На лето объявлен референдум о «конституционной реформе». Под благовидным предлогом «автономии» бантустаны — те самые территории, где миллионы чернокожих южноафриканцев живут без прав и будущего, — должны превратиться в квазигосударства со своими полицией и налогами. Формально — независимость. Фактически — новая система лагерей, узаконенное изгнание целого народа.
Мандела умер в одиночестве, запертый в бетонной клетке. Но вместе с ним не умерло то, ради чего он жил. Его смерть разоблачает весь цинизм режима, который под видом «реформ» стремится навсегда закрепить разделение людей по цвету кожи.
Сегодня над Южной Африкой сгущается тьма — и именно потому мир не имеет права отворачиваться. Молчание — соучастие. А апартеид — преступление, каким бы словом его ни пытались назвать в Претории.
— Желтую карточку получает номер 8 сборной команды СССР Литовченко, — огласил на весь стадион диктор. Ну, то есть я думаю, что он огласил именно это, сказано было на немецком, который я не знал вообще ни капли, но в принципе можно было догадаться «по контексту».
Восемь команд — это как-то даже не солидно. С другой стороны, в УЕФА еще пока только 33 страны. Югославия тут целая, СССР — тоже, Чехословакия — единым образованием выступает, нет всяких карликов типа Сан-Марино и, прости Господи, Гибралтара, Израиль опять же пока в азиатской лиге членстует.
И все равно финальную часть чемпионата Европы вполне можно было бы расширить хотя бы до 16 команд. А то как-то мелко это — вышел из группы и уже в полуфинал попал. Не праздник спорта, а чемпионат бани какой-то.
— Ваши играют сегодня грязно, — на английском, с заметным «немецким» акцентом произнес сидящий рядом мужчина.
— Как умеют, так и играют, главное — результат.
О том, что результат может быть иной, нежели в известной мне истории, намекали исходы предыдущих матчей. Что ни говори, а выпуск советских футболистов в Европу пошел нашему спорту на пользу. Ну, вернее, тут двойственная ситуация: обескровленные советские клубы два года подряд даже первый раунд в еврокубках преодолеть не могут, это, конечно, минус. Зато сборная, в которой теперь играли звезды не только советской, но и мировой величины, показывала себя куда более уверенно. Группу свою СССР выиграл буквально походя, набрав 6 очков — на три очка за победу советский чемпионат перешел в прошлом году, а в международных матчах продолжали все еще давать 2 — из 6.
В полуфинале под жернова «русского парового катка» попала Италия, которую наши ребята обыграли с разгромным счетом 3:0. И вот теперь финал. Голландия. В группе мы их обыграли 3:1, и теперь нужно всего лишь повторить результат.
— Я ознакомился с вашим предложением, Михаил. Не уверен, что вы выбрали правильного человека для реализации этой идеи.
— Не то чтобы у меня был особо богатый выбор, — хмыкнул я, глядя на поле. — У моей женщины только один брат — владелец сети магазинов электроники.
Диана сидела тут же, рядом, на соседнем кресле VIP-ложи стадиона в Мюнхене и внимательно следила за игрой на поле. Я даже не знал, что она, оказывается, такая азартная особа, кто бы мог подумать.
Наши отношения с француженкой уже давно перестали быть особой новостью как в СССР, так и в мире. Ну а что? Мы свободные, неженатые люди… Несколько раз попали на обложки журналов, пришлось выдержать одно неприятное заседание Политбюро, где мне настойчиво предложили либо узаконить отношения, либо найти какую-нибудь «отечественную» женщину, но в целом ажиотажа все это не вызвало.
— Боюсь, что моя сеть просто не потянет те объемы, которые будут интересны Советскому Союзу. Да, по меркам Нидерландов мы достаточно крупные игроки, но… Вам же, наверное, интересен весь рынок Европы, а не только маленькая Голландия?
— Да, но всегда нужно начинать с малого…
Знал бы собеседник, каких трудов мне стоило протолкнуть свою идею хотя бы в таком урезанно-экспериментальном виде. Чего мне только не предъявляли, начиная от непотизма, заканчивая попыткой шатать ленинские устои… Ну и в некотором смысле все это было правдой, если уж совсем честно говорить. Другое дело, что альтернатив вот так сходу найти было не так-то просто. Но, наверное, нужно тут рассказать по порядку.
Помимо нефти, газа и прочих сырьевых товаров СССР экспортировал еще и кучу других товаров. В том числе бытовую технику, всякую электронику и прочие ТНП. Но как традиционно была устроена схема этого экспорта? Фактически это был вариант ФОБ, если проводить аналогию с правилами Инкотермс. То есть иностранный покупатель либо приезжал в СССР, либо как-то связывался с нашими торговыми представителями, выбирал нужный товар из предложенного, расплачивался и забирал его на территории Союза. Иногда товар доставляли советскими кораблями и самолетами на место, но это уже не так важно, важно то, что Советский Союз как продавец сам вообще не пытался зайти на внешние рынки.
Почему Министерство Внешней Торговли как орган, у которого было монопольное в СССР право на ведение ВЭД, не пробовал самостоятельно развивать экспортную торговлю, беря риски на себя и тем самым повышая маржинальность всего процесса? Тут имелась целая пачка причин.
Во-первых, СССР не доверял своим людям. Одно дело отправлять куда-то дипломата с командировочными в 20 долларов в день, и совсем другое — открывать в капстране полноценную торговую фирму с оборотом в миллионы и реальной вероятностью того, что половина персонала тупо сбежит, своровав часть денег. Во-вторых, в СССР было просто запрещено инвестировать средства в западные страны. То есть любые торговые операции должны были заканчиваться тем, что денежные средства предполагалось возвращать в СССР. А как это сделаешь, если у тебя сетевая торговля? Там нужно инвестировать в расширение бизнеса, в рекламу, в страхование, в… в кучу вещей. Естественно, коммунистам идея вкладывать средства в экономику потенциального противника не нравилась, тут их трудно обвинять.
— Гол! — Команда в белых футболках прорвалась к воротам противника. Стадион на это отреагировал весьма сдержано, не удивительно — западные немцы, как водится, болели «за своих», зато мне никто не мешал радоваться.
— Гол в ворота сборной Нидерландов на сорок третьей минуте забил Александр Заваров! — И опять же немецкая речь мне была понятна только по контексту.
Все же отъезд части игроков на запад усилил сборную, несмотря на то, что изначально Лобановский был против и предрекал провал. Но нет. Прямо сейчас на поле играло сразу шестеро из одиннадцати игроков, находящихся в статусе легионера. Киевское «Динамо» резко потеряло статус базового для сборной клуба — оттуда сейчас был призван только Василий Рац — который, впрочем, уже тоже готовился уехать в Испанию — а остальные игроки представляли, если брать советские клубы, «Спартак», «Днепр» и «Динамо» Минск. Впрочем, есть подозрение, что если игра продолжится в текущем ключе, из этого состава уже к концу лета в Союзе не останется вообще никого. Это, конечно, бьет по нашей игре в еврокубках… Но там уже новое поколение подрастает, земля русская талантами, глядишь, еще не оскудела.
Почти сразу после гола судья свистнул на перерыв, и у нас с Филиппом Халфином — братом Дианы по отцу, который, собственно, и унаследовал фирму по продаже электроники — появилось время, чтобы спокойно поговорить. Благо никакой особой тайны, чтобы скрываться и секретить этот разговор в обсуждаемой теме, не имелось.
(Филипп Халфин)
— Мальчики, не скучайте, мне нужно отойти в дамскую комнату, — принцесса, явно осознавая момент, предпочла оставить нас один на один.
— Поймите, Филипп. У СССР огромные возможности в потенциале, но вот с их реализацией имеются очевидные сложности. У нас банальным образом нет людей в достаточном количестве, которые бы знали языки и разбирались бы при этом в коммерции. Зато у нас есть огромный промышленный потенциал, относительно дешевая рабочая сила, ресурсы, которые европейцам даже и не снились. И поэтому я предлагаю вам сотрудничество, мы готовы нести риски в равной степени, а для вас — это шанс выйти на глобальный уровень.