Сколь мимолетно время.
«Уже через месяц наступит первый день осени и новый цикл времен», – подумал я.
Князь Борислав, похоже, хотел, чтобы встреча с правителями прошла гладко, а болезный духом сын мог стать помехой в этом деле.
«Если нет нужды ждать возвращения красной твари, почему бы не выторговать участь послаще? Пусть род Налесовых станет зависим от моих „волшебных“ навыков. Личный знахарь князя – звучит солидно. Думаю, такая работенка подойдет мне гораздо больше труда охотника, топчущего пыль богом забытых мест».
Тьма постепенно рассеивалась, а голова прояснялась. Я глядел вперед, словно сквозь дорогу, предаваясь фантазиям о сытой жизни.
Глава пятнадцатая
Нет лика ужасней, чем лик запятнавшей себя власти.
Красивы наши края, полны загадок, богатств, чудес. И когда подходит к концу лето, а вместе с ним и год, со всех уголков Славии собирается в Солнечную долину люд, чтобы приветствовать новое время, новый виток жизни, чем‐то похожий на колесо расписной телеги.
Первый день осени, главный день. Правители открывают усыпальницу месяцев и приносят в дар старшему из них – Сентябрю – золото, яхонты и сласти, чтобы новый год прошел сытно.
И все желающие могут поклониться древним идолам и пожелать для себя разного. Говорят, если то, что загадал, и вправду тебе нужно – получишь. В тот же год получишь. Так было с женой Первого: она молилась о наследнике для своего царя и уже через месяц после праздника носила под сердцем великого богатыря Юнарока. Много славного случается в этот заветный день.
Я был наслышан о светлом празднике, но ни разу за восемнадцать лет так и не довелось на нем побывать.
Отец презирал новую власть и называл дела, творимые Бориславом и братьями, двоедушностью чистой воды, поэтому в столицу мы не ездили. А сбежав из дома, я принялся тратить юность на погоню за легкой наживой. Когда ж там было по праздникам шастать?
Кто бы сказал, каким будет мое первое празднование, да еще в такой роли, – ни в жисть бы не поверил!
Светлый князь в отправленном Братству письме, конечно, не слишком любезничал, а сухо и без возможности отказа просил смагов поприсутствовать на знаменательном событии – воскрешении Дня Шести, который он собирался провести через месяц, то есть точно в день начала нового жизненного круга.
Все усложнялось тем, что малые народцы не слишком приветствовали смену правящей династии. Ведь некогда именно Горох заключил союз, признав остальные народцы равными людям. А род Налесовых вырезал Гороховые стебли под самый корень.
До сих пор нелюди не признавали законность власти Борислава и игнорировали его призывы наладить торговые отношения. Но и никак эту власть не оспаривали, видимо, не желая вмешиваться в конфликты тех, кто был столь недолговечен.
Неудивительно, что теперь князь нервничал. Он рассчитывал, что мы поможем ему «колдовством», притянем удачу и смягчим сердца, а также проследим за разумом его болезного сына, чтобы тот случайно не набросился на лесных гостей с серебряной вилкой.
Сперва на прием хотели послать Радогоста и еще несколько опытных смагов. Но в последний момент на западе, у границ Поли́вны – княжества, где правил младший брат Борислава, – случилась вспышка нападений шишигари, и этим смагам пришлось уехать.
На замену поставили меня как человека, знакомого с трудностями княжича, Лису и наставника Феса. Выбор объяснялся просто: наша внешность не должна была вызвать отвращения у чувствительных дворян. К тому же Лиса происходила из довольно знатного Рода и обучалась этикету, а наставник был умен, как филин, и так же молчалив.
Я согласился. Быть может, Налесовы оценят мои способности знахаря и познания в сферах разума, которые я получил благодаря прочтению редких книг из библиотеки Братства. Троекняжеству давно требовался человек, который сдержал бы болезнь наследника и направил его по верному пути.
В течение месяца Симеон растолковывал нам, что от этого дня зависит будущее смагов. Для столь важного дела из личной казны Братства нам троим выделили приличную сумму и купили богатые наряды. Алое платье, расписанное жемчугами, несколько ниток бус из горного хрусталя и тяжелые височные кольца предназначались для дочери торговцев. Бордовая свитка с окантовкой вышитыми птицами по рукавам – для наставника. И темно-малиновая длинная рубаха с поясом из выделанной кожи досталась мне.
Видя, во что ее хотят нарядить, Лиса долго бормотала под нос слова, какие не каждый кузнец, попав по пальцу молотом, осмелился бы произнести. Я ее понимал, хоть и не был девкой. Кому понравится возвращаться от привычных, удобных штанов к пышным нарядам? А вот я был вполне доволен своим одеянием.
В назначенный день нас, пожелав удачи, провели к дворцу Зимы и Лета. Все надеялись, что праздник пройдет без лишних хлопот и неприятностей. Быть может, и зря…
Князь стоял на помосте, установленном к празднику рядом с воротами, где и встречал гомонящий и толкающийся столичный люд. На Бориславе были заморский камзол и длинное синее полотно через плечо, закрепленное золотой фибулой. Полотно украшал силуэт птицы – солнечного аиста, хранителя долины.
По правую руку от князя стояла бледная высокая девица. Я едва узнал ее. Не-царевна София выглядела удивительно бодро и даже радостно. Впотьмах я ошибочно посчитал ее красавицей, однако она была скорее миловидной. Симпатичный овал лица портили большой нос и слишком резкая линия губ.
Девушку нарядили в белое платье с широкими рукавами, расшитыми гороховыми побегами и стручками. Лоб девушки обнимал серебряный венец. От каждого зубца к белесым волосам спускались, становясь продолжением короткой косы, нити с россыпью изумрудов. Этот простой, но искусно выполненный наряд еще сильнее выделял Софию среди разодетых дворянок.
Они с князем стояли плечом к плечу, кланяясь простому люду и призывая радоваться сегодняшнему дню.
– Ишь ты! – фыркнула Лиса.
Я улыбнулся ей. Привыкнуть к нынешнему облику охотницы было сложно. Черные косицы распустили, и волосы тут же укутали ее до самой талии. При каждом шаге копна развевалась и громко звенели височные кольца. Лису эти звуки бесили, как лошадь, чью сбрую украсили бубенцами, и охотница шумно дышала носом.
В очередной раз сдув непослушную прядь с щеки, Лиса толкнула меня в бок.
– Знаешь, что сказала мне Савка?
Разумеется, я не знал.
– Борислав устал. Он хочет мира. Его сын не способен управлять троном, это все видят. Но уступать место детям братьев он тоже не собирается. Вот и шепчут знающие: возьмет он Софию в жены, и та родит ему наследника, в чьих жилах будет течь кровь Первого среди царей.
– Умно. – Я снова посмотрел на