– Сразу бы так. – забрав подшиву, сказал Саня и протянул ее мне.
– Вот духи борзые пошли! Даже спасибо не сказали. – скуксившись, словно от кислого лимона, проворчал Динар и захлопнул перед нами дверь.
– Вот жук навозный! – возмутился я.
– Да хрен с ним, а зачем тебе подшива вообще нужна? – спросил у меня Саня, почесав затылок.
– Да все просто, сейчас пойдем спокойно ее разгладим и в карманы положим. А завтра, когда нужно будет подшиваться, спокойно пришьем эти, а старые в течение дня постираем, разгладим и опять в карман. А то будем как бараны час стоять только утюг ждать. – самодовольно объяснил я.
– Хм, а ты шаришь, красава. – сказал Саня, и мы пошли в бытовую комнату воплощать мой план в реальность.
Пока мы разглаживали подворотнички, из канцелярии выполз старшина и приказал каптеру раздать телефоны, чтобы мы могли связаться с родными, рассказать, как у нас тут хорошо идут дела, и сообщить адрес нахождения. На все про все он выделил нам двадцать минут, но все и этому были рады.
Всем дали время позвонить, это, конечно же, хорошо, но вот я и мои товарищи, что приехали из Сибири, столкнулись с небольшой проблемой, а именно часовыми поясами, у нас на часах была половина восьмого, а вот дома половина двенадцатого. Но делать было нечего, так что я набрал по памяти номер отца и нажал кнопку вызова. Отец, к моей удаче, еще не спал и сразу ответил на звонок. Он, разумеется, начал расспрашивать, что тут и как, а я по заветам старшины ответил, что все отлично и мне здесь очень нравится. Также я эсэмэской отправил наш адрес, что был крупно написан над тумбочкой дневального. А затем набрал Марине, вот тут-то после приветствия в трубке послышалось дыхание и вопли о том, как она соскучилась, ждем меня и все такое, и я ее потом минут пять успокаивал. Успокаивал бы и дальше, но каптер начал собирать телефоны.
После того как каптер собрал телефоны в большую картонную коробку и отнес ее в канцелярию, у нас начался новый акт мерлезонского балета. Мальцев построил всю роту и начал проверять наш внешний вид. А именно, его беспокоили прически, так что те, за чьи волосы он мог ухватиться рукой, были отправлены в бытовую комнату для стрижки. Данная участь коснулась и меня, я со дня получения повестки хотел состричь свою шевелюру, но просто физически не успел сделать это, так что морально я был к этому готов. Как и все остальные, да кому тут вообще сдались наши прически? За неполные сутки, проведенные в части, из женского пола я видел только одну особу, она трудилась на кухне, и если мы с Саней возьмемся за руки, то, скорее всего, не сможем ее обнять, такая вот необъятная барышня весом под два центнера. Парни даже шутили по этому поводу, что, вероятно, она и есть та самая причина, из-за которой в наших тарелках отсутствует мясо.
Все уже собирались идти стричься, но, как говорится, в семье не без урода, и нашего урода звали Кирюша. Парень встал в позу, мол, я еще не оброс, чтобы стричься, а еще тут нет профессионального парикмахера, который все сделает как нужно. А стричься налысо он в принципе не согласен. Вот тут-то у Мальцева покраснело лицо, а его правый глаз задергался от нервного тика. Я прямо прочувствовал, каких усилий ему стоило сдержаться, чтобы не втащить этому придурку прямо в челюсть.
– Кирюша, значит, ты у нас отказываешься стричься? – с вызовом спросил у него Мальцев.
– Так точно! Товарищ младший сержант! – с лицом победителя и улыбкой до ушей ответил Кирюша.
– И ни при каких условиях ты не будешь этого делать? – уточнил сержант.
– Так точно! Товарищ младший сержант! – кивнул в ответ парень.
– Ну-ну. – улыбнулся Мальцев, а затем злодейским взглядом окинул строй. – Рота! Все, кроме Кирюши, упор лежа принять!
Мы слегка ошалели от происходящего, но делать было нечего, мы подчинились.
– Раз! – скомандовал Мальцев, и мы опустились вниз. – Два! – и поднялись вверх. – Полтора! – и мы замерли посередине на полусогнутых руках. А Кирюша с улыбкой на лице следил за происходящим.
– А что вы делаете? – спросил у Мальцева Кирюша.
– Очень хорошо, что ты спросил. Вся рота будет отжиматься ровно до того момента, пока ты не пойдешь стричься. – с ехидной улыбкой ответил сержант.
– А они тут причем? – удивился парень.
– Ну вы же одно целое, помнишь?
– Так-то да, но это глупый ход, не я же отжимаюсь, а они. – рассмеявшись и отмахнувшись от сержанта, сказал Кирюша.
– Как скажешь, тогда мы продолжаем. Раз! – выкрикнул Мальцев.
Данный прием называется «воспитание через коллектив» (16), вся его суть заключается в следующем: не всегда можно заставить человека что-то сделать, и, дабы не прибегать к рукоприкладству или угрозам, начинают качать коллектив. Сначала вроде бы ничего, но с каждой следующей минутой, проведенной в упоре лежа, мы начинали злостно поглядывать в сторону улыбающегося Кирюши, которому было фиолетово от того, что мы страдаем из-за него. Но постепенно злость закипала в нас, и некоторые начали обещать Кирюше все возможные кары, если тот не согласится подстричься. Но тот ни в какую.
Полчаса мы только и делали, что отжимались, наши руки уже дрожали от перенапряжения, лица были красными, и пот лился с нас ручьями. Лично меня успокаивал тот факт, что когда я встану, то вышибу все зубы этому придурку.
– Встать! – скомандовал сержант, и вы быстро подскочили на ноги и начали разминать забитые руки.
– Вот видите, не помогло. – рассмеялся Кирюша, глядя на сержанта и не обращая на нас никакого внимания.
– Ну-ну. – улыбнулся сержант, – Сразу скажу, хоть один синяк у него увижу, сразу в дисбат уедете, у нас с этим очень строго! – понимая последствия, сказал нам Мальцев, – Все, стричься, бриться, мыться! Разойдись!
Слова про дисбат охладили мое желание навешать самодовольному Кирюше, как и многим парням, но это далеко не означало, что все обойдется без последствий. Двое ребят схватили Кирюшу под руки и уволокли в бытовку. Парень визжал, как маленький поросенок, но наш всеобщий хохот заглушал его вопли. Затем, взяв машинку для стрижки, ему выстригли две полоски на голове от лба до затылка и от уха до уха, а после отпустили. Парень реально зарыдал, начал обзывать всех нехорошими словами и даже хотел убежать на улицу, но дверь была заперта, и дневальный