Опыт нашей Медико-педагогической клиники и история вспомогательных школ, институтов по воспитанию глухонемых и слепых детей, по воспитанию нервных и психопатичных детей, учреждений для трудных детей и правонарушителей дают у нас и на Западе обильный материал по вопросу о том, что все эти специальные детские учреждения в начале своей работы страдают от непонимания родителями их задач. Стоит только учреждению начать систематически влиять на родителей, как вскоре же получаются довольно ощутимые положительные результаты. Все, вместе взятое, говорит о крайней необходимости широкого проведения в жизнь одного из важных и ценных принципов советской педагогики – культурного влияния специальных учреждений на окружающую среду в порядке общественно-педагогической работы.
Послесловие
Главное, чем все эти годы был озабочен мой ум и чем болела душа, – это проблема ребенка. На глазах моего поколения совершались титанические общественные события, происходили радикальные экономические, культурные и социальные преобразования. В их бурном потоке ломались и преображались судьбы миллионов людей, возникали и укреплялись новые отношения между ними, происходило становление и развитие нового жизненного уклада. Все это накладывало свою печать на самый чуткий и пластический материал общества – на нашу молодую смену. Трудные дети, детская исключительность, умственная, психологическая, физическая недостаточность – такова плата за противоречия исторического прогресса, за несовершенства общественной организации, за дефекты в образовании и воспитании взрослых людей. Никогда еще эта проблема заботы об исключительном ребенке не стояла так остро и никогда не была так осознана, как ныне. И заметим, что нигде она не находила столь широких социальных мероприятий, как у нас, в условиях советской власти. Создаются учебные заведения и факультеты для подготовки педагогов-специалистов, способных ее решать, созываются специальные съезды, открываются медико-педагогические учреждения, проводится научно-просветительская работа среди населения, издается соответствующая литература. Во все это автор в меру своих сил внес свою лепту и счастлив сознанием того, что его вклад принес известную пользу, что брошенные им семена дали всходы и жизнь, всецело отданная высшим побуждениям, прожита не напрасно.
Когда я пишу эти строки, то вижу глаза не только сегодняшних читателей, но и тех, кто раскроет мой труд завтра, и отдаю себе полный отчет в том, что многое на страницах выцветет, потребует уточнений, а то и совершенной замены. Новое время потребует новых песен. Ведь педагогическая наука и практика не могут остановить своего движения вперед, и многое из сегодняшних наших достижений окажется преходящим. Но кто из моих коллег претендовал бы на абсолют?.. Я вспоминаю, с чего мне приходилось начинать самому, и ныне не могу без улыбки смотреть на некоторые мои представления и действия. Такова жизнь. И тем не менее я не сомневаюсь, что вдумчивый читатель и в будущем извлечет из написанного мною поучительный смысл.
Чего бы я ему более всего пожелал, так это понять сложнейший и многообразнейший в своих чертах и проявлениях объект, именуемый ребенком, во всей его полноте, а также – целостности педагогических усилий. Мой коллега профессор М. Н. Гернет говорил: «Любить детей – этого мало: надо знать их, а этому надо учиться». Знать в норме и в отклонениях от нее, чтобы быть действительно ваятелем полноценной личности, какого бы качества исходный «материал» ни достался. Если моя книга окажет в этом хоть малую услугу, я считал бы свой долг выполненным.
Приложение
Попутные заметки
Кому может прийти на помощь книга, излагающая основы исправления недостатков характера у детей, иначе говоря, основы коррективной (лечебной) педагогики?
В этой книге должна быть произведена закладка фундамента того здания, которое носит название коррективной (лечебной) педагогики. Здесь должны быть даны теоретические начала той практической работы, которая лежит на плечах педагога, имеющего дело с дефективным ребенком, с исключительным ребенком, с ребенком, педагогически запущенным, с ребенком трудновоспитуемым, социально заброшенным, выбитым из социальной колеи, получившим более или менее тяжкий «социальный вывих». В каких учреждениях мы встретим такого педагога, которому понадобится знание этих принципов коррективной педагогики? По всей вероятности, в специальных учреждениях для слепых и глухонемых детей, для детей умственно отсталых, для детей-психопатов и невропатов, для детей-правонарушителей и т. д. Нет, к сожалению, не только здесь. Эта труднейшая и ответственнейшая обязанность воспитания и коррекции в том или ином отношении недостаточного ребенка лежит чуть ли не на каждом учителе, чуть ли не на каждой школе, и редкий воспитатель очень редких детских домов не сталкивается постоянно, ежедневно и ежечасно с этой практической педагогической задачей.
Но разве мы имеем возможность при нынешнем состоянии государственного бюджета произвести систематический отбор из всех школ хотя бы одних только умственно отсталых детей для определения их во вспомогательные школы? Такую роскошь могут позволить себе пока что только столицы.
Допустим, что интеллектуально недостаточные дети отобраны из школ, – как быть с детьми трудными? Ведь массовых специальных учреждений для них нет. Таким образом, они не могут не остаться в нормальной школе, в нормальном детском доме. Вся масса детей, имеющих те или иные недостатки характера, остается на плечах рядового педагога массовых детских учреждений нормального типа.
Допустим даже, что отдельные детские учреждения столиц смогут освободиться от особо тяжелых случаев исключительности путем перевода таких детей в лечебные и медико-педагогические учреждения или путем принудительного возвращения их в семью – все равно и в этом случае педагогам придется иметь дело с более легкими случаями недостаточности, с более легкими отклонениями от нормы (т. е. от среднего ребенка), а работа даже с этой категорией детей будет идти, безусловно, успешнее, если педагог сможет учесть богатый опыт специальных медико-педагогических учреждений, если он по мере сил и возможностей будет учитывать требования коррективной педагогики.
И не только в педагогической среде должны быть широко распространены знания о сущности (природе), причинах, симптомах, признаках детской исключительности и о методах борьбы с нею. Основные начала науки об исключительном ребенке должны проникнуть в семью – не только в семью рабочую, семью крестьянскую.
Это тем более необходимо, что борьба с недостатками характера ребенка оказывается тем более успешной, чем ранее мы спохватываемся, чем ранее мы осознаем наличие этих недостатков и беремся за их исправление. Наоборот, воспитательная запущенность ребенка дает возможность этим, казалось бы, мелким отклонениям от нормы расцвести пышным цветом и превратиться в аномалии явно патологические. Уже в преддошкольном возрасте возможно констатировать проявление исключительности в отношении характера, и уже здесь следует уделять побольше педагогического внимания организации той среды, которая определяет то направление, в каком пойдет дальнейшее развитие ребенка.
Конечно, организация планомерного влияния на