— Тоже домой хочешь? — шмыгнула я носом, усевшись на диван и наконец взяв собаченьку на ручки. — Теперь это наш дом, Люсь. Будем осваиваться. Привыкай, кроха.
Целовала, зарастающую пушком, лысинку на собачьей макушке, и тяжело вздыхала.
— Обещаю, что сама есть не буду, перейду на макароны и хлеб с чаем, но твой специальный корм для собак с аллергией буду тебе покупать. Шампунь я твой забрала, его ещё надолго хватит, а там я работу найду, и заживём мы с тобой по-прежнему.
Хотя жить по-прежнему, поддерживать тот уровень, на котором беззаботно жила с Альбертом, у меня вряд ли получится. Я это понимала. Никто не возьмёт меня на место с хорошей зарплатой без опыта работы. Конечно, я могла попросить помощи у родителей, они бы не отказали. Даже были бы рады, учитывая, что появился повод ткнуть меня носом в поспешное, не согласованное с ними, замужество. Но я сделаю это в самую последнюю очередь. Если только будет совсем плохо, если не будет хватать на специальный корм для Люси.
— Пускай Альберту теперь его госпожа паэлью готовит. И чуррос его любимый. И борщ варит. — горько всхлипнула я. — Мы с тобой и вдвоём неплохо проживём. Никто нас обижать не будет. И тебя Люцифером обзывать не будет.
Услышав знакомое прозвище, моя чихуашка, задрала голову и сердито тявкнула мне в лицо. Люси тоже свои обиды не забыла.
Закончив с уборкой, включила наконец свой телефон и набрала подругу.
— Ланка, ну наконец-то! — облегчённо выдохнула Диана. — Я тебе сто раз звонила, уже начала думать, что с тобой что-то случилось. Алик твой нагнал жути на меня: “ А если она в беде? А если с Миланой что-то плохое произошло? “
Подруга так похоже спародировала Альберта, что я будто сама услышала его встревоженный голос. Даже представила его лицо: нахмуренные густые брови, напряжённо поджатые губы и беспокойный взгляд карих глаз.
У меня задрожала нижняя губа, и я прикусила её, чтобы не заплакать.
— Он звонил тебе, Диан? — судорожно всхлипнула я.
— Звонил и приезжал. — затараторила Дианка. — Злющий. Чуть дверь мне не вышиб. Решил, что ты у меня прячешься. И сегодня с утра опять звонил. Беспокоится, Лан. Ищет тебя. Ты как сама? Ты где?
— В старой квартире. — вздохнула я и перевела разговор на интересующую меня тему. — А что он говорил, Диан?
— Орал, что у тебя любовник и ты сбежала с ним. — фыркнула в трубку подружка. — Я ему посоветовала не судить по себе.
У меня любовник? Я захлопала ресницами и возмущённо засопела. Это просто невероятная чушь! Для меня не существовало других мужчин, кроме моего мужа. Алик был моим первым и единственным.
Я и целовалась-то до встречи с Альбертом всего пару раз. Первый раз на своём школьном выпускном с одноклассником Ромкой Рыковым, но это даже поцелуем трудно было назвать, так, мазнул губами, и я вырвалась из его рук, потому что не хотела, и пахло от Ромки неприятно вином. Потом ещё однокурсник Виноградский меня как-то зажал в машине своего папочки и полез слюнявыми губами с поцелуем. Я сбежала, потому что испугалась. Наглый он был, руки распускать начал. Я бежала от него в свой подъезд, как от чумы.
Не было у меня любовника и быть не могло! Как только мужу такое в голову пришло?
Алик, конечно, был ревнив, но не патологически, просто он был очень горяч, испанская кровь сказывалась. Но и я никогда не давала мужу лишних поводов для ревности. У меня даже однокурсников парней в друзьях не осталось, я ни с кем не поддерживала дружеские отношения. Они как-то сами по себе все исчезли из моей жизни. Я подозревала, что не без помощи Альберта.
— Милан, ты здесь? — выдернула меня из возмущённых мыслей Дианка. — Давай я к тебе приеду вечером? Посидим, поболтаем. Мужиков обсудим, какие они все козлы. Или хочешь, в клуб пойдём? Повеселимся, потанцуем.
— Не знаю, Диан. — честно призналась я. — Настроение паршивое. Не хочу никуда.
— Нужно поднимать! — убеждённо резюмировала подруга. — Значит, я к тебе вечером приеду.
— Ну, давай. — смирилась я, зная настойчивый характер Дианки. — Закажу еду, а ты вино привези.
— Договорились! — повеселела Дианка. — Целую, обнимаю! До вечера!
Я отключила телефон и потрепала за ушки, удобно устроившуюся у меня на коленях Люсю.
— Сегодня у нас первые гости, Люсь.
Прижимая к себе крошечное собачье тельце, я поджала ноги и свернулась калачиком на диване. Уткнулась носом в Люськину макушку.
— Не будем плакать, да, Люсь? Пусть плачут те, кто нас потерял. — я всё-таки всхлипнула, закрыла глаза и незаметно для себя заснула.
Разбудил меня требовательный звонок в прихожей. Ещё плохо соображая со сна, подскочила с дивана и кинулась открывать дверь, в полной уверенности, что пришла Дианка. Я даже в зеркало на себя не посмотрела, а зря, потому что на пороге моей квартиры стоял хмурый и озадаченный Альберт.
Глава 12
— Ну здравствуй, затейница. — я решительно переступил через порог. — Куда сегодня ты меня бы отправила? В аэропорт или на вокзал?
— Никуда. — шмыгнула распухшим от слёз носиком Милана.
Красивая такая, растрёпанная, тёплая после сна. В спортивных легинсах и футболке, соблазнительно обтягивающих её безупречное тело.
— Лана, ты можешь нормально объяснить мне, что происходит? — осторожно наступал я на растерянно смотрящую на меня жену.
Мне не нравилось, что у моей девочки был несчастный вид и заплаканные, припухшие от слёз глаза. Что смотрела на меня, как на врага, губы свои пухлые кривила презрительно. И я не понимал причины её поведения.
— Ты мне изменяешь, Альберт. — ошарашила меня жена. — Предатель!
— Я? — удивился я до глубины души. — О чём ты?
Ни черта не понимал, о чём мне твердит жена. О какой измене речь? Я был чист перед Миланой аки ангел.
Для меня женщин других не существовало. Серая масса, и только Лана моя звезда. Красавица. Самая желанная и любимая.
— Ты! — обличающе ткнула мне в грудь пальчиком с розовым маникюром Лана. — Ты мне врал! Ты не ездил ни в какую командировку. Ты у любовницы был!
— Да у какой ещё любовницы? — взвился я. — Нет у меня никакой любовницы, с чего ты вообще это взяла?
— Твой подарок. — Ланка поджала дрожащие губы. — Ты ошибся адресатом, Алик. Ты прислал мне подарок, который купил для своей Госпожи!
Люська, сидящая на руках Ланы, недовольно заворчала на меня, глазёнки свои пучеглазые вытаращила, зубёнки оскалила. Не иначе бультерьером себя вообразила, личинка собачья.