Если бы я вовремя не использовал силу Вечности, чтобы отмотать время для своего тела назад, — тут бы и погиб.
Пространство вокруг начало трещать. Сила разрушения Блум была такой ужасающей, что этот фрагмент пространства не мог выдержать этой силы, и его разорвало на части. Вместе со всеми пауками в нём.
А все Охотники, которые остались живы, появились там же, где мы вошли в подземелье.
Чего-то такого я и ждал. Поэтому в момент разрушения подземелья я наложил на неё ту же самую печать, которую снял. Точнее, просто восстановил её силой Вечности, перемотав для неё время назад.
— Эй, это… — попыталась было что-то сказать Белла, которая узнала силу сестры.
Но я… закрыл её губы своими губами. Только так я мог заткнуть её, не вызывая вопросов у остальных.
— Сойдёт за обещанный подарок? — с ухмылкой спросил я.
Белла отстранённо кивнула.
— Ну и отлично, — хмыкнул я, поддержав Блум на ногах.
Пусть я и вернул её в состояние до снятия печати, но высвобождение такой силы разрушения не могло остаться без последствий.
«Эта девушка… я думал, что после снятия печати она будет Ех-ранговой, как и Белла. Но её сила была на другом уровне. Она — Z-ранг».
Взглянув на её вымученное лицо, я попытался на время выкинуть это из головы.
— Что ж, с радостью готов сообщить всем, что арка по охоте за кристаллами звёздной пыли — завершена!
Глава 20
Мы вернулись под купол академии так, будто просто вышли из спортзала после затянувшейся тренировки. Ничего особенного: кровь, пыль, пару раз сорвавшийся потолок, три мёртвые матки.
До становления Трикстером я сказал бы, что так проходил мой каждый второй день. Почему? Потому что я был обязан посещать подземелья минимум раз в неделю. А каждое посещение подземелий с моей удачей превращалось в звездец вселенских масштабов. Я землю спасал минимум десять раз — о чём ещё говорить?
Когда выбрались, Гром лишь кивнул мне и ушёл. Без рукопожатий, без «молодец», без «спасибо». Правильный человек: сделал — и пошёл дальше. Я проводил его взглядом. Кажется, я понял, почему считал его таким неправильным. Мысль сложилась сама: техника. Точно не знаю, что за техника, но это определённо она. Например, все Ех-ранговые из России во время рейда могли передавать ему часть своей силы — нитями, через печати, через артефакты. Куда проще объяснить, почему он оказался настолько выше Лоис Лейн, с которой «на бумаге» должен был быть равен.
Сложи силу двадцати Охотников Ех-ранга в одно тело — и получишь машину сильнее ста Охотников по отдельности. Вот почему он смог одолеть матку. Остальные гости страны тоже поспешили убраться. Похоже, все они почувствовали силу Блум, которая могла бы уничтожить весь мир, и потому им хотелось быть подальше от этой захолустной страны.
Стелла также не стала задерживаться. Сказала, что ей нужно о многом подумать, и ушла. Цельно, без суеты, но шаг — куда тяжелее обычного. Моё решение с индийцами ударило по ней сильнее, чем она показывала. Стелла привыкла к прямой линии: долг — закон — действие. Как Охотник она первоклассна, но ей не хватает гибкости мышления. Возможно, в силу возраста. А может быть, у неё такое воспитание. Она просто не может забыть, что я недавно перебил десяток человек, и не уверена, что это можно оправдать. И это не недостаток. Иногда человечеству нужен не хитрый трикстер, а тот, кто несгибаемо ставит щит. Железные принципы — это скучно, но именно ими перегораживают дорогу чудовищам.
Я видел, как она металась между долгом и чем-то личным. Долг — рассказать всё Директору. Личное — промолчать. Она не призналась бы даже под пытками, но ей правда нравился я. И сейчас эта её детская влюблённость оказалась испытана жестокой реальностью.
Отчёт перед начальством назначили на вечер. Мы сидели в узком кабинете, где давление было необычайно сильным. Директор слушал доклад молча. Стелла стояла справа, идеально выпрямившись. Я видел, как у неё ходит скула. Я мог бы сделать вид, что ничего не произошло. Мог бы обойти острые места. Не стал.
Когда Стелла запнулась на моменте с тем, как одолела индийцев — до этого момента она рассказала всё как есть — я решил взять слово.
— Я убил Серафа и всех индийцев, — сказал я спокойно.
Стелла дёрнулась едва заметно. Директор не дёрнулся вовсе.
— Продолжай, — кивнул он.
— Мне нечего продолжать. Посчитал, что их нужно убить, и убил. Вот и всё, — пожал я плечами. — Пусть Стелла закончит доклад, тогда и отвечу на вопросы.
Она коротко изложила все события. Ну, по крайней мере, всё, что знала. Как я и обещал, Директор похвалил её за то, что она использовала кристалл звёздных духов и в нужный момент подняла уровень. Оставшиеся шестнадцать кристаллов, которые я нашёл в подземелье, я без зазрения совести передал ему. Они для меня совершенно бесполезны.
— Принято, — сказал Директор.
Он вернул взгляд ко мне. Чистый, тяжёлый.
— Официальная версия, — сказал Директор, — звучит иначе. В отчёте не будет пункта про персональную казнь Серафа и других Охотников из Индии. От того, убили их мы или пауки — ничего не изменится, — добавил он. — Так что правда должна остаться в этой комнате.
Стелла моргнула. Только один раз.
— Разрешите уточнить, — тихо сказала она. — Мы скрываем правду?
— Мы защищаем человечество от мировой войны, — ответил он. — Прямолинейный отчёт спровоцирует международный трибунал и затянет нас в войну, где мы слабее. Более того, Сераф и остальные уничтожили почти всю группу американцев, и они также не останутся в стороне. Если две мировые державы начнут войну, остальные не смогут отсидеться. Учитывая необычайную активность монстров, человечество падёт.
Я видел, как в ней борется всё сразу. «Долг» упёрся лбом в «надо». «Правда» столкнулась с «ценой». Она перевела взгляд на меня — коротко, остро, будто ножом. Я не отвёл глаз. Если уж быть плохим парнем — то не прятаться за жалюзи.
— Поняла, — произнесла она и опустила взгляд в пол. Это «поняла» не значило «согласна». Это значило «зафиксировала».
Директор отключил запись и какое-то время просто смотрел в окно. Там отражался я. Несимпатичный тип, если честно. Я бы себе не понравился.
— Свободны, — сказал он наконец. — Остальным займусь я сам. А вы — отдохните пару дней, а потом возвращайтесь к учёбе. Вы хорошо постарались.
Мы вышли. Коридор встретил запахом дешёвого кофе и тишиной, в которой хорошо слышно, как люди делают