– Так-то да, мне брат говорил, что те, кого больше всех гоняют по духанке, потом больше всех выделываются. А Бобков тут чемпион, с этим спорить сложно. – согласился Тема.
– Димон, ты это, извини за недоразумение, я тоже видимо вспылил, нехорошо как-то получилось. Тем более девушка еще бросила, нервы и так ни к черту, тебе то точно посложнее, чем нам пришлось. Я бы на твоем месте наверное так же поступил. – вдруг извинился Семен и протянул мне руку в знак примирения.
– Да ладно, забыли. – сказал я и пожал руку в ответ.
Мы еще немного посидели, поговорили о разном, а после отправились каждый по своим делам. Я же хотел позвонить своим друзьям и упрекнуть их за молчание, они ведь не могли не увидеть аватарку Марины, но потом передумал. На их месте я наверное так же бы поступил, кто знает, что у меня в голове, или в самоходку могу сорваться, или вообще покончить с собой.
Из штаба сегодня все ушли довольно рано, я тоже решил долго там не засиживаться. В казарму пришел уже ближе к отбою и раздевшись сразу отправился подшиваться.
Ответственным за нас сегодня был старшина, а значит в казарме царила атмосфера тишины и порядка. Никто не кричал, не бегал и не валялся на кровати. Так как тяжелую руку прапорщика на себе уже многие испытали и повторения никто не желал.
О том, что случилось сегодня я уже перестал переживать. С Маринкой ничего уже не изменить. Да, неприятно, обидно, что она так поступила, но особо горячих чувств я к ней не испытывал, поэтому просто отпустил ситуацию. Про Горшкова я уже и думать перестал. Да, я перегнул, но и он тоже не прав, забыли и живем дальше.
Только Горшков так не считал и, не найдя защиты у товарищей, он решил пойти дальше, а именно к старшине. Узнал я об этом очень неожиданным способом. Когда шел в умывальник в одних трусах и тапочках и проходил мимо каптерки двери ее с грохотом распахнулись и из нее пулей вылетел Горшков, а следом шел и старшина.
– Ты чего мне тут решил устроить?! Ишь, #ля, Павлик Морозов, на товарищей стучать решил! Крысюк малолетний! – рычал старшина и дал пинка под зад убегающему Горшкову.
– Во! На ловца и зверь бежит! – тут же переключился на меня старшина. – Воин, а ну за мной! – рыкнул он и отправился обратно в каптерку.
– Прощай, братан, нам будет тебя не хватать! – хохотнул Семен, ставший свидетелем этой ситуации.
– Мы отомстим за тебя, твоя смерть не будет напрасной! – добавил Тема с тумбочки дневального.
– Ай л би бек! – показав большой палец, улыбнулся я, а после тяжело вздохнул и сделал шаг в неизвестность.
Атмосфера в каптерке царила привычная: пахло сигаретами, свежим перегаром и какой-то едой. На стене висел телевизор и по нему шел какой-то фильм. Старшина уселся на свое кресло и повернулся ко мне.
– Ты слышал, что я говорил про рукоприкладство? – спокойно спросил у меня старшина и потянулся к кружке с кофе, что стояла на столе.
– Так точно, слышал. – спокойно ответил я.
– И в курсе, что за это будет? – подняв одну бровь, задал очередной вопрос прапор и отхлебнул кофе из кружки.
– В курсе, только по лицу не бейте, а то мне командира утром встречать. – обреченно ответил я.
– И все? – изумился прапор моему ответу.
– Что все? – не понял я его реакции.
– А как же, товарищ старшина, такого больше не повторится, я больше не буду и все тому подобное?
– Так вышло, за дело получил. Ну и за дело получу, все справедливо. – ухмыльнувшись, сказал я.
– Не боишься меня? – задал неожиданный вопрос прапор.
– Никак нет, не боюсь, но уважаю. – честно признался я.
– Хороший ты парень, Семенов, ведешь ты себя правильно. Службу себе устроил удобную, при штабе. Это правильно, как там в стишке «коль солдат не долбоеб – он найдет себе про#б». Опрятный всегда, подшитый, подтянутый, корешам своим помогаешь, да и деды тебя уважают, слышал я, как тебе бляха твоя досталась, это похвально. Поэтому погоди немного, я тебя скоро из штаба заберу, ты у меня сержантом станешь из тебя хороший замок получится, так что радуйся и про#бывайся, пока можешь. А теперь вали отсюда, кино мне смотреть мешаешь! – рыкнул он.
– Есть! – ответил я и вышел из каптерки.
Как расценивать слова прапора я пока не понимал. Нет, это здорово конечно, что он меня не тронул и даже вроде как похвалил. Мысль о звании приятно греет мне душу, только он все это так сказал, словно угрожал. А ведь да, больше всех от старшины прилетает нашим малькам и видимо меня будет ждать тоже самое, да и черт с ним, зато с лычками буду!
С этого вечера жизнь у Горшкова в нашей части не заладилась. Ведь он оказался стукачом и, кто знает, о чем он успел за все время напеть старшине. А ведь стукачей никто не любит, поэтому парень превратился в изгоя и вечного дневального третьей смены, приняв пост у Бобкова и вместо него теперь будет драить сортиры.
Есть в этом что-то, каждый призыв чем-то напоминает ушедший. Думаю, везде был свой Горшков, Бобков, Руслан, Семенов, Емельянов не один в один конечно, но как минимум похожие. Если так, то я бы хотел стать как Макс, он хоть был и не здоровым парнем, но все его слушались и уважали, даже кавказцы ничего против него никогда не говорили. Вот и я постараюсь добиться того же самого.
На следующий день произошел очень интересный момент. Весь день прошел в обычном режиме, разгар рабочей недели каждый выполнял свои задачи, я как в одно место ужаленный носился по всей части по поручениям командования. Раз десять, наверное, сбегал в магазин и восемь из них по поручению зампотыла.
Зампотыл конечно был интересным офицером в звании майора. Весь такой ухоженный, почти все время ходит по гражданке, таких обычно называют «пижон». Ездил он на старой тридцать первой волге, которая словно новогодняя елка была вся в каких-то катафотах, наклейках и пластиковых накладках. У нас про такое говорят «Лютый колхоз», да и… как осла не наряжай, он лошадью не станет.
Была привычка у этого майора отправлять меня в магазин, причем каждый раз он давал мне деньги мелочью, я не знаю, откуда у