А мужчины уже взялись за туалетный столик – Путбрезе одной рукой, в другой держа зеркало. Когда они вернулись, чемоданы были уже упакованы, шкаф зиял пустотой, ящики выдвинуты.
– Ну что, поехали, – говорит Пиннеберг.
Путбрезе взял чемоданы за один конец, Ягненок и ее муж – за другой. Сверху лежал дорожный саквояж Ягненка и коробка с фарфором.
– Вперед! – говорит Путбрезе.
Ягненок в последний раз оглянулась – это была их первая берлинская комната, так тяжело уходить. О боже, нужно еще выключить свет.
– Одну минуту! – кричит Ягненок. – Свет! – И она отпускает ручку своего чемодана.
Сначала саквояж соскользнул с глухим стуком. Коробка с фарфором грохнулась еще громче…
– Юная леди, – говорит Путбрезе своим глубоким басом, – если они этого не услышали, то заслуживают потерять свои деньги…
Супруги Пиннеберг застыли, как пойманные преступники, уставившись на дверь в гостиную. И вот – дверь открылась, в проеме стоял раскрасневшийся, улыбающийся Хольгер Яхман. Они смотрят друг на друга. Выражение лица Яхмана изменилось, он прикрыл за собой дверь и сделал шаг вперед…
– Ну и ну, – сказал он.
– Господин Яхман, – тихо умоляет Ягненок. – Господин Яхман, мы переезжаем! Я вас прошу… Вы же понимаете!
Лицо Яхмана снова изменилось. Он задумчиво посмотрел на Ягненка, на лбу его проявилась вертикальная морщина, рот приоткрылся. Яхман сделал еще шаг.
– В вашем положении вам не следует носить чемоданы, – говорит он очень тихо.
Он одной рукой берет корзину, другой – саквояж.
– Пошли…
– Господин Яхман… – снова говорит Ягненок.
Но Яхман больше не произнес ни слова. Молча отнес вещи вниз, молча погрузил на телегу, молча пожал руки Пиннебергов. Затем смотрел им вслед, как они исчезали в сером туманном переулке: тележка с жалким скарбом, бедно одетая беременная женщина, жалкая пародия на элегантность и пьяное толстое животное в синей блузе…
Господин Яхман прикусил нижнюю губу и напряженно размышлял. Вот он стоит, в смокинге, очень элегантный, ухоженный – наверняка сегодня долго нежился в ванной. Тяжело вздохнул и медленно, ступенька за ступенькой, поднялся по лестнице. Закрыл дверь (она все еще была распахнута), бросил взгляд на опустевшую комнату, кивнул, щелкнул выключателем и вернулся в гостиную.
– Где ты опять был? – встречает его госпожа Пиннеберг в окружении своих гостей. – Снова был у детей? Я бы уже начала ревновать, если бы умела…
– Дай мне коньяк, – говорит Яхман. Он выпивает его. – Кстати, дети передают привет. Они только что съехали.
– Съехали? – переспрашивает госпожа Пиннеберг.
И затем, захлебываясь от гнева, долго наговаривает по этому поводу всякую всячину.
Бюджет составлен, мясо в дефиците. Пиннеберг не понимает Ягненка.
Ягненок сидит в своей квартире поздним темным вечером, перед ней тетрадь и исписанные листы, перьевая ручка, карандаш, линейка. Она пишет, складывает, потом что-то зачеркивает, затем снова что-то прибавляет. При этом она вздыхает, качает головой, снова вздыхает, думает: «Это же, наверное, невозможно», и продолжает подсчеты.
Комната действительно уютная, с низким потолком из балок и теплой красно-коричневой мебелью из красного дерева. Это совсем не современная комната, и ей ничуть не вредит вышитая черными и белыми бусинами надпись на стене «Будь верен до смерти» – все это составляет единое целое. И Ягненок прекрасно вписывается в этот интерьер в своем широком голубом платье с кружевным воротничком. В комнате приятно тепло, мокрый декабрьский ветер иногда бьется о стекла, отчего становится еще уютнее.
Ягненок заканчивает свои записи, еще раз перечитывает их. Вот что она написала, с многочисленными подчеркиваниями, большими и маленькими буквами:
Семейный бюджет
Иоганнеса и Ягненка Пиннеберг на месяц
Ни при каких обстоятельствах не должен превышаться!!!
А. Доходы:
Зарплата в месяц чистыми 200 марок
Б. Расходы:
1) Продукты питания:
Масло и маргарин 10
Яйца 4
Овощи 8
Мясо 12
Колбаса и сыр 5
Хлеб 10
Крупы 5
Рыба 3
Фрукты 5
Итог: 62.
2) Прочие расходы:
Страхование и налоги 31.75
Ежедневный сбор 5.10
Аренда 40
Транспорт 9
Электричество 3
Отопление 5
Одежда и белье 10
Обувь 4
Стирка, глажка и чистка 3
Чистящие средства 5
Сигареты 3
Развлечения 3
Цветы 1.15
Что-то новое 8.
Непредвиденные траты 3
Итог: 134.
Итого расходы: 196 марок.
Остаток: 4 марки.
Подписавшиеся обязуются ни при каких обстоятельствах и ни под каким предлогом не расходовать деньги на другие, кроме предусмотренных, цели и не превышать бюджет.
Берлин, 30 ноября.
Ягненок еще немного колеблется, думает: «Мальчик удивится», затем берет перо и подписывается. Она аккуратно все складывает и убирает в ящик секретера. Из среднего отделения она достает пузатую голубую вазу и вытряхивает ее содержимое на стол. Выпадает несколько купюр, немного серебряных и медных монет. Она все пересчитывает – ровно сто марок. Легко вздыхает, затем кладет деньги в другое отделение и возвращает пустую вазу на место.
Теперь она идет к двери, выключает свет и удобно устраивается в большом плетеном кресле у окна, положив руки на живот, широко расставив ноги. Через слюдяное окошко печи на потолок падает красноватый отблеск, он тихо танцует туда-сюда, вдруг замирает, долго дрожит, затем снова начинает двигаться. Как приятно сидеть у себя дома, одной в темноте, ждать мужа и чувствовать, как ребенок шевелится внутри. Ты становишься такой большой и просторной, переполняешься и становишься все шире… Вспоминается и море. Оно тоже так поднималось и опускалось, бесконечно двигалось, и тоже непонятно зачем, но было хорошо, что оно такое…
Ягненок уже давно спит, спит с полуоткрытым ртом, склонив голову на плечо, легким быстрым счастливым сном, который поднимает и качает ее на своих руках.
И мгновенно просыпается, полностью сосредоточившись, когда мальчик включает свет и спрашивает:
– Ну, как дела? Ты тут, в темноте, Ягненок? Малыш уже дает о себе знать?
– Нет. Сегодня еще нет. Кстати, здравствуй, муж.
– Здравствуй, жена.
И они целуются.
Он накрывает на стол, а она сервирует еду. Немного колеблясь, она говорит:
– Сегодня будет треска с горчичным соусом. Она была удивительно дешевой.
– Правильно, – говорит он. – Иногда я с удовольствием ем рыбу.
– Ты в хорошем настроении, – говорит она. – Как все прошло? Как рождественские продажи?
– Боже, пока только начинаются. Люди неохотно расстаются с деньгами.
– Ты хорошо