— Не самое подходящее место для дружеских поцелуев.
— Не тебе о жизни во грехе толковать! — взвилась Заряна, отшатываясь и поправляя халат. — Вы с Беляной тут что только не вытворяли! Да прямо даже на этом диване! Скажи — не так⁈
— Не обо мне речь!
— А отцу и подавно лучше бы помолчать! Он меня во грехе заделал, если ты не забыл! Я-то, по крайней мере… — Она не договорила и осеклась, будто едва не выболтала чего-то важного, жалобно попросила: — Уходи! Уходи, пожалуйста!
Ничего иного мне и не оставалось, я даже потянулся за монашеским балахоном, но передумал и поднимать его не стал, вместо этого сграбастал лежавшую в кресле книгу. Раскрыл ту на титульном листе и едва не присвистнул, прочитав название сего весьма объёмного труда.
«Наиболее распространённые осложнения, возникающие при формировании истинного облика, иначе именуемого аватаром, и краткое описание техник исправления оных»
Едва ли это сочинение могло быть интересно и даже просто понятно обычному аколиту, к тому же от книги едва заметно тянуло табачным дымом, и я вздохнул.
— Только не говори, что тебя обаял седовласый престарелый профессор!
Заряна подбоченилась, будто скопировала подсмотренную у Беляны позу.
— Не седовласый! Не престарелый! Не профессор! — отчеканила она. — И не обаял! Мы любим друг друга!
«Не престарелый и не профессор», — мысленно повторил я и помотал головой, поражённый неожиданной догадкой.
— Нет, нет, нет!
Барышня впервые за всё время нашего разговора отвела глаза, а после шмыгнула носом и будто наперекор мне отрезала:
— Да! — И уже далеко не так уверенно и куда жалостливей добавила: — Он хороший!
Я кинул книгу в кресло, вернулся за стол и долил в чашку заварки, затем добавил кипятка. Уходить мне расхотелось.
— Знаешь, Заряна… — озадаченно протянул я. — А ведь тебе и вправду стоит поговорить с папенькой!
Глава 22
16−4
— Белояр — хороший! — упрямо повторила Заряна. — Он умный, заботливый и добрый!
Я припомнил, как этот умный, заботливый и добрый тогда ещё аспирант без малого размазал меня об эту самую столешницу, и покрутил шеей. Едва ли его бешеный нрав претерпел изменения к лучшему после прорыва в асессоры, скорее уж просто прибавилось возможностей демонстрировать своё дурное настроение окружающим.
— Давно он асессором стал? — уточнил я и сделал глоток чая, но вкуса не ощутил вовсе.
— В прошлом году ещё, — буркнула Заряна, села напротив и с гордостью добавила: — И без денег дома Пламенной благодати справился! Всё же стал самым молодым асессором школы!
— Здорово, — кисло улыбнулся я, ясно отдавая себе отчёт, что в схватке с этим надутым индюком шансов у меня попросту не будет. — Но ты же его терпеть не могла! Он же… — Подобрать цензурное и вместе с тем точное определение удалось далеко не сразу. — Он грубиян и невежа! И тебя ни в грош не ставил!
Барышня покачала головой.
— Белояр — ранимый и милый. На него давила ответственность перед директором, вот он и психовал. Ещё я масла в огонь подлила из-за того, что моего согласия на замужество не спросили. Наговорила Белояру гадостей, а он на нервах был, ещё и лицо перед родичами потерять побоялся, вот и не сдержался. И пошло-поехало! Сейчас-то другое дело!
— И что изменилось?
— Всё! — хлопнула Заряна ладошкой по столу. — Всё изменилось, Серый! Когда Белояр в школе работать начал, у нас общие интересы появились, общаться стали и сошлись как-то… — Она вскинулась, уставилась на меня и вновь начала краснеть. — Да это просто поцелуй был! Не сплю я с ним, он здесь даже не живёт, только в гости приходит!
«Не сплю я с ним» — это уверение меня отчасти успокоило, пусть к нему так и напрашивалось уточнение «пока».
— Что самое смешное, он мне сразу понравился! — продолжила изливать душу Заряна. — И я ему тоже, только поэтому он на брак и согласился, а вовсе не из-за моего приданого. А теперь, когда всё устроилось, отец вдруг обо мне вспомнил, только поздно!
Я сделал глоток чая и сказал:
— Вожжи!
— Не тебе меня судить! Вы с Беляной меня совсем одну бросили! А отцу бы и вовсе в мою жизнь свой нос лучше не совать! Нет у него на это никаких прав! Не после того, как он от меня отказался!
— Ну так и выскажи это всё ему в лицо. Зачем в себе держать?
— Вот ещё! — надулась барышня. — Видеть его не желаю!
— Вожжи, розги, на худой конец — ремнём по заднице отходить, — спокойно перечислил я и фыркнул. — Такую кашу на ровном месте заварила! — И, не позволив перебить себя, обвёл рукой комнату. — Ты что же — всерьёз полагаешь, будто в этом кукольном домике от реальной жизни спрятаться сумеешь? Не выйдет!
Заряна поджала губы и зло глянула на меня, враз сделавшись копией своей маменьки, но куда подальше не послала.
— Знаю, что не выйдет, — буркнула она. — Но отца видеть не хочу. Выучусь, встану на ноги и всё потраченное на себя до последнего грошика верну!
— А Белояр что на сей счёт говорит? — поинтересовался я.
Барышня отпила остывшего чая и пожала плечами.
— Белояр говорит, что и сами проживём.
Я невольно проникся к этому скороспелому асессору уважением, но Заряна тут же смазала впечатление, заявив:
— Он ведь из самых низов выбился! Совсем как я!
Не скривился в презрительной гримасе я исключительно из нежелания обидеть девушку. Обладающий колдовским талантом выходец пусть из захудалой, но всё же дворянской семьи имел примерно такое же отношение к истинным низам, как и я к настоящим боярам.
— Белояр меня во всём поддерживает, — продолжила барышня. — Знаешь, как это важно, когда одна-одинёшенька? Если б не он, я бы давно отцу написала всё, что только о нём думаю!
— И что же ты о нём думаешь? — вздохнул я, кидая тоскливый взгляд на часы.
— А это значения не имеет! Не поеду никуда, и