– Чево, Иван, делаешь?
Иван сказал:
– Веревки вью, стану море морщить, да вас чертей корчить.
Чертенок сказал:
– Что тебе надо за это? – и пошел чертенок к старшему чертенку спрашивать. Старший велел:
– Перво побегайте с Иваном.
А Иван сказал:
– У меня есть маленький сивенький старичок, так ты с им побегай наперво.
На то время выскочил из кустов заяц и побежал, чертенок и кричит:
– Ой, ой, нет не угонится.
Чертенок и думает, за стариком сивым не угонится, а за молодым Иваном нечего и думать; этот чертенок испугался и убежал опять к старшему и рассказал старшему.
– Ну, ступай, покидайте палки.
Этот чертенок принес палку толстую и большую и кинул палку высоко. Иван сказал:
– Ты низко кинул, а я кину из виду вон.
Чертенок думает, что и, правду, кинет высоко, испугался и убежал. Пришел к старшему и сказал; старший сказал:
– Сходи и поборитесь и узнай силу. Когда пришел к Ивану, чертенок и говорит:
– Давай бороться.
Иван сказал:
– Мне не стоит марать руки, а у меня есть дед семидесяти пяти лет, так ты хоть с ним-то справься.
В то время из лесу вышел медведь. Этот чертенок и схватился. Медведь все его изуродовал. Чертенок говорит старшему, когда пришел от медведя:
– Больше не пойду к Ивану.
Старший сказал:
– Сходи, что надо еще Ивану.
Чертенок пришел, а Иван тем временем выкопал яму, свою шляпу изорвал и растянул по яме, чертенок и говорит:
– Иван, моря не морщи и нас чертей не корчи, что надо, то и бери.
Иван сказал:
– Вот эту шляпу наноси полную золота.
Этот чертенок обрадел, стал носить мешком золото, носит, носит, и подачи нет, и говорит Ивану:
– Какая у тебя большая шляпа-та!
Иван сказал:
– Ничего не велика.
Чертенок полную яму наносил золота и принес колечко и говорит:
– Вот тебе еще подарок, когда тебе, что надо, все тебе будет, только с руки на руку перенадень.
Иван взял колечко, распрощались, чертенок ушел, Иван золото увез домой. Иван и говорит своей матери:
– Сходи сватом к царю, – а у царя было (так) дочь, звали Марьей, – не отдаст ли за меня.
Мать пришла к царю и говорит:
– Царь, великий государь, отдай за моего Ванюшку свою дочь Марью, у его денег не меньше твоего.
Царь и говорит:
– Пусть сделает дом точно такой, как у меня, чтобы сегодня ночьей, вутре я выйду на бавхон, чтобы видно было его дом.
Мать, когда пришла домой, и заплакала, и рассказала Ивану. Иван и говорит:
– Не тужи, утро вечера мудреняе.
Мать отстала плакать и легла спать, а Ванюшка вышел на улицу, с руки на руку перенадел колечко, вдруг пришло страшно народу и стали работать, к утру дом лучше царева сделали. Мать Ивана утром встала, смотрит – все не по-старому, и пошла мать к царю, пришла к царю и говорит:
– Вот, царь, экой хитрой у меня Ванюшка, в одну ночь экой дом заворотил.
Царь сказал:
– Пусть в одну ночь церковь сделает.
Еще пуще запечалилась, пришла домой, сказала Ванюшке. Иван сказал:
– Не тужи.
Вышел ночьей на улицу, перенадел с руки на руку колечко, вдруг сделалась церковь и зазвонили, и царя разбудили. Мать пришла к царю и говорит:
– Вот, царь, великий государь, все сделано, отдай твою Машеньку.
– Можно отдать, только с тем, чтоб от вашего дому до моего дворца были мосты хрустальные и сукнам устланы, а по ним чтобы ходила карета-самоката и всякие птицы пели.
Мать испугалась и заплакала, и пошла домой, пришла домой и рассказала Ивану. Он и говорит:
– Утро вечера мудреняе, не тужи.
Когда легли спать, вышел на улицу, перенадел колечко, вдруг стали мосты хрустальные и сукном устланные, и карета-самоката до самого дворца царского, и всякие птицы поют, и отдал царь за Ивана Машеньку.
Недолго после свадьбы пожили, Машенька у Ивана все выпытала, как все он устроил. Когда он уснул и положил колечко под подушку, эта Машенька колечко взяла и с руки на руку перекинула, выскочило несколько молодцов:
– Снесите меня за тридевять земель, в пятидесятое царство; когда ее снесли, и у Иванушка ничего и не стало. Когда Иван пробудился, то все стало худое, и заплакал, и пошел к тестю:
– Машеньки, – говорит, – нет, не знаю, куда и девалась; царь испугался, не знают, куда и девалась Машенька. Иванушка сходил к кузнецу, сковал три костыля и испек три просвиры, и пошел разыскивать Машеньку. Долго он шел, подходит к избушке, пришел в избушку, лежит Баба-Яга из угла в угол, и нос в потолок, когда Иван заходит в избу, и кричит Баба-Яга:
– Фу, фу, фу, русскаго духа слыхом не слыхала и видом не видала, а сам ко мне на дом пришел, съем-погублю, на белый свет не опущу.
– Ишь, старая чертовка, не сердись, не ерись, а напой, накорми.
Эта старуха напоила, накормила и стала спрашивать:
– Куда пошел и куда правишься?
Он ей:
– Свою Машеньку разыскиваю.
Она ему говорит:
– Ой дитятко, трудно тебе до нее доступить, она у моей старшей сестры живет, она чему порадела, и житье-то, житье ей худое, идти-то назад нельзя, все с моими племянницам ходит.
Она дала ему скатертку-самолетку. Он пока до ее шел, так железную трость исподпирал и просвиру изглодал, и подходит к избушке, и идет в избушку, лежит Баба-Яга, из угла в угол, и нос в потолок, и говорит Баба-Яга:
– Русскаго духа видом не видала и слыхом не слыхала, а сам ко мне на дом пришел, съем-погублю, на белый свет не опущу.
Ванюшка и говорит:
– Ишь, старая чертовка, ты бы с дорожки напоила, накормила. Эта старуха встала, Ванюшку напоила и накормила, стала спрашивать:
– Откуда и куда путь-дорогу держишь?
Ванюшка бавшке обсказал все, как и как стала. Бавшка Ванюшку пожалела и дала ему меч-складенец, и говорит:
– Твоя Машенька живет у старшей сестры моей, – она его подчила, и распростилась. Ванюша пошел, долго он шел и опять просвиру изглодал и трость изподпирал, вдруг подходит к избушке, заходит Иван в избушку, лежит Баба-Яга из угла в угол, и нос в потолок, когда зашел в избу:
– Фу, фу, фу, русскаго духа слыхом не слыхала и видом не видала, сам русский дух ко мне на дом зашел, съем-погублю, на белый свет не опущу.
Он говорит:
– Старая чертовка, ты бы не торопилась со своей поежой,