Марина Кистяева
Сын маминой подруги
Пролог
— Даринка нам изменить собралась.
Дина скрестила руки на большом животе и посмотрела на влетевшую в кабинет подругу.
— Дарина? Нам?
— Да-да.
— И как, интересно?
— Она собралась в баню с новыми коллегами.
— Логично. К нам в баню она отказалась ехать.
Лариса вздохнула.
— Мне кажется, надо ее воодушевить. Помнишь, мы хотели тебе купить мужчину?
Дина закатила глаза.
— Мне муж с периодичностью раз в месяц напоминает…
— Что ты его за проститута приняла?
— Ага.
— Я предлагаю «мстю».
— Кому? Моему Костровскому?
— Ой, да сдался мне твой Костровский! Давай Даринке закажем мужика.
— Лора!
— Ну что? Я дело говорю. Не хочет она к нам ехать… Пусть довольствуется тем, что мы можем ей дать.
— Тебе Денис по заднице даст, узнав, что ты затеваешь.
— Мы! Мы затеваем. — Лора указательным пальцем ткнула сначала в нее, потом в себя. — А Костровский меня любит. Да-да, любит как лучшую подругу своей жены и перед Ярловым защитит.
— Лора…
— Ну что! Прикольно будет. Купим ей на Новый год массажиста-банщика.
— Даже не думай в эту сторону, подруга…
***
— Тридцатка. Адам.
Адам поморщился.
Ну нет… Нет же!
Повзрослели они. Какие, к черту, традиции.
Но не ему ли знать, что традиции в их компании — святое дело. Сам стребовал два года назад с Лехи.
А тот злопамятный черт.
Адам откинулся в кресле и приготовился.
— В этом году Владимир Владимирович по новостям объявил, что тридцатилетие у всех отменяется, — попытался он отшутиться.
Ага, как же. Щас.
— У всех, кроме Терлоева Адама Валидовича. Короче, друг ты наш любезный, нехер отмазываться. Сейчас будешь тянуть.
Не успел Алексей произнести фразу, как в дверь постучали.
Терлоев прикрыл глаза. Пусть администратор будет, а?
С его-то везением он точно вытянет джокера.
— Заходите.
Можно было ничего и не говорить. Дверь распахнулась, в кабинет ввалились трое парней. Адам шумно втянул в себя воздух.
Ну хоть бахилы надели.
Довольные стояли, каждый лыбился во все тридцать два.
— Адам Валидович, в преддверии столь знаменательного события…
— Давайте уже. а?
Он даже руку протянул.
Чего уж теперь…
Ромыч с довольной рожей прошагал к столу и выкинул на стол четыре карты.
— Да пребудет с тобой…
— Вот сейчас заткнись, Ромыч!
— Неужели страшно?
Друг заржал.
Выругавшись, Адам потянул карту.
Да твою ж…
Джокер.
Парни расплылись в довольных лыбах.
— Джокер, Терлоев.
Саня даже руки потер от предвкушения.
Адам застонал, почти искренне:
— Хотя бы трусы, парни…
— Железный Арни голой задницей сверкал и покорял просторы нашей Земли-матушки. А тебе что, слабо?
Убьет, сволочей…
Вот пусть только у кого-то нерв зажмет.
— Ты морж, тебе, Терлоев, можно.
Глава 1
— Я их боюсь.
— Мам…
— Я серьезно.
Мама скрестила руки на груди, не без легкой усмешки наблюдая, как дочь собирает вещи в большую сумку.
— Ты сразу перейдешь к шантажу или немного выждешь?
Дарина решила поддержать игру. Почему бы и нет?
— Можно сразу, да?
— Можно сразу. — «разрешила» дочь.
— Итак, я их боюсь.
— Я это уже слышала.
— А ты еще раз послушай! Я ни разу в жизни не видела Терлоевых! Ни мужа Насти, ни ее детей.
— И-и-и?
— Раз папы нет рядом, ты должна пойти со мной.
Вот.
Вот с этого сразу и надо было начинать.
Дарина мысленно сосчитала до пяти. До десяти долго. Она и так знала, чем дело кончится.
Они обе знали. И она, и мама.
Но им, наверное, нравилось поддерживать дух некой игры, и обе молча велись на нее.
— Вообще-то не должна. — Дарина выпрямилась.
Она все взяла? Скраб положила, маску тоже. Естественно, новую мочалку. Надо, кстати, попробовать связать самой. Почему бы и нет?
Скраб, между прочим, она сама сделала. Поэтому до мочалки путь близок.
— Дочь, ты меня слушаешь или витаешь в облаках?
Ее любимая матушка — миниатюрная блондинка пятьдесят плюс — демонстративно прищурилась и уперла руки в боки.
— Слушаю. И витаю в облаках. Точнее, я уже в парилке…
— …а я тебя задерживаю. Давай-давай, договаривай уже.
— Слушаю. И витаю в облаках. Точнее, я уже в парилке…
— …а я тебя задерживаю. Давай-давай, договаривай уже.
— Мам, ну что ты от меня хочешь? — Дарина решительно застегнула сумку. — Чтобы я с тобой пошла на ужин к… Термаевым…
— Терлоевым.
— Хорошо, к Терлоевым. Я подумаю над твоим предложением. Мы его обсудим. Но! — Дарина вскинула кверху указательный палец. — Но я заранее кое-что хочу от тебя услышать. Давай-как ты мне торжественно пообещаешь, Мария Сергеевна, что ни ты, ни тетя Настя не будете заниматься сводничеством, если я сойду с ума и подпишусь на эту авантюру.
— Какая авантюра. Дарин, ну серьезно.
— Давай-давай, обещай. Слышала я, как вы с тетей Настей говорили про его сыночку. Сколько ему там годиков? Под тридцать? Адамом, кажется, звать, да?
— Подслушивать нехорошо, — выдала матушка, отчаянно пытаясь сохранить серьезную мину.
— Вы громко разговаривали, а квартира у нас небольшая…
— Квартира у нас нормальная. Просто кто-то загребущий отхапал себе большую часть территорию под мастерскую и рад стараться.
— Ой, а кто-то рад стараться и без зазрения совести на правах ближайшей родственницы пользуется содержимым всех тех баночек и скляночек, что находятся в той самой мастерской.
— А тебе жалко для родной матери?
Мария Сергеевна сделала вид, что начинает сердиться.
— Для родной матери нет. Но кто давал согласие этой родной матери, чтобы она крем подружке дарила?
— Все в целях рекламы, дочь! — тотчас нашлась матушка.
Дарина покачала головой и тихо рассмеялась.
— Ну-ну.
— Ну не сердись… Дарин…
— Я не сержусь, мам. Просто в следующий раз скажи мне. Хорошо? Скрабы, кремы и прочие прибамбасики я делаю для себя. Они не прошли никакие клинические исследования. Вдруг у человека аллергия?
Мама вздохнула.
— Поняла я тебя. Услышала.
— Вот и хорошо…
Дарине почти удалось выйти из квартиры.
Да-а, почти…
Мама последовала за ней.
— И почему ты, кстати, снова собираешься в баню? Лорчика с Диной же в городе нет.
— Я с коллегами.
— И их ты подбила на баню… Дарин, ну вы же взрослые девочки… Какая баня! СПА-салон — другое дело. Ты не можешь себе позволить СПА? Давай я денег дам.
— Мама…
— Ну что!
— Я люблю баню. — Дарина развела руками. — Просто люблю.
На лице матери отразился весь спектр ее глобального отношения к бане.
Дарина хмыкнула и подхватила спортивную сумку.
В этом ее мама. То ли оскорбила,