– А на самом деле?
– Тебя будет сопровождать Янина. Тут врать не придется.
От этой новости Саша немного сникла. С Яной ей было сложно.
– В общем, если ты чувствуешь себя готовой, то маме придется сказать про практику, не вдаваясь в подробности.
Саша задумалась.
– А если со мной там что-нибудь случится?
– Нет. Ничего не случится. Во-первых, с тобой рядом все время будет наш лучший специалист, а во-вторых, у нас есть куча всяких алгоритмов на самые разные непредвиденные случаи. Их, конечно, придется выучить…
– Что значит «алгоритмы»?
– Ну… я не знаю, как точнее объяснить. Скажем так, существует порядок действий в определенных ситуациях, для быстроты понимания у каждого такого алгоритма есть свой код. И если, например, вас взяли в плен, или начинается торнадо, или на вас идет медведь-шатун и руководитель группы говорит: «Код 18/35», то остальные понимают, что нужно бросить все и бежать. В буквальном смысле.
– Медведь-шатун? Торнадо?
– Саша, я условно! Для примера, понимаешь? Обычно ничего такого в том мире нет, он вполне цивилизованный. Да, без электричества и интернета, но колесо уже изобрели, и ткацкие станки, и даже мороженое.
– Я не люблю мороженое, – очень серьезно сказала Саша.
Алехин подошел поближе, взял ее за руки, сказал проникновенно:
– А еще у нас есть возможность ненадолго остановить там время. Такое часто в мультиках показывают или в фантастических фильмах. Все будто встает на паузу, но вы, выходцы из другого мира, продолжаете двигаться. И вот в эту минуту можно вернуться, если уж совсем никак по-другому. Но если ты очень боишься, или чувствуешь себя неготовой, или…
– Я?!
Саша сдернула с плеча рюкзачок, вытащила кошелек и выложила стопкой на стол двадцать шесть золотых, пять серебряных и горсть несчитаных медяков. Алехин присвистнул:
– Впечатляет.
– А что за задание у меня будет?
– Тебе надо будет разыскать одну книгу в очень большой библиотеке. И принести ее сюда.
– А почему именно я?
– Нужна девочка, которой на вид будет чуть больше десяти лет.
– Мне почти тринадцать! – возмутилась Саша.
– Да, но выглядишь ты младше, точнее… можно подумать, что тебе, например, около двенадцати. Это очень важно, Саша. И никого другого мы отправить не можем: у первоклашек недостаточно опыта, старшеклассники слишком взрослые. Вся надежда только на тебя.
Это грело, конечно. Мысль, что без нее никак. И она понимала, что дело не только в росте и внешнем виде. Она честно заработала свои почти двадцать семь золотых монет, она сообразительная, она умеет находить общий язык с разными людьми (ну, только если это не Инга), она умеет справляться. Надо только научиться открывать двери, потому что лужи выносят тебя, куда им вздумается, а ей… ей нужна Рила.
Найти свой способ
– Слушай, ну просто же: вот ручка, вот дверь, открой ее.
Саша открыла. За дверью был коридор. Просто коридор. Тот, который и должен быть за этой дверью.
– Ничего не понимаю, – бормотал Алехин. – Ты думала о Риле?
– Я думала о Риле! – вспыхнула Саша. – Я только о ней и думаю! Целыми днями! И ночами тоже! Уже в печенках она у меня, эта ваша Рила!
– Печенка у людей одна, – подал голос Кир.
– Отстань!
Алехин теперь сам тренировал ее. Кирилл чаще всего был рядом. Может, потому, что тоже следопыт, а может, потому, что был запасным вариантом на тот случай, если у нее не получится справиться с этими дурацкими дверьми. Да, для работы в библиотеке больше подходила девочка. Да, Кириллу было почти четырнадцать, и он выглядел на свои четырнадцать, но если она не справится…
По три часа в день они с Яной изучали империю Вандербутов, и чем больше углублялись, тем меньше она Саше нравилась. Она уже так ненавидела императора и его законы, будто сама была из покоренных народов, например атуанкой, будто это ее предки вынуждены были бежать из сожженных деревень и оседать в Риле, как ил на дне озера. В Риле, где им даже нельзя читать!
«Как можно запретить читать?» – снова и снова спрашивала Саша, но Яна только хмурилась и пожимала плечами.
Мир, в который ей предстояло отправиться, сбивал с ног своей странностью. Почему покоренные молчат веками, почему не восстанут? В ее любимых книжках герои всегда бунтовали и свергали тиранов!
– Так то в книжках, – усмехнулся Кирилл, когда она с ним поделилась. – Работай давай, а?
– Я работаю, – буркнула Саша.
Она закрыла глаза, представила кондитерскую, куда ей велено было попасть, и открыла дверь. Нет, опять не вышло.
– Тренируйся, я скоро приду, – сказал Алехин и поспешно вышел из класса.
Саша съехала по стене на пол. Кирилл присел рядом. Саша посмотрела на него, толкнула в бок.
– Ну а ты? – спросила она. – Ты как туда попадаешь?
– В Рилу? Будто мне туда предложили попасть.
– Завидуй молча.
Кирилл не ответил.
– Ну расскажи.
– Молча?
– Кир! Как ты проходишь?
Кир поколупал кроссовку, заткнул за язычок кончик шнурка.
– У тебя так не получится.
– Откуда ты знаешь?
– Ну не получится, и все!
– У меня и с дверью не получается!
– Ну да. Я думаю, что вообще у каждого свой способ.
– Расскажи про свой, – настаивала Саша.
– Ну… – тяжело вздохнул Кирилл. – Ты же знаешь про мое зрение? Ну, что оно не совсем нормальное.
– Уникальное, Кир. Это называется – уникальное.
– Ну да, ну да. Вот этим… хм-г… уникальным зрением я смотрю на проход, как на плоскую картинку. То есть не на плоскую, а знаешь, бывают такие объемные? То есть вроде бы просто каракули, а если расфокусировать зрение, то внутри появляется объемная картинка.
– Ой да! У меня никогда не получалось.
– А у меня – постоянно. Даже там, где таких картинок быть не должно.
* * *
Саша смотрела на дверь.
Дверь когда-то была выкрашена голубой краской, а поверх нее – белой. Но и белая краска уже постарела, потрескалась. Трещины в белой краске образовывали лабиринт, сквозь них просачивался прошлый голубой, и Саше казалось, что это небо в плитке облаков. Бывают такие иногда – плитками. Саша брела взглядом по этому лабиринту трещин, и чем дольше, тем шире и глубже каждая из них становилась. Они расширялись и углублялись, превращаясь в облака и небо, пока Саша не провалилась в одну из них.
Очнулась она на кровати в своей комнате, села. У окна спиной к ней стоял Алехин, он быстро обернулся, покачал головой:
– Зачем же вот так, Саша? Вломилась в чужое пространство без подготовки, без легенды. Совсем одна…
– Будто я знала, что ввалюсь. Сами же