М. Ц. Кебеков в годы войны.
Поздней весной 1942 года, нам мальчишкам, приходилось бывать на местах зимних боев за освобождение нашей деревни. Метрах в 300–400-х и далее на восток от Подвязново было очень много воронок от бомб и снарядов. Эти места мы старались обходить, старшие говорили, что там были захоронены около сотни бойцов Красной Армии».
Если сложить число бойцов (52 человека) погибших под Подвязново, о которых известно по спискам потерь, и тех кавалеристов 46-го кавалерийского полка, якобы погибших под Алексеево (28 человек), а также число пропавших без вести из того же полка (12 человек), то мы получим число, близкое к 100. Эта цифра встречается и в донесении 18-й кавалерийской дивизии, но только по отношению к раненым:
«46 кп и 135 кп, понеся большие потери в бою за Подвязново, отброшены из населенного пункта и перешли к обороне на опушке леса сев. сев. восточнее и юго-восточнее 300 м Подвязново. Потери до 100 чел. ранеными» [268].
Бунятино – Абрамцево
Утром 6 декабря Бунятино атаковал 97-й кавалерийский полк 18-й кавалерийской дивизии. Первым эскадроном в нем командовал лейтенант М. Ц. Кебеков [269], который и оставил воспоминания об этом бое.
«Наш 97 кп имел задачу освободить д. Бунятино 6 декабря, продолжить наступление на северо-запад и не дать противнику отойти из пос. Рогачева. Село Куликово и д. Бунятино разделяет р. Яхрома, и расстояние между двумя населенными пунктами составляет примерно 4–5 км. Для того, чтобы сосредоточиться и атаковать противника, нужно было это сделать незаметно… Мой эскадрон [выступил] в количестве примерно 140–150 человек личного состава и с вооружением: 8 ручных пулеметов, 4 станковых, 4 миномета 50 м/м и звено собак (6 шт.) истребителей танков противника; кроме того каждый красноармеец имел при себе две ручных и по противотанковой гранате, и еще в каждом взводе имелось по 2 автомата «ППШ». По тому времени эскадрон был вооружен вполне прилично. Весь личный состав был одет тепло и сверх всего в белых маскхалатах. И вот первый эскадрон в составе двух других к 5 часам утра сосредоточился на восточной окраине д. Бунятино примерно в 50 метрах от деревни, готовый атаковать противника. По приказу я должен был атаковать противника в 6 часов утра 6 декабря, а сигналом атаки должен был послужить залп гвардейских минометов (Катюш) по противнику в д. Бунятино. И вот ждем, когда наступит эта минута расплаты за гибель стариков, женщин и детей, за гибель тысяч и тысяч солдат и офицеров, за разрушенные города и села, за все то зло и зверства, которые причинили немецкие фашисты нашему народу. И этот час наступил. Ровно в 6 часов грянул залп гв. минометов, и мы с криком «Ура» пошли в атаку. Немецкие фашисты думали, что Красная Армия разбита и в ближайшее время будет захвачена Москва. А, о том, что Красная Армия способна пойти в контрнаступление не допускали и мысли… Поэтому ночью спокойно ложились спать, не думая об опасности. В ночь с 5-го на 6-е [декабря] тоже спали спокойно, но на этот раз сон им обошелся очень дорого. Когда мы ворвались в деревню, то фашисты выбегали из домов сонные, раздетые, а некоторые даже в белье. Нам было легко их стрелять беспощадно, и довольно быстро мы продвигались до школы, и где-то к 8 часам были около нее. Дальнейшее наше продвижение замедлилось, к этому времени они опомнились и сумели организовать более активное сопротивление. Особенно активно они обороняли школу, но вскоре нам удалось их выбить из школы через некоторое время после того, как к школе подошли несколько смельчаков с противотанковыми гранатами и забросали в окна. И вот мы через некоторое время [оказались] на западной окраине Бунятино. Остатки фашистов, бросая тяжелое оружие и другое имущество, убегали в сторону с. Синькова и п. Рогачева. Мы стали приводить себя в порядок, оказывая медицинскую помощь раненым, собрали убитых товарищей, а их было к этому времени значительное количество. И вот в это время нас контратакует противник силами около роты. Мы отбили атаку с большими потерями для него, на поле боя осталось большое количество фашистов. Часа через два они пошли опять в атаку, и эту атаку отбили. Во время второй атаки противника я почувствовал удар в грудь и левую руку: оказалось, я был ранен двумя пулями; одна прошла насквозь в грудь ниже сердца, а вторая попала в левый локоть. Итак, как я был тяжело ранен, то успел передать командование эскадроном командиру 2-го взвода т. Горобец А. В это время я по всей вероятности потерял сознание, сколько такое состояние длилось, кто знает. Во всяком случае, я оказался весь перевязанный в бинтах в селе Куликово, в доме гражданки Куровой Агрипины Ивановны» [270].
Это свидетельство участника требует некоторых пояснений. Описанная здесь борьба велась не за все Бунятино (включая Абрамцево), как можно подумать при чтении этого отрывка. На фотографиях северной окраины деревни, сделанных в 1967 г., рукою М. Ц. Кебекова оставлены пометки, которые указывают, что на месте ныне стоящего здесь памятника и братской могилы находилась та самая школа, на время задержавшая наступление наших войск. В 1941 г. улица, которая выходила на дорогу, ведущую к с. Куликово, была застроена на гораздо большем протяжении, чем теперь. Именно за эту окраину удалось зацепиться нашим эскадронам в первые часы боя. Стрелки, которые показывают направления наступления, идут с севера. Это говорит о том, что первыми были атакованы строения на самом северном конце улицы, и наши бойцы продвигались довольно медленно от дома к дому. Чтобы дойти до школы, им потребовалось два часа.
Вот, что сообщают наши сводки: «97 кп [в] 8.30 6.12.41 ворвался на сев. окраину Бунятино после удачного залпа батареи РС» [271]. К 12.20 «97 кп ведет уличный бой [в] Бунятино. Под сильным огнем продвигаться не может» [272]. К 14.45 «97 кп ведет бой на северной окраине Бунятино. Во всех частях есть убитые и раненые» [273]. И, наконец, к исходу суток были подведены следующие итоги:
«97 кп, занявший сев. окр. Бунятино, неся исключительно громадные потери, продвинуться и овладеть Бунятино не мог. В 20.00 6.12 совместно с выброшенной для поддержки ротой 1172 сп был вновь отброшен губительным огнем минометов, автоматов. Стрелковая рота и полк понесли громадные потери. В 1 и 4 эскадронах осталось в строю 10–15 человек. Полк перешел к обороне под Бунятино» [274].
М. Ц.