Основная масса артиллерии 14-го артиллерийского полка была сосредоточена на участке 11-го пехотного полка западнее Дмитрова. Здесь находились 2-й и 3-й дивизионы. В их задачу входила не только поддержка огнем собственной пехоты при атаках противника, но и обстрел исходных позиций советских войск на восточном берегу канала и подавление там движения транспорта. В районе Рогачева имелись 2 легких батареи артиллерийского полка. Они должны были участвовать в отражении атак, направленных через Яхрому на запад против 53-го пехотного полка и на юг против 14-го разведывательного батальона.
Т. В. Бровкина со своей фронтовой фотографией.
В немецком приказе не указано, где размещались артиллерийские позиции. Но место расположения одной из этих батарей установить можно. Вот как вспоминает дни боев за Рогачево Виталий Васильевич Канцырев, живший в 1941 г. в Трехденево.
«На следующее утро в районе Рогачева началась сильная стрельба. Немцы суетились, ведя оборону. Офицер-артиллерист, наблюдая в бинокль, подавал команды трем орудиям, расчеты которых вели интенсивный огонь. Иногда одна из пушек переставала стрелять, и артиллеристы волокли замок орудия в ближайший дом. Неполадки с затвором злили немцев…»
Командир 14-й моторизованной дивизии генерал-лейтенант Фридрих Фюрст.
По свидетельству этого же очевидца около Трехденево немцы установили и мортиру калибром 203 мм, которую им потом пришлось бросить при отступлении.
Противотанковые средства дивизии были распределены по всему фронту обороны немецких войск. 14-й противотанковый дивизион должен был действовать на участке 11-го пехотного полка, 54-го мотоциклетного и 14-го разведывательного батальонов. 643-й противотанковый дивизион был придан 53-му пехотному полку. Его позиции располагались на восточной окраине Рогачева.
14-й саперный батальон находился в районе Синьково – Большая Дубровка – Лучинское (с одной ротой в Абрамцево). Он занимался очисткой от мин районов расположения частей дивизии, а также минированием опасных участков и оказанием помощи частям в укреплении их позиций. Другой проблемой было обслуживание дороги между Рогачевым и Дмитровом. Эти задачи решали 219-й строительный и 630-й саперный батальоны. Последний разместился в Софрыгино.
Приказ командира дивизии требовал построить оборону на основе опорных пунктов, которые должны были поддерживать друг друга огнем и иметь между собой удобное сообщение. Войскам предписывалось создать подвижные резервы для оказания помощи атакованным опорным пунктам. Путем ведения разведывательной деятельности в дневное и ночное время необходимо было своевременно определить появление свежих советских войск.
Взводные опорные пункты старались расположить в строениях и оснастить по возможности средствами связи. Довольно часто прямо в избе устраивался окоп или блиндаж. Бойницы делались в цокольной части сруба или в каменном фундаменте, если он был. Таким образом, войска вели оборону, имея над головой крышу. При слабой насыщенности атакующих войск крупнокалиберной артиллерией огневые точки в подобных укрытиях было очень трудно уничтожить. Из сообщений наших военных мы также знаем, что в окрестностях Рогачево были устроены и полевые укрепления, было много ДЗОТов.
Командир немецкой дивизии требовал, чтобы резервы были способны к быстрому перемещению. В случае, если механические транспортные средства невозможно было применить по погодным условия или из-за бездорожья, следовало использовать лошадей, запряженных в сани. В качестве основного подвижного резерва дивизии предназначался 54-й мотоциклетный батальон.
Что касается построения обороны, то у немцев оно было стандартным. Поэтому изложенный ниже фрагмент из истории 11-го пехотного полка можно смело относить к любому участку фронта противника, в том числе и к окрестностям Рогачева.
«Истребители танков готовились для подвижного использования на всем участке дивизии. Саперы очищали установленные в расположении войск минные поля, приводили в исправность дороги для обеспечения снабжения, и для укрепления фронта размещали на отдельных участках заграждения и мины. Противовоздушную оборону обеспечивал 1-й дивизион 36-й бригады противоздушной обороны.
Командир 11-го пп 14-й мтд полковник Пауль Шюрманн.
Так как моторизованная разведка из-за снежных заносов была невозможна, дозорные отряды снабжались санями или лыжами. Комендантом всех дорог в области размещения полка был назначен оберлейтенант Шмидт, шеф 14-й роты. Особенно требовалась защита дорог от метелей и установка снежных заборов.
Боевое охранение было так сильно [численно], или снабжалось [таким] тяжелым оружием, что более слабого врага, например, силою до роты, могло отразить самостоятельно. Артиллерия и тяжелое оружие пехоты вели огонь перед боевым охранением, поэтому удары противника силой до роты не могли проникнуть до переднего края обороны. При более сильном вражеском нападении было предусмотрено, чтобы боевое охранение возвращалось под защитой артиллерии и тяжелого оружия пехоты вплоть до переднего края обороны. Пехотная защита давалась всем наблюдателям артиллерии и тяжелого оружия… Вклинения противника ликвидировались немедленными контратаками. Основная сила переднего края обороны состояла в сплошном огне всего оружия и во фланговом прикрытии 11-го и 53-го моторизованных полков» [144].
Отметим, что противник вел разведку, стремясь обеспечить безопасность своих войск в ночное время. Не забыли немцы и об инженерном оборудовании местности.
«… Во второй половине дня 14-й саперный батальон завершил важный для движения, обеспечивающего снабжение, двухколейный 16-ти тонный мост в Синьково.
После совещания командира 14-го саперного батальона с командирами полков и, соответственно, батальонов началась разведка по усилению передовой оборонительной позиции посредством проволоки и мин…» [145].
2-я и 3-я роты батальона вели работы на линии Рогачево – Синьково. В случае атаки советских войск они сразу становились резервом для подразделений, оборонявших этот участок.
В немецких сообщениях, конечно, не обходится без жалоб на тяжелые условия существования. Такие фрагменты, как приведенный далее, можно найти во всех рассказах противника об этой зиме. В данном случае речь идет о 14-й моторизованной дивизии.
«Состояние здоровья у всех частей дивизии было нехорошим. Распространилась чесотка. Из-за сильных холодов появились первые обморожения. Кроме защитной маски в наличии не было никакой зимней одежды. Вязаные перчатки оказались очень непрактичны, так как продувались ветром, постоянно цеплялись и рвались. У пленных отбирались меховые шапки и утепленная ватой одежда. В сумерки часто было не понятно, русские перед вами или немцы, поэтому меховые шапки позже были запрещены. В темноте их нельзя было носить ни в коем случае» [146].
По последним фразам можно догадаться, что издевательства над пленными, хоть и косвенным путем, но не остались безнаказанными. Видимо, ношение чужой форменной одежды привело к тому, что кого-то подстрелили свои же.
Немецкие авторы обычно любят списывать свои