Тихонечко прикрываю дверь, стараясь не мешать. Говорят, мы с Ремом породили талантливого музыканта и композитора. Все может быть. Но вот как на нашем младшем сыне отразится наш развод? Трудно представить. Да и кого выберет Вадяшка. Меня или отца? Тоже вопрос.
«Будет горько, если решит остаться с Ремом», – тяжело вздыхая, бреду на кухню. И тут же вспоминаю о Ренате.
«Ребенок ни в чем не виноват», – повторяю как мантру. Приоткрыв дверь, смотрю на малышку, спящую посреди большой кровати. Одна нога лежит на подушке. Вторая поджата к груди. Рената спит, тихо постанывая.
Движимая инстинктом, захожу в комнату. Машинально поправляю одеяло. Прислушиваюсь к тихому голосу девочки.
– Мама, мамочка, – всхлипывает она, не просыпаясь.
– Я ей настойку пиона в чай накапала, – слышится сзади тихий Машкин голос.
Вздрогнув, поворачиваюсь. Смотрю на дочку, в пижаме маячащую в дверном проеме. Черные волнистые волосы собраны в хвост. Вроде бы уже давно спать должна, но судя по воинственному выражению лица, Маша моя еще не ложилась. Кидаюсь к ней, моей самой лучшей подруге.
Но не реву. Я ведь все-таки мама! Старше и мудрее.
– Ты осталась?
– Да, Денис уехал, а мы с Андрюхой решили здесь заночевать, – прикрыв дверь к Ренате, обнимает она меня. – Мам, мы вместе. Мы справимся, – шепчет заговорщицки. Целует в щеку и выдыхает, не скрывая чувств. – Я до сих пор не верю. Сюр какой-то! Папа тебя любит до безумия…
Глава 6
– Мне тоже так казалось, – прижимаю дочку к себе. – Он много сделал для нас, рисковал сильно.
– Я помню, – кивает дочка, легонько подталкивая меня в сторону кухни.
Захожу туда, не включая света, сажусь за стол. Сплетаю пальцы в замок и бездумно смотрю куда-то вдаль.
– Где бы мы были, если б не он… – бросаю глухо.
– Ой, мам, не вспоминай, – вздыхает Маша. Деловито включает свет, потом чайник, достает из холодильника остатки пиццы. Лезет в ящик кухонного гарнитура за оливками. Открывает банку и смотрит выжидательно. Берет с полки початую бутылку виски. Находит стаканы, выставляет закуску.
– Мне не наливай, – заявляю категорически.
– Тебе поесть надо, – приводит довод Мария и добавляет нерешительно. – Мам, может, есть какое-то объяснение…
– А какие объяснения тебе нужны? Вон, самый главный аргумент! – киваю с чувством в сторону гостевой. – И отец прям взбесился. Орал тут, как сумасшедший, что я ему должна, – устало тру лицо.
– Да кто кому больше должен, еще вопрос. Он тебе, или ты ему? На каких весах можно измерить? И как понять, что было бы…
– Насчет Рема не знаю. Наверное, у него бы так же жизнь сложилась, а вот нам с тобой пришлось бы несладко. Я ему за все благодарна, за каждую минуту, – выдыхаю на автомате. – Но сейчас я хочу одного. Развода. Он же мне все годы в любви клялся, – всхлипываю я. – Если б мы жили плохо. А так… Не понимаю.
– Мама, пожалуйста, – обнимает меня Маша. – Не плачь. Тут хоть все глаза выплачь, ничего не поменяется, – ласково увещевает меня. – Кстати, я попросила мужа навести справки о матери девочки. Кто такая? Где ее мог подцепить наш Рем Владимирович? Андрей обещал завтра пробить. Поэтому никого не привлекай.
– Я пока даже осознать не могу, что у нашего отца есть, то есть была вторая семья. Никто ничего не знал. Не подозревал даже, – признаюсь тихо.
– Да капец, – печально кивает Маша, ставя передо мной маленькую пузатую чашку из костяного фарфора. Грея руки, вглядываюсь в жидкость цвета темной охры и поднимаю взгляд на дочку.
– А как ты запрос сформулировала? – гляжу непонимающе.
– Ну как? – разводит руками Машка и садится напротив. – Андрюха по свидетельству о рождении мамашу пробьет. А дальше посмотрим, куда ниточка потянется.
– У девочки вроде никаких родственников нет, – бросаю удрученно и спохватываюсь. – А где, кстати, ее документы? Свидетельство. История болезни. Рем хочет, чтобы я ее обследовала…
– Вот же гад! – в сердцах бросает Машка. Наливает себе в стакан вискаря. – Точно не будешь? – глядит на меня с сомнением.
– Нет, иначе меня вырвет, – мотаю головой.
– А у меня уже нервы на исходе, – признается дочка. – Я же вас считала показательной семьей. Пример с вас брала. А теперь что?
– Не знаю, Маш, – всхлипываю я и растерянно оглядываюсь по сторонам. – Где мой телефон?
И только сейчас вспоминаю, что так и не достала его из сумки. Звонила Рему из какой-то другой жизни. Радовалась возвращению, а потом словно попала в ватное облако. Сколько ни бейся, ничего не исправишь.
– Сейчас притащу, – кидается с места Машка. Приносит из холла мою сумку. Выуживаю из нее айфон и тут же натыкаюсь на сообщение Рема, отправленное через час после нашего скандала.
«Прости, Мась. Виноват перед тобой. Только не бросай меня, слышишь?»
«Не знаю, Рем. Я так не могу», – отвечаю, утирая слезы.
«Давай, до моего возвращения не делай резких движений», – тут же приходит ответ. Словно муж сидел и ждал около телефона.
«Постараюсь», – печатаю, стираю и ловлю себя на мысли, что не верю ни одному слову. И больше всего хочу уехать куда-нибудь подальше.
Но Ренату куда девать? На Машку я ее вешать не собираюсь.
«Обещаешь?» – снова пишет мне муж.
«Нет. Мне очень больно», – отправляю ответ.
«Документы Ренаты где?» – сменяю тему.
«В портфеле, Мась. Свидетельство о рождении, какие-то направления и история болезни. Но ты там сама разберись, ладно?» – дает наставления муж и тут же присылает следующую эсэмэску.
«Я – засранец. Прости меня, если можешь».
«Спокойной ночи», – не отвечая на эсэмэску, печатаю, растирая по щекам предательские слезы. Хотя о каком спокойствии можно говорить, если сердце колпашит как сумасшедшее. И как вообще можно заснуть?
«Спокойной ночи. Люблю тебя», – присылает сообщение муж, и меня накрывает истерика.
«Любит он меня! Как же! Когда любят, детей на стороне не заводят!» – сжимаю пальцы и отключаю айфон. Хватит на сегодня терзаний.
– Мам, – окликает меня Маша. – Может, у меня паранойя, не знаю… Но мне показалось, что Денис и Рената знакомы, – морщится дочка.
– Думаешь? – вскидываюсь