— А я уж было начал, грешным делом, думать, что мой южноморский собрат потерял хватку и стал возводить на людей напраслину. Ну в самом деле — приехал человек, поступил в университет, законов не нарушает. Откуда бы проблемам взяться? И вот оно как обернулось!
В поле моего зрения возник юнец в белом халате. Он поставил рядом с кроватью табурет, на него уселся отец Бедный. Священник насмешливо поглядел на меня и посоветовал:
— Да не напрягайся! Контроль над телом скоро вернётся сам собой.
Я принял эти слова к сведению и обрётшей подвижность рукой потянул на себя одеяло. Правая нога отличалась от левой бледно-розовым оттенком, будто её долгое время продержали окунутой в ведро с тёплой водой, в остальном же выглядела ровно так же, как и раньше.
— Высшее восстановление! — оповестил меня священник и с усмешкой добавил: — Как пить дать, сдерут за него не меньше тысячи.
— Чего это? — нахмурился я. — Даже в школе и то ниже расценки были!
— Тебе не только плоть восстановили, но и тонкое тело в порядок привели. А какая там у адептов энергетика? Смех один! — заявил в ответ отец Бедный и сложил руки на животе. — Но не суть! Рассказывай, как с бесом связаться умудрился.
— Связаться? — округлил я глаза и вновь попытался вернуть себе контроль над телом. — Да он мою душу сожрать хотел!
— В городе полно тайнознатцев! — жёстко отрезал священник. — Почему именно ты? Разве не тебя изначально наметили в жертву? Не получилось захватить и провести ритуал, решили действовать с позиции грубой силы. Только в толк взять не могу, к чему такие сложности!
Я закрыл глаза и шумно выдохнул.
— Если речь идёт о ритуале, который собирались провести в подвале сгоревшей ткацкой фабрики, то там намеревались вселить беса в аколита, не имеющего склонности ни к какому конкретному аспекту, я же — пурпурный! — В подтверждение своих слов я приподнял руку и заставил окутаться пальцы отнюдь не белым пламенем своего атрибута. — Это же очевидно!
— Цвет глаз в прошлый раз у тебя куда насыщенней был, но да — очевидно, — кивнул отец Бедный, а после повторил свой прежний вопрос: — И всё же: почему именно ты?
Говорить о случайном совпадении я не стал, вместо этого криво ухмыльнулся.
— Вероятно, из-за демонических меток. Мог попасться на глаза одержимому у развалин ткацкой фабрики, и тот решил убить двух зайцев разом.
— Занятно! — Священник подался вперёд и протянул мне свои чётки. — Ну-ка возьми!
От тех явственно тянуло святой магией, но противиться я не стал и зажал в пальцах нанизанные на цепочку камушки — уловил, как они едва заметно нагрелись, расслышал колокольный перезвон, приметил разгоравшиеся и тут же гасшие в самоцветах огоньки — одни едва удавалось различать, другие вспыхивали куда ярче. Мне их мерцание ни о чём не сказало, а вот священник озадаченно хмыкнул.
— Даже так? — проворчал он и спросил: — И как же ты справился с бесом?
Этого вопроса я ждал и ни о святой воде, ни о своём фиолетово-чёрном пламени даже заикаться не стал, равно как воздержался от совсем уж откровенного вранья.
— Когда от беса отбиваться начал, он под землю нырнул и в ногу влез. Через пурпур сразу не прорвался, а потом я его силовым выплеском вышиб. Порвал в клочья вместе с ногой.
— Повезло, — нейтрально отметил отец Бедный и вдруг резко бросил: — На шее у тебя что за пакость?
Тон его разом изменился, стал холодным, требовательным и жёстким — я едва не вздрогнул от неожиданности, не удержался и ощупал полосу припухшей кожи, отмечавшей то место, где некогда расплавился рабский ошейник.
— Понятия не имею, — буркнул я, но священника такой ответ не удовлетворил.
— Обычные татуировки пятнают лишь тело, но магические много опасней, ведь они марают непосредственно дух! — объявил он. — Церковь такого не одобряет, тут до чернокнижия рукой подать! Заруби себе на носу: любое отступление от Лестницы возвышения — прямой путь к погибели души!
— Да какие ещё татуировки? — фыркнул я, сразу припомнив внешний абрис Первого. — Способностей меня лишить хотели, зачарованный ошейник нацепили, а я вложенные в него чары переборол, вот сталь и расплавилась. Только ожог сошёл давно — не знаю, почему его следы опять проявились.
Отец Бедный поднялся и подошёл к моей кровати, присмотрелся к шее и даже провёл рядом с ней ладонью. Повеяло приятным холодком, запахло ладаном.
— Так уж не знаешь? — усомнился священник в моих словах.
— Вроде бес из меня небесную силу с помощью магической фигуры хотел вырвать, — неуверенно предположил я. — Боль я именно в тот момент ощутил.
— Надо понимать, вложенные в ошейник чары намертво впечатались в дух. В определённых кругах такой варварский метод используется для привязки дополнительных аргументов, и всё бы ничего, но подобные искажения чреваты самыми серьёзными осложнениями при переходе на новый этап возвышения.
— Я после этого уже аколитом стать успел.
— Тогда, возможно, и преломление без проблем пройдёшь, но советую не пускать всё на самотёк и научиться контролировать свой барьер, если только не хочешь в один не слишком удачный день лишиться головы! — объявил отец Бедный, вернулся на свой табурет и повысил голос: — Заходите!
Я напрягся было, но во вновь распахнувшуюся дверь занесли конторку. Устроившийся за той монах разложил перед собой письменные принадлежности, а дальше отец Бедный начал задавать уже озвученные ранее вопросы, с ответами на которые никаких сложностей у меня, разумеется, не возникло.
Когда опрос подошёл к концу, и монах покинул палату, отец Бедный поднялся с табурета и отошёл к окну.
— Теперь второе, — сказал он, заложив руки за спину. — Из управы нам поступило заявление о предосудительном поведении некоего студента факультета тайных искусств в отношении дочери одного из уважаемых горожан. Тебе что-то известно об этом?
— Первый раз слышу!
— А между тем в заявлении не только упомянуто твоё имя, но и даётся предельно точное описание внешности! Закусочная на