Вот теперь Великий герцог улыбнулся.
— Интересно. Что еще скажете?
— Что быть младшим очень полезно… Нас никогда не воспринимают всерьез. Вам ли не знать, Ваше Высочество?
Он снова прошелся пальцами по струнам, а потом запел. О расставании с девушкой, которая обманула и разбила сердце. Несмотря на смысл, песня оказалась скорее иронично-саркастической, высмеивающей как чувства мужчины, так и поведение девицы, а еще весьма непристойной, если очень хорошо знать апийский и некоторые обороты, известные лишь носителям языка.
На припеве Кристиан едва сдержался, чтобы не засмеяться, и понял, что улыбается едва ли не впервые с того вечера, как Юстас пострадал от встречи с элементалем. Сын так и не пришел в себя, хотя его состояние доктор Вебер описывал как стабильное. Требовалось лишь набраться терпения и ждать. Сидеть у постели не имело никакого смысла, тем более, что там прочно обосновалась Ивон, решившая наверстать упущенное время с внучкой, вот он и отправился в запланированную поездку. Тем более, что несмотря на всю ее незначительность, решить в Ференции можно было многое. Главное — правильно сыграть. И хорошо, что его неожиданный спутник оказался не столь безнадежен, как думалось. При правильном раскладе из всего можно извлечь выгоду…
…На вокзале их встречала небольшая делегация, состоящая из нового министра иностранных дел, его заместителя и пары лиц, которых герцог не потрудился запомнить. Он пожал руки, улыбнулся, ответил на вопросы о дороге незначительной шуткой, заставившей всех натужно рассмеяться. Напряжение, разлитое в воздухе, никак не вязалось с весной и цветущими каштанами. Мимолетно захотелось послать делегацию куда подальше и отправиться в ближайшее кафе слушать скрипки и наслаждаться местной кухней, которая, стоит признать, была на высоте. Желание пришлось привычно подавить, но то, что не мог позволить себе Великий герцог, вполне мог осуществить апийский принц.
Сбоку раздалось лошадиное ржание, заставившее всех обернуться. Охрана под уздцы выводила из соседнего вагона золотистого апииска с короткой темной гривой и таким же хвостом. Один из результатов экспериментов Валенсии, если дипломат помнил верно.
— Тише, девочка, тише.
Фернандо оказался рядом с лошадью, перехватив поводья и разогнав конюхов парой окриков. Застоявшаяся в дороге апииска топнула передним копытом и громко фыркнула, но позволила погладить себя по морде.
— Вы поедете верхом? — вежливо осведомился герцог.
— Конечно. Зачем же еще мне брать с собой лошадь? Нас ведь в гостинице разместят? Скажите адрес, я приеду позже.
— Но… — лицо ферентийца вытянулось от перспективы искать апийского принца по всему городу. — Ваше Высочество, куда вы собираетесь? Разве вы были раньше в Парсине?
— Нет, поэтому и хочу взглянуть на ваш замечательный город, — де Лобо одним движением взлетел в седло. Теперь стало ясно, почему он не стал менять дорожный костюм на парадный. — И начать стоит с самых прекрасных его уголков… Последние два дня я пребывал в обществе одних только мужчин, и у меня образовался острый недостаток женской ласки. Так какой адрес гостиницы?
Пока глава делегации пытался связать два слова, заместитель министра быстро продиктовал адрес и даже сказал, в какую сторону от вокзала лучше направиться, чтобы найти желанное общество.
— Благодарю, — апиец очаровательно улыбнулся, отвесил поклон и послал лошадь в обход здания вокзала, чтобы сразу выехать на улицу.
— Молодость… — неопределенно вздохнул Кристиан, беря уважаемого коллегу под руку и увлекая за собой. — Мы в том же возрасте были еще хуже, не правда ли?
Визит, можно сказать, начался…
Дитрих продолжал задаваться вопросом, зачем Ингемар взял его с собой, пока в холле гостиницы «Президентская» они не встретились с имперской делегацией.
Наставник, почему-то откровенно тянувший время и не желавший подниматься в номер, вдруг прервал дотошные расспросы портье и обернулся на звук голосов вновь прибывших.
— Ваше Высочество, какая встреча, — советник улыбнулся и шагнул к массивному мужчине с тронутыми сединой темными волосами и породистым, властным лицом, шествующим рядом с семенящим ферентийским министром, который встречал их на вокзале. Вот только бергов до гостиницы он провожать не стал.
— Господин Эклунд, — человек, к которому обращался Ингемар, остановился, вынудив встать и всех остальных, после чего пожал протянутую руку, — рад вас видеть.
— Взаимно, Ваше Высочество. Надеюсь, дорога не слишком вас утомила?
— Не более, чем вас. Во Фреденсберге, кажется, железную дорогу все еще не построили?
Да, и им пришлось сначала переправляться на теплоходе по рекам, потом ехать на допотопных автомобилях со спиртовыми двигателями до границы с Империей, чтобы затем сесть на поезд и прибыть в Ференцию, что вовсе нельзя назвать комфортным путешествием.
— Все впереди, — советник не спешил ни нападать, ни переходить на резкости, решив спустить мелкую шпильку. — Позвольте представить вам моего спутника, господина Дитриха Хольмбрека, он очень интересуется инженерными разработками Империи и Альбиона.
Не ожидавший такого поворота Дитрих ощутил короткий приступ слабости в коленях, стоило темно-синим глазам Великого герцога Сантамэльского остановиться на нем, однако он заставил себя шагнуть навстречу и протянуть руку для пожатия.
— Для меня большая честь познакомиться с вами, Ваше Высочество.
Его ладонь утонула в крупной руке герцога, однако рукопожатие вышло обычным, лишь задержалось чуть дольше, пока дипломат вглядывался в его лицо.
— И для меня, господин Хольмбрек. Надеюсь, продолжить наш разговор о новейших разработках чуть позже.
В последней фразе Дитриху почудилось обещание и угроза одновременно. Герцог его узнал. Неизвестно как, но узнал. Хотя… если та женщина выжила, его тьма могла задержаться в ее ранах… Проклятье!
— Как вам будет угодно, Ваше Высочество.
Улыбку выдавить получилось, но по спине гулял холод, потому что теперь стало ясно: из этой поездки Дитрих не вернется.
Фернандо объявился под вечер, когда Кристиан успел отсидеть официальный обед с принимающей стороной и представителями других делегаций. Торжественное мероприятие по признанию правительства и обмену всяческой дипломатической шелухой намечалось на завтра, сегодня они лишь прощупывали почву и друг друга. Весьма предсказуемо.
Альбионец держался отстраненно и подчеркнуто вежливо, стрелял глазами по сторонам и наверняка подмечал мелочи, которые затем изложит в докладе королю. Берг улыбался и был не только вежлив, но и чрезвычайно доброжелателен, что настораживало всех, включая ферентийца. Изрилионец имел постный и скучный вид, которому больше подошла бы серая церковная ряса, но светская должность ее не подразумевала, поэтому дипломату приходилось есть мясо и пить вино, хотя по религиозным заветам сейчас как раз следовало бы воздержаться. Новый министр Ференции нервничал, понимая, что нисколько не контролирует обстановку, и, кажется, молился о скором окончании