— Пока в этом нет необходимости, — сказал Нестор.
— Как нет? Сколько я так буду сидеть и ждать? С ней что угодно может произойти. Правду мне всё равно никто не скажет, а официалы не помогут, только обвинят в том, что я столько дней молчал и к ним не обращался. Странно, что её мать не звонит, может, Зина её предупредила?
— Возможно. У Зины есть мощный оберег. Она не с пустыми руками туда отправилась, — Снежана начала новую тему, — мы думаем, ей этот оберег здесь вручили целенаправленно, такие вещи на дороге не валяются, и вряд ли это её вещь. Она, скорее всего, на задании, если выражаться профессиональным языком и не ходить вокруг да около. Но шеф вам и нам ничего не скажет. А Ермолаев встречался с вами и рассказывал там разное, чтобы выиграть время, чтобы вы ни в коем случае не ходили в полицию. Страху нагонял или тоже выполнял чью-то волю. Он труслив и очень беспокоится за свою устроенную жизнь. Я, во всяком случае, так думаю, — заключила Снежана.
— Пока с ней всё в порядке, — подтвердил Нестор, — надо ждать. Мало этого, мы думаем даже, что то, что говорил вам Ермолаев, было согласовано с Зиной.
— А с Леной получился незапланированный инцидент, ей что-то наговорили на скорую руку, потому что Ермолаев, видимо, где-то напортачил, и это, скорее всего, её собственная инициатива с вами встретиться. Ей стало обидно, почему это Зину пошёл искать и спасать её муж, а не вы. Она многого не понимает, как обстоят дела, — Снежана пыталась смягчить обстановку.
— На задании, значит… — протянул Стас, — то есть… а расскажите мне немного больше, чем я знаю, а я ничего практически не знаю, об этой компании «Дети Богов». Суть-то в чём? В интернете такой компании нет, кроме одного частного роддома в Краснодарском крае.
— «Дети Богов» — это научно-исследовательская база Института генной инженерии под патронажем одного из крупных нефте-газодобывающих российских холдингов. Поиски вечной жизни, знаете ли. Хотя круг интересов и спектр исследований достаточно широк, уровень учёных и материальная база не вызывают сомнений, — Нестор отчеканил информацию.
— А… всё по высшему разряду, значит. Понял. Может, ей ещё награду дадут, почему нет? Холдинги эти тоже под колпаком, — Стасу стало противно, он чувствовал себя загнанным зверем, — только мне никто не говорит, зачем туда отправили мою жену, не считают нужным. Как и она вот не сочла. И Ермолаев спрятался, чтобы я его не тормошил и морду не набил.
Стас встал.
— Ко мне есть ещё вопросы? — посмотрел на Снежану, — буду продолжать думать позитивно о всех вокруг, а главное, о жене-ведьме и успешном выполнении важного задания. Разрешите идти? — взял портфель и направился к выходу.
— Стас! — не выдержала Снежана, — а она очень смелая, ваша жена. Я уверена, что она всё вам расскажет и объяснит. Отнеситесь к этому, как к научному эксперименту.
— Точно так и отнесусь. Остаёмся на связи, — холодно ответил Стас.
— Обязательно, — ответила Снежана. Чувствовалось, что она была неудовлетворена разговором.
А Стас почувствовал, что все от него что-то скрывают.
Глава 24 Изображение на стене
Гарнии удалось сбить ритм, но Зине это было только на руку, что военачальник немного остыл. Они устроились на одном ложе, но сидели с разных сторон, причём, Зина залезла на шкуру с ногами, вытянув их в сторону Гефестиона.
— Там, в будущем, люди стали совсем другими. Дело не в технологиях, то есть в их способности быстро ездить без лошадей, летать из одной страны в другую на специальных устройствах и разговаривать с друг другом на расстоянии, а даже и видеть друг друга…
Гефестион слушал молча. Ему не хотелось выглядеть глупее и задавать идиотские вопросы о том, что всё равно не поймёт. Он своими глазам видел, как колесница взмывала в небо, но это ж Боги, какие тут вопросы.
— Нам дали всего лишь пользоваться этими машинками и приборами, этими штуками, которые помогают слышать и видеть, считать и проектировать дома. Это не мы умеем, а машинки. Мы должны только научиться ими пользоваться. А люди становятся всё глупее и глупее, живут мало, болеют, вредят друг другу, завидуют, не хотят учиться творческим и прикладным профессиям, хотят жить на ссудный процент, на услугах, на болтовне, только бы не мучаться в настоящем умственном труде, не создавать, а только потреблять.
— Ты говоришь о лени?
— И о лени в том числе. Лень появляется тут же, как только ты понял, что получаешь результат, не приложив особого труда, не потрудившись даже просто запомнить. У тебя рабы, которые знают, что они рабы, и многого не ждут от судьбы, а у нас они думают, что свободны, а на самом деле ничего сами по себе уже не умеют, и не хотят уметь. Они зависят от всего, что их окружает, и верят всему, что им говорят авторитеты, иначе отберут машинки. Люди боятся правды, потому что её надо подтверждать у тех, кто им врёт. Это авторитеты должны объявить правду правдой, иначе люди не будут слушать.
— Но люди же не равны. Все разные. Зина, люди разные.
— В чем? Скажи!
— В происхождении. У них заложены разные возможности с самого рождения.
«Не о программах ли ты говоришь, уважаемый военачальник? Это как раз то, что мне надо,» — подумала Зина.
— Объясни!
— Боги дали жизни многим сыновьям от земных женщин. Они им передали не только знания и силу, но и свою кровь. А кровь и есть суть. В ней всё. И им, потомкам богов, суждено руководить и вести свой земной народ к хорошей жизни. Я стараюсь. Мой род от полубогов-героев.
— От какого Бога, Гефестион? От какого Бога ты ведёшь свой род?
— Ты разве не видишь, кто изображён на стене?
— Это Аполлон? — у Зины сердце чуть не вырвалось из груди, — ты потомок самого Аполлона? Это правда?
— Что за вопросы, Зина? Мне даже нельзя задавать такие вопросы. Это известно каждому, кто меня знает, это известно даже несчастным рабыням, купленным на рынке и привезённым из разных мест.
— А я, знаешь… я хочу помочь людям. Я хочу, чтобы они умнели, а не глупели, чтобы они сами учили чужие языки, а не пользовались приборами, чтобы они умели сами считать и разговаривать с друг другом на расстоянии. Так было раньше, понимаешь? У