– Поясните, – попросила я, а Алина вдруг сжалась, словно только что сообразила, что сболтнула лишнего. – Вы рассказали отцу, что в курсе его встреч по четвергам?
– Это само собой вырвалось, – призналась девушка. – Понимаете, у меня есть парень… То есть был. – На её глазах выступили слёзы. – Но когда отец узнал… Узнал, что он из местных, он пришёл в ярость, он кричал на меня, как никогда раньше. Кричал, что я вся в мать! Я и не выдержала, высказала ему всё про его встречи на яхте. – Слёзы снова потекли по лицу девушки.
– И что Сергей? – спросил Воронов.
– Он велел мне убираться с глаз долой. Сказал, что это меня не касается. Сказал, что сам всё решит, раз уж я не в состоянии.
– Решил? – спросила я.
– Не знаю. Но в Валу больше не берет трубку, его нет на острове, и я не знаю, что делать. – Алина вытерла лицо руками. – Я думаю, что отец ему угрожал. Например сказал, что его родне больше никогда не дадут работу, если Валу ещё хоть раз подойдёт ко мне. Такое отец вполне мог устроить. Валу исчез, а мне пришлось притворяться, что все нормально, что ничего не происходит. Ходить на пляж с друзьями, смеяться, лишь бы они не догадались…
– Контактные данные, полное имя и фамилия этого вашего Валу, – потребовала я. И девушка, всхлипывая, продиктовала. Я записала и тут же отправила коллегам на большую землю, если этот Валу там, они его найдут.
– У вашей матери есть мастерская? – спросила я, когда Алина успокоилась. Девушка немного растерялась, словно мы говорили о возвышенном, и вдруг я поинтересовалась, есть ли в доме туалет.
– Да, но…
– Мы можем туда заглянуть?
– Но зачем? – удивилась Алина. – Если вы думаете, что моя мать имеет отношение к смерти от отца, то сильно ошибаетесь, она до сих пор, кажется, не поняла, что его больше нет.
– Мы не думаем, – мягко сказал Андрей.
– Но вы сами сказали, что не несмотря ни на что, отец интересовался её живописью. Возможно, мы найдём в студии что-то, что позволит нам выйти на след убийцы. Что-то незначительное для остальных, но важное для них и для нас.
– Я не уверена…
– Пожалуйста, Алина, – попросил Андрей.
А я поймала себя на мысли, что если он будет так просить меня, вряд ли я смогу отказать.
К слову, Алина тоже не смогла. Она вздохнула и жестом пригласила нас следовать за собой. На улице уже начало темнеть. Хотя летом на острове никогда не темнело до конца, ночами на Кихеу опускались ровные серые сумерки. Вокруг дома Болотовых уже зажглись фонари, выглядело это красиво и немного аляповато.
– Свет давно ушел, – сказала девушка, – мама рисует максимум до обеда, хотя потом может долго сидеть в студии и рассматривать старые работы. Мне иногда кажется, что она не помнит, как их рисовала. Сюда, это недалеко, – девушка спустилась с главного крыльца и стала огибать дом.
– Скажите, Алина, а почему вы пошли к Оле? – спросила я, следуя за Болотовой.
– Что? – Она испуганно обернулась.
– Ну, почему вы пошли именно к ней? Ведь не по объявлению же вы её нашли? Мол, потомственная колдунья приворожит любимого, сделает заговор на потенцию и здоровье? – процитировала я объявление с сайта, куда когда-то занесла меня цифровая нелёгкая. – Или по объявлению? – удивилась я, видя смущение на лице девушки.
– Ну… – Она натянуто улыбнулась. – Нет, конечно. Мы давно друг друга знаем, хотя она и старше. – И видя мой недоумённый взгляд, пояснила: – Дружили наши матери, так уж вышло. Мать Оли была акушеркой, именно она приняла меня на этот свет в роддоме Кихеу. Так они и подружились. Иногда, когда родители ругались, папа становился совершенно невыносимым, мама уходила к Уле, это мать Оли.
– Я знаю, – вставила я, не сказав, что Улю звали отнюдь не Ульяна, на местный язык имя Улэ переводилось, как надёжная. А еще, я про себя отметила, что Ола никогда не упоминала при мне об этой «дружбе».
– В большинстве случаев они брали меня с собой. Иногда мы даже оставались у неё на ночь. И мы с Олей играли, не потому что ей было со мной интересно, а потому что выбора особого не было. А потом у Ули случился инсульт, к тому времени мама уже была не в себе, сперва наше общение сошло на нет. Но как-то раз, когда у мамы начался очередной приступ паники, я вспомнила об Оле, до меня доходили разные слухи, что она стала ведьмой, что она знает разные травы… – Она смутилась, наверняка вспомнив свой последний визит к колдунье. – В общем, классическая терапия маме совсем не помогала, вот мы с отцом и решили попробовать, что-то нетрадиционное. Вернее, я предложила, а он оказался не портив. И знаете, что? Отвары Оли успокаивают маму куда лучше таблеток. Сюда, – сказала девушка, подходя к одноэтажному вытянутому строению с раздвижными стеклянными дверями.
– А это что? – Я указала на сооружение, видневшееся чуть вдалеке. Больше всего оно напоминало часовню. А небольшие прямоугольные камни на траве перед входом – могильные камни.
– Часовня и семейное кладбище, – ответила девушка. – Мой дед получил на него разрешение, и оно действует до сих пор. Так что, тут все законно.
– Наверное, в администрации очень удивились, когда ваш предок запросил разрешение на собственное кладбище, – покачала я головой. – На Кихеу усопших чтят по-другому.
Я вспомнила комнату матери, в которую отец часто приносил цветы. Я не раз слышала, как он разговаривал с ней. У нас на острове свои традиции.
– Если не передумали смотреть студию, то идемте, – поторопила нас Алина Болотова.
Не знаю, чего я ожидала от студии Софии, возможно, что она будет похожа на мастерскую безумного Шляпника, но все оказалось довольно мило. Большое вытянутое пространство, окна в пол, книжный шкаф, забитый бумагами и набросками, буфет, мольберты, краски, два рабочих стола, диван и картины, картины, картины. Большие маленькие, они стояли прямо на полу, прислонены к стене, к дивану, к буфету, к стульям. Некоторые отвергнуты, некоторые словно выставлены напоказ.
–