Наступил день развода. Тяжёлый день. Я не спал всю ночь, много думал. Может, не разводиться? Попробовать все наладить? Вдруг получится? А потом вспоминал скандалы, и внутри все опускалось. Месяц порознь, как оказалось, пошел на пользу. Юля не звонила, не писала, спокойно забирала мои посылки, оставленные у двери. Когда перед глазами нет главного раздражителя - меня - Юля спокойна. Была б не спокойна, уже бы оборвала мне телефон и примчалась как фурия на работу.
Развод необходим, с тоской понимал я. В первую очередь для спокойствия самой Юли. Ей нужно нормально выносить ребёнка и родить. С истериками это будет сложно. А потом, кто знает, может, после рождения малыша мы сможем найти новые точки соприкосновения. Это же всего лишь штамп в паспорте. Формальность. Надо будет, снова потом поженимся и шлёпнем его на страницы удостоверения личности. А пока Юлю нужно поместить в обстановку покоя и умиротворения, не мельтешить у нее перед глазами и не драконить подозрениями в изменах, которых в помине нет.
С этими мыслями я приехал в загс. Увидев Юлю, сердце сразу сжалось. Так хотелось обнять ее. Но я решил не отступать от намеченного. Юля была спокойна, разговаривала со мной сдержанно, без претензий и обвинений. Месяц порознь пошел на пользу, лишний раз убедился я. И хорошо, что я не звонил и не приезжал. Юля получила необходимый ей покой.
Мы развелись.
А на крыльце загса Юля сообщила мне то, что меня уничтожило, разорвало на ошмётки: ребёнка больше нет. В тот момент я почувствовал, как остановилась жизнь. Из легких воздух выбило, внутренности скрутились в тугой узел, сердце перестало биться.
- Нет больше никакого ребёнка! По твоей вине нет! Это ты его убил! Ты… Почему ты ни разу за месяц не поинтересовался, как я? Ушел и забыл. Прощай, Матвей. Ты убил нашего ребёнка.… Я потеряла ребёнка по твоей вине. Живи теперь с этим…
Моя душа умерла в тот миг, когда Юля выкрикнула эти слова. В грудь вонзился острый клинок и убил во мне все живое. Я смотрел вслед убегающей по ступенькам загса Юле и понимал: не живу больше.
Не знаю, сколько я там ещё простоял под снегом. Меня привела в чувство свадьба. Из загса вышла толпа людей, жених нёс на руках невесту, у кого-то из гостей хлопнула бутылка шампанского, кто-то другой закричал: «Горько!». Я смотрел на них, счастливых, и вспомнил нашу с Юлей свадьбу. Мы в тот день были такие же радостные, я тоже нёс Юлю из загса на руках.
- Мужчина, можно попросить вас отойти чуть в сторону? Мне надо сделать фотографию молодожёнов, - обратился ко мне фотограф.
- Да, конечно, - пришел в себя.
Я быстро спустился по ступенькам и зашагал к машине. Работать не получалось, в ушах звенели слова Юли, из рук все валилось. Она сказала, что съехала с моей квартиры. Я поехал домой и увидел у двери груду своих посылок: корзины с фруктами, шоколад ручной работы, завядшие цветы. Юля их не получила, потому что переехала к себе, а я и не знал.
Я не смог жить в нашей квартире. Все слишком сильно напоминало о Юле. Купил себе новую, а эту закрыл и никогда в нее больше не приезжал. Моя жизнь скатилась в серую обыденность. Дом - работа. Иногда встречался с друзьями. Рассказал им, что развёлся, они стали меня поздравлять, но, наткнувшись на мой колючий взгляд, быстро замолчали и сменили тему.
За три года в моей жизни не было ничего кроме работы. А работать я стал ещё больше. Наверное, чтобы сбежать от реальности. Юлю я не искал. Зашёл один раз на ее страницу в соцсети, увидел, что она добавила меня в черный список, и больше не интересовался ею. Общих друзей и знакомых у нас не было, так что узнавать о ней новости от третьих лиц я не мог. Тем лучше. Нас ничего больше не связывало.
Я не хотел ее возвращать. Не понимал, для чего. Она винит меня в смерти нашего неродившегося ребёнка. Я тоже себя виню. Не надо было подавать на развод, не надо было уходить. А что надо было? Не знаю. Наверное, надо было бросить работу, закрыть фирму и сидеть 24/7 возле Юли. Тогда бы выкидыша не произошло.
Юля ненавидит меня лютой ненавистью, а я просто чувствую колоссальную усталость. От всего. Поэтому искать Юлю, возвращать её? Нет, не хотел. Пытаться узнать, что у нее в жизни? Тоже не хотел. Только лишний раз бередить рану. Решил: пускай живет как хочет. Надеюсь, теперь она спокойна. Надеюсь, со вторым мужем ей повезёт больше, чем с первым.
Сам я новых отношений ни с кем не начал и не хочу. От одной только мысли о том, чтобы серьёзно встречаться с девушкой, у меня дергается глаз. Мне комфортно одному. Какие-то ничего незначащие связи периодически случаются, но так же быстро заканчиваются, как начинаются. В моей жизни только работа, работа, работа. И воспоминания о Юле. Как ни удивительно, по большей части хорошие. С годами плохое забылось, стерлось. Осталась светлая грусть. А ещё щемящее чувство где-то глубоко в сердце, когда на улице встречается девушка, чем-то похожая на нее.
Я не думал, что ещё когда-нибудь увижу Юлю. Каким же было мое удивление, когда я купил разорившуюся компанию-конкурента и встретил здесь ее. Она не изменилась. По-прежнему самая красивая из всех. На каждом гребанном совещании мне приходится бороться с желанием любоваться ею.
Юля очень ответственная, старательная. Такой она была, когда мы познакомились: прилежной студенткой-отличницей. И на работе она прилежная отличница. Во всем, что касается Юлиной зоны ответственности, полный порядок, хотя, когда я покупал компанию, ожидал увидеть бардак в цифрах. Но у Юли все по полочкам, все акты закрыты вовремя, никаких тянущихся годами задолженностей. Есть некоторые проблемы в бухгалтерии, но они не по вине Юли, а по вине руководителя, который не умеет вести бизнес и довёл фирму до того состояния, в котором она находится.
Мне это рассказала мой главбух Антонина. Сам я решил Юлю к себе не вызывать и ограничиться только встречами на общих совещаниях. Меня аж гордость за Юлю взяла, когда Антонина стала ее хвалить. И