Но с другой стороны, кроме нее, доверенных лиц больше нет. А я еще не во всем разобралась.
— Леди! — раздаются одновременно стук и голос дворецкого за дверями моих покоев.
После разрешения он входит и докладывает, что все сундуки погрузили в повозку.
— Прекрасно, уже иду! — приободрившись и благодарно кивнув, я поднимаюсь с диванчика, шагаю к двери, но помощница так и остается неподвижной у окна.
— Ты можешь остаться, Вириан.
— Нет-нет! Я с вами! — тут же семенит она и по-прежнему на меня обижается, как маленький ребенок.
Решаю, что поговорю с ней об этом конфликте в дороге, а пока — нужно вырваться из дома Кайрона и его новой жены без приключений.
Вот же! Вспомнила! Не дай бог, она сейчас явится как черт!
Быстренько оглядываюсь по сторонам, а затем вновь выпрямляю спинку. В конце концов, даже если новая хозяйка придет «проводить», мне хуже не будет. Я уеду. Да и ей должно хватить мозгов не соваться лишний раз.
Даст мне уйти спокойно — всем будет счастье.
Нет же… Заноза уже ждет вместе со своими фрейлинами в самом низу белоснежной центральной лестницы, по которой нас ведет дворецкий.
«Ну, хоть сейчас удостоилась не черного хода», — проскальзывает мысль, а затем и взгляд бежит по холлу. Но, кроме новой жены, других хозяев дома не видно. Значит, генерал провожать не будет? Славно!
— Значит, вы все-таки покидаете нас, Оливия? — натянув на губы до тошноты слащавую улыбку, выдает Люция, наряженная в элегантное голубое платье с золотой вышивкой на груди, и придерживает низ живота.
Играет на публику, коей здесь много.
Вся дюжина слуг стоит у дальней стены. То ли провожают меня, то ли выпроваживают? Судя по грусти в глазах — первое. Приятно.
— Так всем будет лучше, — заставляю себя точно так же фальшиво улыбнуться хозяйке, учитывая, что из другого угла на нас глазеет какой-то рыжий паренек.
И он, в отличие от других слуг, не проститься пришел, а понаблюдать. Это выдает внимательный взгляд его охристых глаз. Но я делаю вид, что не замечаю его.
— В этом вы правы. Я едва не утратила здоровье в прошлую нашу встречу, но, как достойная леди, должна вас проводить в отсутствие мужа, — сообщает она и делает шаг ко мне.
А я предусмотрительно отступаю. Мало ли что у этой малахольной сегодня на уме. «Просто дайте уже выйти!» — хочется зарычать, но вспоминаю, что следят, и вновь улыбаюсь.
— Давайте без объятий, не хочу, чтобы вы еще в чем-то меня обвинили, — сообщаю дамочке прямо в лицо, а затем, кивнув Вириан, иду прямо к выходу.
Знаю, что сейчас думает помощница: «Не нужно было грубить госпоже! Это только против вас обернется!». Не обернется.
Мне нужно только месяц продержаться, и все будет хорошо. А туда эта дамочка не заявится… Надеюсь. «В глуши леди делать нечего!» — сама же Вириан так и сказала.
Ступаю к порогу и распахнутым настежь дверям и уже чувствую этот запах свободы, ветер, пробегающий по коже, солнце! Даже невольно сравниваю себя с узницей, которую наконец-то выпустили на волю. А вот и черная повозка у огромного мраморного крыльца и… Люди.
Как-то слишком много людей на улице.
— Они заметили, как грузят вещи. Слухи уже разошлись по столице, вот и делают вид, что гуляют, а в самом деле, хотят поглядеть на ваш позор, — шепчет мне Вириан.
Так, с ее страхами перед обществом придется что-то делать, не то она и мне их вернет. Но позже, а сейчас я гордо выпрямляю спину и ступаю по ступеням к карете, как вдруг.
— Госпожа-а! — раздается отчаянный вопль, и я даже пугаюсь, но зря.
Одна из служанок пытается кинуться за мной, но ее останавливает дворецкий, испуганно глядя на новую хозяйку, застывшую в дверях. И правильно.
Эта Люция не простит, если слуги попрощаются со мной, проявят уважение и почет на ее глазах. Она их загоняет потом до смерти.
— Все хорошо. Берегите себя и усердно служите новой госпоже, — едва слышно говорю я и киваю на прощание.
Слуги, как и дети, невиноваты, если те, у кого есть власть, не умеют жить мирно.
Улыбаюсь еще раз, но ловлю на себе гневный взгляд Люции, застывшей с фрейлинами в дверях. Ее даже это бесит. Хвала богам, мне больше нечего с ней делить, потому с чистой душой и сажусь в загруженную сундуками повозку.
Вириан забирается следом за мной.
— Дверь, — хочу напомнить ей, но следом заходит еще одна служанка.
— Господин велел, — сообщает она испуганно, наткнувшись на мой ошалевший взгляд, и спешно закрывает дверь.
В глаза старается не смотреть, а это значит, что есть что скрывать? Шпионить будет? Рано делать выводы, посмотрим.
— Трогай! — раздается мужской голос позади кареты. Еще одного навязали?
Увы, разобраться не успеваю, карета, резко покачнувшись, трогается с места и начинает стучать деревянными колесами по каменной дороге.
Сквозь тонкую шторку смотрю на особняк, в котором провела свои первые дни в этом мире, и внутри что-то сжимается, но я гоню это чувство прочь. Это не мой дом, и его высокие белые стены, напоминающие дворец, — так же холодны и бездушны, как хозяин. Мое место не здесь. Я его найду. А если не найду, то создам.
Что бы обо мне не думали люди, «гулящие на улице». И не только они, в окнах соседних особняков, больше напоминающих дворцы, тоже стоят наблюдатели. И они с презрением покачивают головами.
«Разводятся только с теми, кто опозорил себя или семью», — вспоминаю слова Вириан: «Или с теми, кто не почитал своего мужа, был плохой женой». Что в принципе приравнивалось к первому. К тому, что обо мне будут судачить, я готова. Более того, возможно, мне сейчас нужен этот вызов от общества, чтобы напомнить себе, кем я была и кем хочу быть, проживая свой второй шанс на жизнь!
С такой решимостью и дожидаюсь приезда в свое новое временное пристанище, ставшее одним из условий Кайрона, но проходит полчаса, затем час, начинается второй, а мы все еще в пути.
Навязанная незнакомая служанка молчит, как мышь, а Вириан тяжело вздыхает. Все еще не одобряет моего упрямства. Но я ей объясняю, как доедем, — решаю я, кидаю взгляд в оконце,