Сказал это, повернулся и пошёл прочь.
Огонь – не шутка
С тех пор много воды утекло. Теперь уже не разобрать, что быль, а что небыль.
Однако рассказывают, что в городе Ахвазе жил уличный акробат и фокусник по имени Сирус. Была у него бревенчатая хижина, крытая тростником, тогда как остальные дома в том городе были каменными.
Вот однажды Сирус заметил, что его представление теперь не собирает толпы зевак, как раньше, должно быть, народу приелись его трюки. Уже не раз видели люди, как он обвязывает свои руки железными цепями, а потом разрывает их, как поднимает зубами с земли камень весом в полпуда, как одним ударом руки разламывает десяток камней.
Тогда Сирус вспомнил, каких фокусников он видел в Индии много лет назад. Там у всех на виду уличные актеры играли с огнём: прыгали через огненные кольца, подбрасывали в воздух сразу несколько зажжённых факелов, а потом жонглировали ими. Номер с огнём, особенно в тёмное время суток, – зрелище что надо, можно завлечь много народа! А если отправиться в другие города, заработаешь кучу денег! Сказано – сделано, Сирус стал усердно готовиться к будущему номеру. Каждый день, едва выйдя за порог дома, он принимался за игры с огнём. Пришлось попотеть, но ведь без труда с задуманным делом не справиться! Уже через неделю освоил он большую часть огненных трюков.
Случилось так, что мимо его дома проходил знаменитый мудрец по имени Хаким Бахлюль и увидел, чем он занимается:
– Позволь кое-что сказать тебе, – молвил мудрый старец.
Сирус прервал свои игры с огнём и ответил:
– Я слушаю, говори!
Хаким Бахлюль указал на бревенчатый дом, крытый тростником:
– Послушай мой совет: не играй с огнём в доме из тростника!
Сирус громко рассмеялся, похлопал мудреца по плечу и ответил:
– Зря волнуешься, старик. Мой дом, конечно, из тростника и бревён, но я великий жонглёр, а это дорогого стоит! За меня можно не беспокоиться!
– Как знаешь, моё дело – сказать.
И мудрец пошёл дальше.
– А моё дело – не слушать! – крикнул вслед ему циркач. Он развеселился, подбросил факелы вверх и принялся за свои трюки.
А теперь послушайте, что было дальше.
На следующий день Сирус вышел за порог и затеял игру с горящими факелами во дворе своего дома. Неожиданно налетел сильный ветер, и один из факелов снесло на крышу. Не успел Сирус опомниться, как и другой факел порывом ветра буквально прибило к стене дома, и в одну секунду пламя охватило всю постройку. Сухой тростник – желанная пища для огня – полыхал ярким пламенем. Городской люд издали увидел в небе клубы чёрного дыма и бросился на помощь. Увы, было поздно – в мгновение ока от дома Сируса остались одни головешки.
Хаким Бахлюль увидел чёрный дым и опечалился. Он покачал головой и тихо промолвил: «Говорил я ему, что в доме из тростника нельзя играть с огнём!».
Если не прольются дожди…
Это дела давно минувших времён, но я до сих пор о них вспоминаю. Что произошло? Сейчас расскажу!
Всякий раз, проходя по знакомому переулку, я слышал звук его пилы и стук молотка. Приближаясь к его мастерской, я наблюдал, как он работает с деревом. Он мастерил двери и оконные рамы, топчаны, детские люльки, а иногда и водяные колёса для колодцев. Увидев меня, он вежливо здоровался и обычно приглашал зайти. Но мне не хотелось ему мешать, так что я отправлялся дальше по своим делам. По правде сказать, я был не прочь выдать за него свою дочь Марджану и заполучить его в зятья. Мне он казался достойным юношей.
Но как-то раз, проходя по переулку, я не услышал ни звука пилы, ни стука молотка. Мастерская оказалась закрытой.
Я забеспокоился и попробовал разузнать о нём у соседа-портного.
– Скажите, почтенный, – спросил я, – почему закрыта мастерская?
Сосед печально покачал головой и ответил:
– Мастера Ибрахима сегодня не будет. Скончался его дядя, и он отправился на похороны.
– Упокой Господь душу его дяди, – сказал я.
На следующий день я шёл своим обычным путём и опять не услышал милых сердцу звуков. Я снова обратился к соседу-портному, дремавшему в тени:
– Здравствуйте, почтенный! Что случилось с моим знакомым? Его мастерская до сих пор закрыта.
– Он отправился в дом своего дядюшки – сегодня вступает в наследство. Дядюшка завещал ему всё своё добро.
– Ничего себе! – поразился я.
– Да, теперь у Ибрахима начнётся новая жизнь! Вот бы мне такого дядюшку, чтобы завещал кучу денег, землю, дом и фруктовый сад. Дай Бог всякому!
Я подумал: «Ещё не всякий справится с таким богатством. Недаром говорят: “Как ветром принесёт, так и унесёт”».
Прошло сорок дней со дня смерти Ибрахимова дядюшки. Видя, что мастерская до сих пор закрыта, я вновь спросил о молодом человеке у соседа. Тот ответил:
– Он больше не вернётся – он теперь переехал в дом своего дяди и так богат, что может ни о чём не заботиться, а только пить вино, развлекаться в обществе музыкантов и певцов и сорить деньгами направо и налево.
Эти слова вызвали во мне беспокойство, и я почувствовал, что необходимо наставить юношу на истинный путь ради его же блага.
Взял я у портного адрес и отправился на встречу с бывшим плотником. Я вошёл в дом и увидел, что слуги уже навели в нём чистоту и красоту. Было ясно, что готовится поистине царский приём. Молодой человек удивился моему появлению.
Я поздоровался и сказал:
– Мне известно, что твоя жизнь круто изменилась и удача улыбнулась тебе. Мне хочется дать тебе несколько советов.
– Говори быстрее, – прервал он меня. – У меня много дел, и я должен спешить.
– Сынок, – сказал я, – деньги и богатство – это текучая вода, а жизнь – мельничное колесо. Иссякнет вода – колесо перестанет крутиться. Если не прольются дожди в горах, не пополнят воду в реке, река пересохнет. Возьмись за ум, не трать деньги попусту, не то иссякнет твоё богатство, ты узнаешь лишения и горько раскаешься.
Юноша посмотрел на меня с ухмылкой и ответил:
– Старик, если бы твой совет чего-нибудь стоил, я бы заплатил за него, но увы – грош ему цена! Поэтому скажу вот что: почём тебе знать, что будет завтра?! Сегодня у меня всё прекрасно, так с чего бы мне печалиться о завтрашнем дне?