- Кадровичка проболталась, когда я отдал ей твоё заявление об уходе. Я, кстати, подписал его. Но всё же хотел спросить: ты хорошо подумала? Может, не будешь увольняться?
Подписал…. Всё-таки был готов меня отпустить.
- Я приняла решение.
Почему бы мне не поучиться у Матвея умению принимать решения? Если Матвей что-то решит, то это раз и навсегда. А я по десять раз передумываю.
- Юль, - Матвей проходит в комнату и закрывает за собой дверь. - Ну зачем тебе увольняться? Если ты боялась, что я узнаю про Настю, то уже поздно. Я узнал про нее. Какой теперь смысл в твоем увольнении?
- Я не только из-за Насти хотела уволиться.
- Из-за меня?
- Да. Я не хотела видеть тебя каждый день.
- Ну теперь ты все равно будешь видеть меня каждый день. Я же буду приезжать к Насте.
- Но ещё и на работе с тобой видеться - это слишком.
- Ты уже нашла работу?
- Нет. Собиралась заняться этим в отпуске.
Вздыхает.
- Подумай, пожалуйста. Ещё не поздно забрать заявление обратно. Я не вижу причин для твоего увольнения. Про Настю я знаю, видеться с тобой мы теперь будем постоянно. Смысл уходить из фирмы?
Ухмыляюсь.
- Тебе просто нужен надёжный человек на период декрета твоего главбуха. А то я уволюсь, Антонина уйдет в декрет, и кто будет исполнять обязанности главного бухгалтера? Остальные сотрудники не потянут, нового искать сложно.
Не надо развешивать уши и вестись на уговоры Матвея. Им движет сугубо деловой интерес. Через два месяца Матвей останется без главного бухгалтера, потому что Тоня уйдет в декрет. Хорошего человека в короткие сроки он фиг найдёт. А нового сотрудника ещё нужно будет ввести в курс дела, обучить. Поэтому Матвею надо всеми силами попытаться удержать меня.
- Да, мне нужен надёжный человек, - даже не скрывает. - А в работе ты очень надёжный человек.
Матвей мог бы хотя бы в память о нашей былой любви притвориться, что им движет не сугубо деловой интерес, а что-то большее по отношению ко мне? Мне становится обидно до слез.
- Я увольняюсь, - отрезаю. - Больше не хочу это обсуждать.
Дверь моей комнаты распахивается и влетает Настя.
- Папа, пойдём гулять!
- Нет, тебе пора спать, - строго говорю и беру Настю за руку, чтобы увести в детскую.
- Я не хочу!
Дочка вырывает руку и снова падает на пол в новой истерике.
Глава 27. Хороший день
- Настюш, ну ты чего? - Матвей опускается на корточки возле катающейся по полу дочки.
А я чувствую ужасную усталость от этих истерик. Спина ноет где-то в районе лопаток, болит голова. Я не понимаю, что произошло с ребёнком. У нее никогда не было такого поведения. А сейчас чуть что не по ее - сразу вот такие истерики. Я даже не знаю, как в таких случаях действовать. Игнорировать, чтобы видела, что такой метод получать свое не работает? Ругать, чтобы больше так не делала? Жалеть и успокаивать, как это сейчас делает Матвей? Просто ждать, когда само пройдёт?
Настя не успокаивается и требует свое. У меня опускаются руки. Эти истерики начались именно тогда, когда Настя выбилась из режима. Может, если получится вернуть её в прежний график, то и истерики пройдут?
Сажусь на корточки возле Матвея. Он обнимает Настю, а она орет ему в плечо.
- Дочь, ну хватит, - глажу её по голове.
- Я хочу гулять!
- Мы пойдём гулять, когда ты поспишь. Пойдем в парк лепить снеговика, хочешь?
Настя тут же замолкает и поворачивает ко мне голову, оставаясь в объятиях Матвея. Прищуривается в подозрении.
- Точно?
- Конечно.
- Будем снеговика?
- Да, будем лепить снеговика. Но сначала надо поспать.
Настя, вытерев лицо рукавом кофты, выпутывается из рук Матвея.
- Хорошо.
Как только перед Настей замаячила желаемая конфета, она тут же успокоилась. Что это? Манипулирование?
Я веду дочку в детскую. Перед сном даю выпить свежесваренный компот из ягод. Наконец-то Настя стала пить жидкость и особенно воду. Раньше педиатр нас постоянно ругала за то, что дочка мало пила. А она просто отказывалась брать в рот воду. Делала один глоток и все, воротила нос. Приходилось вливать шприцом.
Ложусь на кровать вместе с Настей, прижимаю дочку к себе и начинаю тихо напевать песенку. Она засыпает быстро. Первая половина дня была очень насыщенной для ребёнка: как снег на голову свалившийся папа, множество новых игрушек, несколько истерик, выматывающих силы, и как итог - Настя уснула быстрее, чем я допела песню.
Матвей и мама сидят на кухне и тихо разговаривают. Я замираю в коридоре, не зная, куда себя деть: присоединиться к ним или пойти к себе. Решаю уединиться в своей комнате. У меня была длинная бессонная ночь и не менее нервная половина этого дня. Упав на кровать, моментально засыпаю, а просыпаюсь от того, что Настя захныкала в детской. Встаю и тут же натыкаюсь глазами на Матвея в кресле.
- Извини, мне в вашей квартире больше некуда было пойти. Твоя мама тоже легла отдыхать. Я хотел пойти к Насте, но побоялся разбудить её.
Я аж не нахожусь, что ответить. Но в любом случае не считаю, что бывший муж имел право вваливаться без разрешения ко мне в комнату. И что он делал, сидя в кресле? Меня рассматривал? Но точно не спал. Сонным не выглядит.
Я бы предъявила Матвею претензию, но Настя начинает плакать громче. Бегу в комнату к дочке. Она сидит на кроватке и хнычет. Обнимаю ее, глажу по головке, Настя успокаивается.
- Мне приснился папа, - говорит.
- Не приснился, - на пороге возникает улыбающийся Матвей. - Я существую на самом деле.
За секунду лицо ребёнка загорается восторгом. Настя спрыгивает с кровати и несётся со всех ног в руки к Матвею. Он подхватывает дочку и кружит по комнате.
- Ну что, идём лепить снеговика?
- Да, да, да! - радостно кричит дочка и смеётся.
Меня лепить снеговика не приглашают, но я все равно иду одеваться. Я не отпущу Настю с Матвеем вдвоём. Через полчаса мы на улице. Снег шёл все утро, тротуары засыпаны. Дочка скачет по сугробам как коза. Мы идём