душу пробирается и наизнанку ее выворачивает. Зачем он это