Эмили, как всегда, идет напролом:
– Так, значит, у тебя есть парень?
– Ну… – Я облизываю пересохшие губы. Это даже сложнее, чем я думала, – рассказывать о Кэзе, пока они так пристально на меня смотрят. Делаю вид, что перекладываю морковные ломтики на своей тарелке, затем отвечаю по-мандарински: – Эм-м… да.
Удар сердца.
В панике продолжаю не особо связно:
– Есть. У меня. Мы вроде как вместе. Ну, в романтическом плане. Конечно, зная, в каком возрасте по статистике подростки впервые вступают в отношения…
– Кто он? – прерывает сестренка мой бессвязный бред.
Ма и Ба ничего не говорят, но у мамы то бесстрастное выражение лица, которое означает, что она очень старается переварить новую для нее информацию: внимательный взгляд насторожен, губы сжаты в тонкую линию.
– Эм-м, помните главного актера в той дораме, которую мы сейчас смотрим?..
Эмили поднимает брови.
Ма делает кивок.
Ба кладет очередную котлету между ломтиками хлеба.
Тишина сгущается вокруг меня. Становится слышно, как тикают кухонные часы. Словно бомба, отсчитывают секунды до того, как я заставляю себя сказать:
– Ну, в общем, это он.
Еще один удар сердца.
Я ожидаю шока. Недоумения. Может, даже восхищения.
Чего я не ожидаю, так это того, что моя семья начнет хохотать.
– Тянь я [12], – выдавливает Ма сквозь припадок истерического смеха и вытирает слезы. – Вот уж не думала, что ты одна из этих… как их… охотниц на айдолов, Ай-Ай. А еще с таким серьезным видом!
Эмили фыркает себе под нос.
– Если ты встречаешься с Кэзом Сонгом, тем актером, то я – с Гун Цзюнем [13].
– А я – с Лю Дэхуа [14], – подхватывает Ма и качает головой, снова принимаясь за нарезку хлеба.
Папа хмуро смотрит на нее.
– Ты замужем.
– Ой, да это просто шутка, лаогун [15]. – Ма игриво подталкивает его локтем, и выражение папиного лица сразу смягчается. – Конечно, я помню.
Если раньше мое лицо горело недостаточно, то сейчас оно просто пылает.
– Это не шутка, – протестую я, стукнув тарелкой с морковью по столу. – Мы встречаемся. Он ходит в нашу школу. – В отчаянии я оборачиваюсь к Эмили. – Ты же знаешь, что он ходит в нашу школу, правда? И живет недалеко от нас?
– Ага, что-то такое слышала, – кивает она, все еще слегка улыбаясь. Ну хоть уже не смеется мне в лицо. Прогресс. Вроде как.
– Я уверена, ты еще встретишь кого-нибудь, Ай-Ай, – говорит Ма. Боже, она что, утешает меня? Разговор зашел куда-то совершенно не туда. – Ты очень умная девочка, и веселая, и ты… не боишься есть острое, и… – Она замолкает с неопределенным жестом – видимо, больше ни одно из моих достоинств не приходит ей в голову.
– Ты здорово режешь морковку, – подхватывает Ба.
– Это, конечно, очень мило с вашей стороны. Но я вот уже несколько минут пытаюсь вам сказать, что я уже встречаюсь кое с кем. А вообще, знаете что? – Я щелкаю пальцами, пораженная внезапным озарением. – У меня есть доказательства!
Пока мои родители обмениваются удивленными – если не сказать слегка встревоженными – взглядами, я вытираю ладони о рубашку, достаю телефон и открываю фото, сделанное Кэзом. То, где я чмокаю его в щеку.
– Это пару дней назад. – Я поворачиваю экран так, чтобы они могли видеть.
Хочется провалиться под землю, когда все трое наклоняются и пристально рассматривают фото, разглядывают под всевозможными углами, словно это какой-нибудь редкий экспонат, впервые попавший на фото.
– Что ж, – наконец говорит Ма, выпрямляясь и снова придавая лицу бесстрастное выражение.
Я даже не знаю, какой из этих сценариев хуже: родители отказываются верить в мои отношения с Кэзом Сонгом даже несмотря на фотографию или полностью принимают эту ложь, доверившись мне… Чувство вины, словно игла, пронзает живот при одной мысли об этом.
Затем Ма по-деловому складывает руки на столешнице, совершенно забыв про хлеб рядом с собой.
– Знаешь, мне просто любопытно… Как именно это… ну, ваши… – она указывает на телефон, – началось?
И я рассказываю. Рассказываю ту же историю, что описала в эссе, потому что чем последовательнее ложь и чем меньше версий ты выдумываешь, тем лучше. Так проще придерживаться легенды.
Когда я наконец замолкаю, а бо́льшая часть хлеба уже зачерствела, Эмили прижимает ладонь ко рту.
– Божечки! Ты не собираешься пригласить его на ужин? – спрашивает она, широко раскрыв глаза. – Мы обязательно должны познакомиться. А если он даст несколько автографов, то их мы сможем продать за…
– Нет! – вскрикиваю я. Знакомство с семьей – граница, пересекать которую я однозначно не хочу.
– Ты что, не хочешь заработать? – возмущается сестра.
– Я говорю не об автографах. – Хотя и о них тоже. – Еще слишком рано для знакомства, не будем торопить события, ладно? Я… я еще не готова. И кстати, ты наверняка сможешь увидеть его в школе.
– Твоя сестра права, – говорит Эмили Ма, выручая меня. – Мы же не хотим напугать мальчика. – Затем она поворачивается ко мне и улыбается. Легкие морщинки на ее лице смягчаются, а образ Суперпрофессиональной-Бизнес-Леди тает. Сейчас она просто мама, которая разрешает мне спать на ее плече во время долгих перелетов и которая каждое лето варит нам сладковатый суп из маша, чтобы помочь справиться с жарой. – Но не затягивай с этим. Я помню, что впервые представила твоего отца родителям сразу после школы. – Она подмигивает. – Как видишь, все вышло довольно неплохо.
И вот опять. Игла в животе.
Но все же я заставляю себя сказать:
– Да. Конечно.
И все-таки, даже несмотря на то, что я сказала, я надеюсь, что Эмили не столкнется с Кэзом в школе. У начальных и старших классов расписание не совпадает: мы всегда торчим на уроке, пока у младшеклассников обед или перемена, и наоборот. Именно поэтому я вижу Эмили только в начале учебного дня и в конце, когда мы вместе ждем водителя. Или если я специально иду за ней в ее класс.
Но в пятницу, как назло, нас отпустили с английского на двадцать минут раньше – как раз в то время, когда у младших классов перерыв.
Я замечаю Эмили в ту же секунду, как выхожу на залитый солнцем двор. Кэз где-то позади меня. Сестра играет в традиционную китайскую игру ти цзяньцзы с одноклассницами, девочек восемь или девять. Игроки пасуют друг другу воланчик, подкидывая его ногами, – скорость здесь важнее, чем стратегия.
Прижимаю к груди стопку книг и останавливаюсь понаблюдать за игрой.
Девочки хихикают и переговариваются между собой, громко кричат, когда кажется, что волан вот-вот упадет на землю,