Показалась опушка, дорога, там стоял военный. Старший сказал нам перезарядиться и сидеть за холмом, а сам пошел без оружия навстречу к военным. Выйдя на опушку и переговорив с солдатами, он дал нам отмашку. Вскоре мы узнали, что это был блокпост, на котором раньше стояли «укропы», а теперь – наши войска. Мы попросили у мужиков согреться и поесть. Блиндаж был весь раскурочен после борьбы за него. Мы растопили подобие буржуйки, нашли какие-то сухпайки, целый мешок хлеба, начали отдыхать.
– Повезло выбраться.
– Мы сидели и ждали. Ехала машина с продовольствием. Водитель спросил, из какой мы части. Через пару часов, видимо, эта машина доложила нашему командиру, где мы.
– Вы получили ранение. Расскажите подробнее об этом.
– В середине апреля нас в составе пяти человек отправили в Новоалександровку. Там были разбитые дома, но в них можно было согреться, была крыша над головой. Около трех дней мы были там. В один из дней начался артиллерийский обстрел. Я находился в это время в доме. При моей попытке выбежать и спрятаться в подвал снаряд прилетел приблизительно в пяти метрах от меня, и я получил ранение. Меня быстро эвакуировали, спасибо ребятам, что была эвакуационная машина рядом, поэтому меня довезли до ближайшего медпункта в Первомайске. Далее – больница, реабилитация.
– Поддерживаете сейчас отношения с сослуживцами?
– Что я могу рассказать о своих боевых товарищах? Я поддерживаю отношения только с Виктором Плескуном. Нас от одного снаряда ранило. У меня с ним были более-менее нормальные отношения. Когда лежал в больнице, приходили товарищи-сослуживцы. Но, если честно, мне даже не хочется им звонить и узнавать, как у них дела. Потому что они тогда еще оставались на службе. И я боюсь узнать, что кого-то из них нет в живых. Если судьба сложится так, что я их встречу, конечно, очень обрадуюсь.
21 ноября 2024 года
Участник СВО Владислав Свинарев: «Важно всегда помнить о близких, понимать, что за спиной – твои родные люди»
Участник СВО луганчанин Владислав Свинарев поделился историями о своем участии в боевых действиях, гибели товарищей и вещах, помогающих на войне. Он, будучи студентом, записался добровольцем и отправился защищать Родину в самом начале спецоперации.
– Чем занимались до СВО? Как для вас началась спецоперация?
– До СВО я был обычным студентом-журналистом, учился в университете. В период, когда в ЛНР началась мобилизация в 2022 году, я понял, что другого пути нет, кроме того как идти. Это был мой личный выбор. Я ушел добровольцем, потому что сидеть, прятаться или что-то еще – это явно не для меня. У меня только один путь – идти на защиту Родины. Я очень долго об этом думал, день и ночь. Наутро собрал рюкзак и уехал с документами добровольцем.
– Расскажите, где пришлось воевать? Кем служили?
– Мне пришлось защищать Кременское направление. Это Кременная, Краснореченск, штурм Белогоровки, Приволья и так далее. В том направлении мы работали все время, начиная от маленьких сел и заканчивая более крупными населенными пунктами. Крайняя моя локация, на которой стоял, это была уже оборона Кременной. Это был ноябрь 2022 года. Кременную мы забрали в апреле, а в обороне мы стояли в ноябре. Недалеко от речки, которая разделяла нас.
– В чем заключались ваши задачи? Какие навыки необходимы в таких условиях?
– Я служил медиком, но также был стрелком. Навыки в целом как у всех: быстрое реагирование, помощь своим близким, тем, кто находится рядом. Если брать работу медика – перевязки, жгуты и так далее. Если в плане стрелка, то, понятно, нужна точность, нужно быстрое реагирование и всегда понимать, где ты находишься и как в данной ситуации какие навыки, которые уже есть, применять.
– Что вам больше всего запомнилось? Случай, ситуация, день.
– Много чего запомнилось. Смерть моего лучшего друга, его звали Виталий. Мы с ним вместе служили. Это очень ударило по мне. Мы познакомились с ним впервые на ППЛС (пункт приема личного состава). Со мной были товарищи, которых я знал до этого, но именно с ним мы очень сильно дружили, с первого дня, и всю мою службу мы просто провели вместе, грубо говоря, шаг в шаг. Это был очень светлый человек. За эти полгода, я не побоюсь сказать, это был действительно лучший друг.
Его не стало при штурме Белогоровки. Мы всегда были вместе, вдвоем. Мы в один взвод попали на распределении. И на штурм нас послали в разных группах. Он пошел в одно направление, а я – в другое. И уже на второй день, когда мы выходили из боя, товарищи довели информацию, что он «двухсотый». Это был очень тяжелый удар. Тяжело, но я понимал, что мне нельзя терять голову, потому что когда человек перестает размышлять в таких ситуациях, начинаются нервы, психи и так далее, он становится потенциальной жертвой.
– С каким чувством вы вступали в бой?
– Насчет боев… Тяжело, конечно. Любому человеку будет тяжело, непонятно, особенно тем, которые до этого не имели никакого отношения к войне, для них вообще будет сложно первое время. Я пытался остаться с холодной головой, потому что было осознание того, что как только я потеряю рассудок, то все, меня уже не будет.
Помню, когда мы шли на Белогоровку, я был старшим санитаром. И мы лежим, нас лупят «поляками», минометами. И прилет получился таким громким. Тогда у нас несколько человек ранило осколками. Я слышу, что зовут медика, а нас обваливают минометами. Я просто встаю и бегу помогать. Это момент, когда я, наверное, потерял здравый рассудок. Я не пополз, а просто побежал помогать парням, заматывать их. И я справился: тяну, загружаю их в машину, и мы уже отъезжаем их передавать дальше, чтобы им оказали помощь полноценную в больнице. Мы едем с водителем, а я думаю: «Как же я выжил? Я сейчас бежал, а вокруг летали осколки, происходили взрывы… И осколки пролетали все мимо меня». Это такой момент, после которого задаешься вопросом: «А как?» Ну, скорее всего, это ангел-хранитель, это родные, которые молились за меня