– Знаете, почему я согласилась пойти в ресторан с незнакомым мужчиной? – надо прояснить ситуацию, а то неизвестно что про меня подумает.
Мы уже сидим за столиком.
– Очень громкое заявление, но в этом нет ничего такого, за что можно было бы оправдываться. Настроение – этого достаточно.
– Да, у меня отличное настроение. Я сегодня узнала, что мой муж, с которым я прожила счастливо, как я думала, четырнадцать лет, мне изменяет.
– Так себе причина, если что. Я в разводе, например. Но давно. Вообще об этом не думаю.
– А дети есть?
– Есть. Девочка.
– Я сижу сейчас с вами, потому что не хочу идти домой.
– То-то я вам сегодня всю дорогу под ноги попадаюсь, как специально. Одно могу сказать – не спешите. Проверьте, так всё или нет? И даже если у него кто-то есть, можно многое исправить. У вас есть дети?
– Да, двое, мальчик и девочка.
– Есть, ради чего стараться.
– Хватит об этом, – мне тяжело это бередить, – расскажите что-нибудь, так хочется отключиться. Чем вы занимаетесь? Можете придумать, так ещё интереснее. И я потом придумаю.
– Я достаю затонувшие корабли, – смотрит мне в глаза Влад, – на Балтике. Море сложное, и в древности там было очень много кораблекрушений во время штормов. Да и вода там не такая солёная, лучше сохраняются артефакты.
Я не ожидала. Обычно о людях с такими профессиями я слышала только по телевизору.
– Вы? Достаёте затонувшие корабли? Вы морской археолог? – восклицаю я.
– Можно и так сказать. Но большая часть работы проводится на суше, и только когда всё уточнили на берегу, записи нашли нужные, мы выходим в море. Но иногда ничего так и не находим.
Официант приносит пиццу. Она безумная. Лучшая в Москве.
Влад взял себе каприччиозу – с ветчиной, грибами, моцареллой, артишоками – чего там только не было. Тоже, наверное, голодный.
– Как это, не находим? Самое интересное, когда нашли корабль, – заставляю я его рассказывать, – потом что? Вы туда ныряете?
– Ныряем и видим груду досок. Начинаются замеры, зарисовки, фотографирования. Любая работа – это работа, мы фиксируем и пишем очень много.
– А вы находили когда-нибудь настоящее сокровище? – спрашиваю, затаив дыхание, и вспоминаю себя маленькой на даче перед сном, когда дед читал сказки. Он такие и выбирал – про пиратов, море, парусники, неизвестные острова, не сказки, а приключения. Ему было всё равно, что я девочка, и мне больше нравилось про Золушку. Со временем я уже не представляла себе книг без приключений, опасностей, ловушек и поисков путей спасения.
– Да, и не раз, – делает он глоток воды, – море очень богато на тайны.
– Влад, а что, прямо сундук с драгоценностями?
– Да, огромный. Такой большой, что руками было невозможно поднять, обматывали его цепями и поднимали краном.
– Да ладно! А что там было внутри?
– Золото, серебро, жемчуг, драгоценные камни.
– Влад, хватит уже. А то я уши развесила, фотки хотела попросить.
– Почему нет? Есть и фотки, – он достаёт телефон, ищет там что-то и показывает мне экран.
ГЛАВА 5. Атлас
Я смотрю на его телефон. Конечно, он мне показывает не сокровища со дна морского, а корабль, на котором он плавал. На некоторых снимках он стоит и машет рукой или рассматривает на палубе какую-то керамическую вазу.
– Как корабль называется?
– Атлас. Это довольно известное судно в нашей отрасли, оно очень хорошо экипировано.
Смотрит на наши пустые бокалы.
– Давайте ещё по бокалу вина, вы не против?
– Я против, но вы не обращайте на меня внимания, я не пью совсем. Очень редко.
Показывает официанту повторить его вино.
– Мне кажется, сейчас ваша очередь, мадам. Чем вы занимаетесь?
– Угадайте, – предлагаю я ему.
– Вы… связаны с искусством, но что точно вы делаете, сказать не могу.
– Почему с искусством?
– Подсознательно как-то. Разве мы можем всё объяснить, что приходит нам в голову, или то, что мы чувствуем. Вот сейчас. Прекрасный вечер в прекрасной компании. Подарок от Вселенной. Чем больше я на вас смотрю, тем больше вы мне нравитесь. Это ничего не значит, я не прошу продолжения, я просто наслаждаюсь невероятным шансом.
– Не могу сказать, что у меня тоже не было сегодня подарков, только подарки бывают разные, – я даже не улыбаюсь. Через максимум час я вернусь в свою реальность, увижу мужа, который будет врать и кривляться, мне придётся говорить что-то неприятное, трудное, тяжёлое, может быть, громкое. Я обязательно разревусь, а что будет утром, мне даже трудно себе представить. Осторожно смотрю на монитор телефона, чтобы понять, сколько уже времени. Почти десять. Рома обещал прийти к двенадцати. Не знаю, как поступить, опоздать или прийти раньше.
– Всё в ваших руках, Анна. У него слабая позиция, он виновен, не забывайте об этом, и будьте смелее. Просто постарайтесь выяснить для начала, существует ли она и что он к ней чувствует. А сам факт измены…ну… с кем не бывает.
– Я реставратор, – меняю я тему, потому что у меня просто сердце сейчас выскочит. Я вижу себя в гостиной, передо мной Рома, явившийся после любовного свиданья, что-то лопочет и даже улыбается, как ни в чём ни бывало. Становится всё труднее и труднее держать себя в руках.
– Серьёзно? Да у нас с вами много общего! Старинные артефакты, история. А какая у вас специализация? – Влад видит, что я сейчас взорвусь, он пытается меня отвлечь, я чувствую.
– Книги, документы. Я долго не работала, когда дети были маленькими. Да они и сейчас маленькие.
Мысли о детях меня совсем выводят из равновесия. В памяти проносятся их образы, маленьких, начинающих ходить с сосками во рту, подрастающих, висящих у меня и у мужа на руках, смеющихся, плачущих, всё мелькает. Неужели кто-то может отобрать у меня моих детей или сделать их несчастными? Как хрупок наш мир, какие тонкие стены у нашего хрустального замка, как мне всё это сохранить…
Наверное, надо идти домой, пока он не приехал. Чему быть, того не миновать.
– Я выпила бы кофе и на этом мы с вами, наверное, попрощаемся, Влад.
Он делает знак официанту.
– Эспрессо?
– Да, двойной.
Звонок. Это мой телефон. Рома.
– Дорогая, как ты? – голос бодрый.
– Нормально. Ты?
– Мы немного задерживаемся, подъехали ещё партнёры с другой фирмы. Я думаю, что немного задержусь. Не волнуйся только, у меня всё нормально. Я постараюсь пораньше.
– Не надо стараться, – отвечаю я еле шевелящимся языком, – делай свои дела. Это важнее.
– Целую, Бобик, прямо в носик.
Отключаюсь и какое-то время не могу прийти