Теракты были постоянной головной болью для итальянского парламента, в котором Коммунистическая и Социалистическая партии имели сильные позиции. Они подозревали, что ведётся тайная война, но расследования не давали результатов — им препятствовали силовые органы страны.
Говорил я долго. Называл тоже много. К концу разговора почувствовал, что голова начала напоминать тыкву, которая вот-вот должна взорваться. Так много пришлось вспоминать и называть.
За занавеской раздавалось яростное чирканье пера по бумаге. В какой-то момент мне даже почудилось, что сейчас начальнику разведки надоест всё это дело, и он прикажет своим людям просто арестовать меня. А потом неторопливо начнёт выуживать всю информацию из такого подарка, как я.
Но нет. Маркус терпеливо записывал, иногда переспрашивал, но потом снова записывал.
Самое главное о чём я хотел сказать, так это о том, что восьмого декабря в Италии фашисты собрались делать государственный переворот. И попытка переворота должна пройти под руководством Юнио Валерио Боргезе, являвшегося основателем итальянской фашистской партии Национальный фронт.
В ходе этой попытки сотни военнослужащих — сторонников фашистской организации — захватят ключевые стратегические здания и объекты инфраструктуры с целью похищения президента Италии Джузеппе Сарагата и создания фашистского государства.
В моём времени попытка переворота едва не увенчалась успехом. Фашистские силы подошли к Риму поздно ночью и захватили национальный радиовещательный центр, объявив по радио о свержении правительства и установлении нового режима. Они также захватили оружейный арсенал и заняли несколько правительственных зданий. Члены Национального фронта полагали, что их переворот будет поддержан США, которые направят силы НАТО в помощь новому фашистскому правительству. Однако этого не случилось.
США кинули своих союзников! И это можно было использовать в пропагандистской войне!
К концу нашей встречи я понял, что попал в нужные руки. Этот человек был профессионалом своего дела и вряд ли выбросит такую ценную информацию на помойку. Только в конце он спросил:
— Я не стану спрашивать, кто вы. Лишь спрошу — зачем вам это нужно?
Я ответил без раздумий:
— Потому что тот, кто плодит террор, террор в итоге и получит. Я же на примере «Фракции Красной Армии» показал, что даже такую дикую группировку можно обуздать и направить в нужное русло. И если фашистская Америка хочет терроризировать весь мир, то я хочу её всего лишь уничтожить.
Глава 17
Двадцать пять лет. Четверть века. А ждали они этого мига именно столько. Вернее, ждал один из стариков. Второй не мог в этот момент оставить друга. И вот, в пасмурный осенний вечер, на баварской дороге, утопавшей в грязи и слежавшейся листве, под блеклым небом с безрадостным, низко висящим солнцем — ожиданию пришел конец.
Два лица приникли к затемненному стеклу. В воздухе фургона густо висел въевшийся запах машинного масла. По дороге, подрагивая на ходу из-за неверного развала, приближалась машина.
— Он? — голос одного из двух стариков прозвучал надтреснуто.
Неужели возраст так меняет человека? Когда-то этот голос рубил под корень, а его тело было телом атлета. Женщины вешались. А теперь? От силы не осталось ничего. Только злость и холодная ярость.
— Секунду! — Светла, гибкая, как лоза, легко выпорхнула на проезжую часть. Откинула с лица прядь светлых волос, поднесла к глазам бинокль. — Цвет… вроде голубой, — голос ее был шепотом. — Сейчас… Нет. Номера не те.
Один из пожилых людей резко опустил руку на подлокотник. Глухой стук раздался в тишине фургона.
— Черт!
— Успокойтесь, — Светла бросила это через плечо, следя за удаляющейся машиной. — Он всегда здесь проезжает. Никуда не денется.
— Плевать. Руку отбил.
— Ах, наш страдалец… Как сам только не убился? — в голосе второго старика не было ни грамма сочувствия, только насмешка.
— Двадцать пять лет я ждал этого момента, а теперь… Нет уж, я дождусь до конца! — выдавил первый, и в словах зазвучала застаревшая горечь.
— Двадцать пять лет, семь месяцев и пять дней, — поправила Светла. Голос ровный, без эмоций, будто сверяла по бухгалтерскому отчету.
Он что-то хрипло проворчал в ответ. Ее тогда на свете не было. А может и была. Выглядела эта посланница из СССР очень молодо, так сразу возраст и не определишь.
— Еще одна, — отчеканила Светла, не отрываясь от стекла.
Девушка вновь выпорхнула на дорогу. Старики проводили её взглядом: темные брюки облегали стройные бедра, накрахмаленная блузка будоражила кровь. Нарукавная повязка была вывернута — лишь алая подкладка алела на уходящем солнце. Но даже этого оказалось достаточно. Память всколыхнулась, потянув за собой шлейф старых теней.
— Ну что, он? Дрозд?
— Да! — ее голос сорвался, прозвучало давно забытое напряжение. — Это он. Лукаш Дрозд.
— Наконец-то, — выдохнули старики одновременно. Слово повисло в воздухе, тяжелое, как приговор.
Лукаш Дрозд сперва увидел девушку. Та стояла посреди дороги, отчаянно размахивая руками.
Симпатичная, лет двадцати пяти. Лицо чистое, без косметики. Сквозь тонкую ткань блузки угадывалось черное кружево бюстгальтера. Дрозд отметил детали автоматически — он перестал воспринимать молодых женщин как объект желания лет десять назад, когда волосы начали редеть и седеть.
Он затормозил и только тогда заметил фургон. Машина была явно сделана на заказ, блестя бронзовым боком в уходящих лучах солнца. Стояла в грязи на обочине, без чехла на запасном колесе.
Блондинка подбежала к его двери. Дрозд опустил стекло. Прелестная девушка одарила его сияющей улыбкой. Он не ответил тем же. Внимательно огляделся по сторонам.
— Помогите, — попросила она.
— В чём дело? — спросил Дрозд, хотя всё было очевидно: спущенное колесо.
— Не могу снять запаску, — пояснила блондинка. — Не хватает женских сил. Помогите, пожалуйста, господин!
Вроде бы ничего не предвещало опасности. Фургон казался пустым. Девушка безобидной. А небольшое приключение могло развеять хандру.
Лукаш Дрозд свернул на обочину, с раздражением глядя на брызги грязи из-под колес. Теперь он точно опоздает. Ай, да и пусть! Менять колесо ему не особо хотелось — особенно на голодный желудок. Но если девушка просит, то… пальцы автоматически сжали в кармане баллончик с усыпляющим газом. Эта блондиночка может так хорошо развеять хандру…
Вылез из машины. Блондинка встретила его радостными прыжками, будто щенок, увидевший хозяина. И ведь как радуется! Не знает, что её ждёт через несколько минут! А ждёт её скальпель и океан немыслимой боли… Вот только нужно чуть отвлечь и…
— Светла Чапек, — отчеканила она, протягивая ладонь.
Дрозд пожал ее — и тут же почувствовал, как пальцы девушки сжимаются стальным захватом. Слишком сильным для такой хрупкой на вид руки. В тот же миг ее вторая рука выхватила пистолет, курок уже был взведен. Чёрное дуло уставилось ровно между бровей мужчины.
— Не