– Создается впечатление, что жизнь наша была заурядна, – вздохнула Элинор. У нее, признаться, все эти происшествия выветрились из памяти. Ни одно из них не было сколько-нибудь значимым, должно быть. – А… вы ведь помните какие-нибудь страшные истории из тех, что мы сочиняли?
Послышался звон битого фарфора. Чашка соскользнула со стола, разлетелась вдребезги, а ее содержимое выплеснулось на щегольские светлые брюки Грегори Гамильтона.
– О боже! – Миссис Дэрбишем вскочила и засуетилась. – Ох, как мне жаль! Идемте, идемте же! В доме горит камин, вы там быстро обсохнете!
И, подхватив Грегори за локоть, миссис Дэрбишем потянула его за собой. Элинор проводила их взглядом, нагнулась и принялась совершенно машинально собирать осколки.
– Оставьте, мисс Кармайкл, – сухо сказала подошедшая Анна Дэрбишем. – Оставьте это и уходите. Оставьте нас в покое.
* * *
– Вам не о чем беспокоиться, мадам, – попытался успокоить пожилую даму Грегори. Она так вцепилась в его локоть, что должна была следы оставить. Таких суетливых, обманчиво слабых старушек он страшно не любил.
– Ах, мистер Гамильтон! – Миссис Дэрбишем приложила руку к груди. – Простите, простите!
– Вам не о чем…
– Мистер Гамильтон, буду с вами откровенна. – Женщина остановилась в дверях коттеджа и бросила вороватый взгляд на сад. Убедившись, что Элинор далеко, за пределами слышимости, она продолжила, впрочем, понижая голос. – Мне хотелось бы просить вас уйти.
– Уйти?
– Я не стала бы говорить этого при мисс Кармайкл, сэр, но… Я сама не знаю всех подробностей. Я в те месяцы повезла наших лучших учениц в Бат в качестве поощрения. Дурные творились вещи… Темные…
Она замолкла. Грегори Гамильтон едва удержался от вульгарного досадливого цоканья языком. Что за раздражающая у старой ведьмы манера – недоговаривать!
– Темные дела, миссис Дэрбишем?
Женщина вновь посмотрела в сад и еще больше понизила голос:
– Убийства, мистер Гамильтон. В школе произошли убийства, и нам пришлось немало потрудиться, чтобы хотя бы защитить репутацию наших девочек. Видите ли, мистер Гамильтон… убийцами сочли трех наших старших воспитанниц: Дорин Йорк, Эмму Норрел и…
– Кэсси. Кассандру Клеменс, – медленно проговорила подошедшая Элинор. – Кассандру Клеменс.
* * *
Внизу хлопнула дверь, на лестнице послышались быстрые шаги. Дамиан отложил в сторону дневник Джошуа Гамильтона, одного из самых симпатичных своих предков, пусть и заурядных. Воспоминание о нем, монументальном девяностолетнем старце, долгие годы было одним из самых ярких, а короткие точные заметки о членах семьи, гостях, друзьях и недругах были увлекательнее самой искусно написанной книжки. Жизнь старика, кажется, никогда не была бурной и полной событий, жена так и не подарила ему ребенка – бабушку Дамиан также помнил достаточно ярко, и она всегда казалась немного печальной. Словно компенсируя спокойное течение собственной жизни и бездетность, Джошуа Гамильтон каждому в своих записях посвятил по паре едких строк. Катриону он назвал однажды «сумасшедшей ведьмой», и эти резкие слова были, пожалуй, самым верным определением. Из всех старых дневников, что Дамиан забрал из замка, только тетради деда Джошуа он взял ради удовольствия. Сейчас он отложил записки в сторону и выглянул из библиотеки. На лестнице мелькнули платье Элинор и желтая шаль. Дамиан посмотрел ей вслед, а потом спустился в нижнюю гостиную. Грегори, все еще в дорожной одежде, писал письмо. В комнате густо и сладко пахло излюбленными фиалковыми духами Дженни.
Дамиан хмыкнул и сел в кресло.
– Как поездка?
Грегори бросил быстрый взгляд поверх письма.
– Познавательно.
– И только?
Грегори сложил методично письмо и убрал его за отворот манжеты.
– Школу, как и писали в газетах, закрыли после убийств. Трех.
– Трех?
– Представь себе. Одна из учениц, какой-то работник, то ли истопник, а то ли садовник, и дядюшка кого-то из воспитанниц. Как я понял из элегантных недомолвок миссис Дэрбишем, не очень, гм, порядочный человек. Я также ухитрился вставить словечко и спросить про миссис Гиббс, тогда – мисс Эльвин. Она действительно работала в школе и уволилась лет за пять до этого. По скучной и прозаической причине: вышла замуж.
– А что именно так всполошило Элинор? – поднял брови Дамиан.
– Она знала убийц. Ее соученицы.
– Школьницы?!
Грегори кивнул задумчиво.
– Дела, дорогой мой, обстоят еще хуже. Насколько я понял, каждый из убитых был чем-то неприятен мисс Кармайкл.
– Элинор? – Дамиан моргнул. – Ты сейчас что имеешь в виду? Преступный сговор между школьницами?
– Я имею в виду, – с нажимом проговорил Грегори, – лишь то, что сказал. Вокруг Элинор Кармайкл хватает и странностей, и смертей. И сперва именно ты указал на мисс Кармайкл как на возможную соучастницу похищения моей жены.
Дамиан досадливо поморщился.
– Как по мне, так злоумышленница из Линор выходит скверная, а все эти страшные истории…
– У меня встреча, – оборвал его Грегори, смахивая пылинку с рукава. – Так что расспроси обо всем, что тебя интересует, мисс Кармайкл. Ей ты веришь охотнее.
– Будь осмотрительнее с Дженет, – посоветовал Дамиан, глядя, как брат поправляет галстук и приглаживает волосы.
– Непременно, – довольно легкомысленно отозвался Грегори и ушел.
Дамиан взял кочергу и помешал угли в камине. Потом он поднялся. Разговор с братом растревожил его. Дамиан не верил, что Элинор злоумышляет хоть что-то – Франк доверял ей, – но вокруг женщины словно бы тени сгущались. И эти тени изрядно нервировали. Медленно, обдумывая, что сказать, Дамиан поднялся наверх и заглянул в комнату. Элинор стояла у окна, кутаясь в шаль, и смотрела на улицу. Дамиан постучал по дверному косяку.
– Да, мистер Гамильтон… – Элинор обернулась. – А, это вы.
– Могу я войти, мисс Кармайкл?
Элинор пожала плечами.
Половину комнаты освещали лучи закатного солнца, а вторая половина оставалась погружена в тень. Дамиан подошел к самой кромке, грани между светом и тьмой. Так и тянуло поднять руку и коснуться солнечных лучей. Ожог только недавно зажил. Элинор стояла в лучах света, и ее каштановые волосы отливали золотистой рыжиной.
– Я… – сказали они одновременно, и оба смутились.
– Простите, мистер Гамильтон. – Элинор опустила взгляд. – Я не должна была совать свой любопытный нос в ваши дела.
– О чем это вы? – Дамиан недоуменно покачал головой. – Впрочем, не важно. Это я должен извиниться. Я разозлился, и… это я должен был позаботиться о вас там, у этого… шарлатана. Вместо того чтобы сбегать. И к учительнице с вами должен был я поехать…
Элинор задернула плотно шторы, зажгла лампы и присела на край постели, продолжая кутаться в шаль.
– Позволите присесть?
Элинор усмехнулась.
– С каких это пор вы спрашиваете, мистер Гамильтон?
– Вы злитесь, – вздохнул Дамиан. – Даже перестали звать меня по имени.
– Вы тоже зовете меня «мисс Кармайкл», –