С каждой минутой народу в зоопарке прибывало. Некоторые – нарядные, в неудобной обуви, – вероятно, шли сюда прямо из церкви.
– Пятый уровень, – сказал Такер. – Люди – это вообще отдельная категория. Знаешь, что отличает нас от остальных животных?
– Что?
– Мы не способны поддерживать устойчивое существование. Изменяем все, к чему прикасаемся. Дикие животные живут в гармонии с естественной средой обитания. Потому они и называются дикими. А люди, наоборот, изменяют эту среду.
Я привалилась головой к плечу брата. Дул горячий влажный ветер, деревья перешептывались, небо усеивали клочки белых облаков.
– Откуда ты узнал про классификацию животных по степени дикости? – полюбопытствовала я.
– Сам придумал, – ответил Такер.
Я с благоговением вытаращилась на него. Лучи послеполуденного солнца, проникая сквозь листву дерева, под которым мы сидели, разукрашивали его лоб пятнами тени.
– Как-нибудь я напишу трактат, – заявил Такер. – Прославлюсь, как Дарвин. Здорово, да? Люди предпочитают любое явление классифицировать по пятиуровневой шкале. Пять уровней имеют пищевая цепь и шкала Фудзиты. Ураганы и торнадо.
Раскрыв ладонь здоровой руки, он принялся один за другим загибать пальцы.
– Пятый уровень – всегда самый страшный, – сказал он. – Самый сильный, самый разрушительный. Большой палец руки.
28
В девять часов утра я находилась в условленном месте. Шнурки на моих кроссовках были затянуты на три узла, чтобы не развязались на бегу. В Амарилло это был час пик: на улице царило оживление. Вращающиеся двери отбрасывали на тротуар радужные отблески. Где-то у меня за спиной готовился к приему посетителей зоопарк. Мимо проехало сигналящее такси. Прогрохотал грузовик с мороженым. За угол повернула колонна детей в зеленых футболках; на груди у каждого эмблема какого-то летнего лагеря.
Зазвонил церковный колокол. Я стала считать удары. Дети из летнего лагеря обступили меня со всех сторон, проходя мимо. Они все были чуть старше меня, но одного возраста – двенадцати-тринадцати лет – и довольно рослые, так что на минуту я затерялась в лесу зеленых футболок. Церковный колокол где-то вдали умолк, и после наступила оглушительная тишина.
Раздался визгливый скрип шин. Перед невзрачным безликим административным зданием на другой стороне улицы затормозил автомобиль. Для меня это был сигнал к действию. Я уточнила детали, которые вдолбил в меня Такер: адрес тот самый, черный автомобиль, из-за руля выбирается водитель в кепи. Дети в зеленых футболках уже отошли от меня, неторопливо направляясь к воротам зоопарка. Водитель черного автомобиля обошел машину и открыл заднюю дверцу. Я знала, что делать дальше.
На тротуар ступил какой-то человек. Я видела его только со спины – редеющие волосы, толстая шея, покатые плечи. Повелитель Кур. Обычный бизнесмен в синем деловом костюме.
Потом появился Такер. Все вокруг перед моими глазами стало сливаться, расплываться. Какое-то мгновение четко я видела только брата. С делано равнодушным видом он направлялся к Повелителю Кур, беспечно покачивая рукой с покалеченными пальцами. Козырек бейсболки затенял его лицо.
Я закричала – завопила что было мочи, так что горло засаднило. В этом заключалась отведенная мне роль – отвлечь на себя внимание. Раскинула в стороны руки и затем уронила их, выдавливая из легких воздух, как из мехов. Все взрослые на тротуаре разом обратили на меня взгляды. Какая-то женщина с растрепанной седой косой и выражением материнской тревоги на лице двинулась в мою сторону, протягивая ко мне руки. Водитель черного авто прищурился, хмуро глядя на меня из-под козырька кепи. Я продолжала вопить, хотя мне уже не хватало дыхания. Повелитель Кур посмотрел вверх, словно не мог сообразить, откуда несется вопль. Может быть, подумал, что я откуда-то с высоты падаю вниз.
После я была рада, что он допустил эту ошибку. По крайней мере, перед смертью он увидел небо.
Пистолет в руке Такера. Блеск металла.
Брат поднял перед собой руку. Раздался громкий треск.
В первое мгновение я ничего не поняла. Возникло ощущение сдвоенного изображения, словно каждый глаз видел что-то свое и две картинки в одну не совмещались. В голове зазвучал голос Коры. Она отдавала какие-то указания, которые разобрать я не могла. Кричала что-то о доме, о Дарлин. Кори, с другой стороны, готов был делать то, что ему велели. Такер сказал, что будет дан сигнал. Сказал, что я пойму, когда увижу его. Сказал, что я сразу должна кинуться наутек.
Все вокруг замедлилось. Машины плавно скользили по дороге, будто осенние листья по реке. Такер все еще стоял с вытянутой вперед рукой, целясь в упор. Его лицо исказилось, покраснело то ли от гнева, то ли от ликования. Я никак не могла прийти в себя: во мне боролись две сущности, две разные личности. В голове царил сумбур, каждая мысль, каждое впечатление раздваивались.
Повелитель Кур упал. Не издав ни звука. Крови не было. Не так, как показывают по телевизору. Его голова не лопнула, как спелый арбуз. Он просто начал крениться набок и затем рухнул на тротуар за машиной, исчезнув из поля моего зрения.
Ловким движением Такер сунул пистолет в карман шортов. Казалось, никто не заметил, как он выстрелил, – кроме меня. Никто не понял, что происходит, – кроме меня. Несколько человек все еще смотрели в мою сторону. Кое-кто только-только начал осознавать, что прозвучавший хлопок был выстрелом. Один мужчина присел за почтовый ящик. Такер повернулся и неторопливо зашагал прочь, словно ему нечего было скрывать и некуда спешить.
И я бросилась бежать.
Помчалась вниз по холму, не чуя под собой ног. Видела лишь, как коленки сверкают, да слышала собственный топот. Сзади кто-то кричал, но я не оборачивалась. Может быть, пешеходы заметили, что Повелитель Кур упал. Может быть, женщина с седой косой погналась за мной. Может быть, Такера разъяренная толпа поволокла в тюрьму. Я не останавливалась. Способна была думать лишь о том, что нужно следовать инструкциям брата. Хоть голова полнилась причитаниями Коры, во мне сейчас преобладала сущность Кори, претворявшего в жизнь план Такера.
Я влетела в ворота зоопарка, пронеслась мимо билетной кассы, у которой столпилась большая группа ребят из летнего лагеря, и ринулась в павильон больших кошек. Бегом спускаясь по бетонной лестнице, ощутила в боку острую колющую боль. Туалеты, где воняло мочой и мусорными отходами, находились в сыром тенистом уголке. Это был конечный пункт первого отрезка моего маршрута. Я нырнула в женскую уборную – отличное прикрытие для Кори – и глянула на свои наручные часы. Прошло всего шесть минут с тех пор, как церковный колокол пробил девять раз.
Я затаилась в ожидании. Бешеный стук сердца так громко отдавался в ушах,