История повторялась с той лишь разницей, что, нависая над Ромэйн, Халахэль думал не о том, чтобы угодить ей, а о том, как сдержать рвущуюся из груди разрушительную страсть и случайно не убить ее.
И вдруг маленькая леди сделала то, чего он не ожидал от нее: потянула за волосы, направляя, заставила склониться и впилась губами в его рот, подарив Халахэлю его первый почти человеческий поцелуй.
С облегчением выдохнув, он сжал ее руками, продолжая настойчиво исследовать языком сладость и жар, растворяясь в почти невинном единении тел, пробуя, терзая и прикусывая приоткрытые губы.
Пальцы Халахэля скользнули под ее рубашку, и этот момент тоже стал для него откровением: никакой шерсти, никаких наростов, только беззащитная, трепещущая плоть, которую так легко разорвать…
Зарычав от боли, он вскинулся и едва не завалился на спину. Изо рта текла кровь – прорезались клыки. Хребет пульсировал, налившись жидким пламенем, когти оставляли на деревянном полу рваные борозды.
– Хэль?..
– Молчи! – прошипел он, пытаясь остановить обращение усилием воли. – Просто молчи!
Ему потребовалось приложить немыслимые усилия, чтобы взять сущность под контроль. Она металась внутри, резала его сотней лезвий, требовала крови, и Халахэль наконец понял, что люди и демоны не должны сближаться подобным образом. Это противоестественно даже по меркам тварей из Фаты.
Утерев кровь рукавом, он, шатаясь, поднялся и вышел из каморки, оставив за спиной и проклятое яйцо, и Ромэйн, чей взгляд он чувствовал до тех пор, пока не взбежал по трапу на верхнюю палубу.
«Проклятье, проклятье, проклятье!..»
Он с такой силой вцепился в фальшборт, что тот захрустел под пальцами.
Никогда. Никогда прежде он не испытывал влечения к людям. Почему эта мысль не посетила его раньше?! Он так часто напоминал Ромэйн о том, что личина человека всего лишь маскировка, но позволил себе забыть о главном: для демона люди всего лишь скот. Еда. Извращенное развлечение. Дичь. Но не любовники. Никогда не любовники.
Его тело отвергает ее. Все, что нужно его сущности, – порвать, вцепиться зубами, растерзать и вылакать кровь. Даже чувствуя присутствие Тет, он не может заставить вечный голод исчезнуть.
– Мы вот-вот причалим.
Вздрогнув, Халахэль обернулся и уставился на хмурую Фарию.
– Хорошо, – прохрипел он.
– Чувствуешь присутствие своих крылатых собратьев?
Капитан не хотела его задеть, но задела, ударила в болезненную рану, сочащуюся ядом.
– Нет.
– Ты в крови.
– Привыкай, – бросил Халахэль, с трудом цепляясь за ускользающие остатки здравомыслия. – Очень скоро в крови будем мы все. По колено.
Фария нахмурилась еще сильнее и потянулась к кинжалу.
– Когда ты в последний раз была в Запретном Крае? – как можно беспечнее спросил Хэль.
– Давно. Пару лет назад, пожалуй.
– Насколько опасно это место?
– Мы всегда держались дорог и не заходили дальше Кричащего Города. Обычно нам нужно было всего лишь пополнить запасы провизии и чистой воды. Но если верить слухам… – Фария задумалась. – На Линосе много диких неизведанных земель. И магии. И тех, кто использует ее.
Помолчав, Фария продолжила:
– Кричащий Город принадлежит костяным певцам. Они мрачные и неприятные люди, но с ними можно договориться, особенно если у тебя есть золото.
Хмыкнув, Халахэль резко разрезал предплечье когтем и заставил кровь обвиться вокруг запястья. Спустя мгновение она застыла, превратившись в тяжелый золотой браслет, украшенный рубинами.
– Чтоб меня Жнец забрал… – пробормотала Фария, сделав шаг вперед. – Можно?..
Он безразлично стянул безделушку и бросил ей. Капитан долго изучала браслет, прежде чем вынести вердикт:
– Настоящее золото. Чем угодно могу поклясться, оно настоящее!
– Еще бы, – надменно бросил Хэль.
– Проклятье, да мы можем купить весь Кричащий Город!
– Достаточно купить воинов.
Ромэйн поднялась на палубу, поежилась и обхватила себя руками. Халахэль попытался поймать ее взгляд, но тщетно: она смотрела только на Фарию.
– С золотом все вопросы решаются быстрее, – заявила капитан. – Пойду прослежу, чтобы артефакт не барахлил и подвел мою малышку прямо к бухте. Зовите остальных, пусть тащат свои мешки и готовятся покинуть корабль.
Ромэйн кивнула, развернулась и снова скрылась в полумраке нижней палубы. Халахэль стиснул зубы.
– Здесь всегда так тихо? – пробасил Барниш.
– Нет. – Фария разглядывала скрытую в огромном гроте бухту сквозь подзорную трубу с приближающими стеклами. – Ничего не видно! Проклятая темнота…
– Мы почти причалили, – заметил один из пиратов. – Может, ну его к Жнецу?.. Доплывем до острова Хромой Тройки, а там…
– Нет, – прервала его капитан.
– Даже факелы не горят! – продолжал настаивать пират. – Плохой знак, очень плохой…
– Вы можете уплыть, только позвольте нам сойти на берег, – подала голос Ромэйн. – Ты и так сделала для нас больше, чем должна была.
– Она дело говорит, – согласился пират.
– Заткнись, Соленый Диг, – прошипела Фария. – И ты, Ромэйн, тоже. Прошу прощения.
Хэль всматривался в темноту и чувствовал исходившую от нее угрозу. Сейчас эмпуссий рядом не было, но его чуткий нюх улавливал запахи разложения и высохшей прогорклой крови.
– В бухте нас не ждет ничего хорошего, – сказал он.
– Демоны? – тут же вскинулась Фария.
– Нет. Трупы. – Хэль снова принюхался. – Много трупов.
– Посмотрите, это же «Безобразная Эльза»! – вдруг выкрикнул худощавый мальчишка в кожаной треуголке. – Вон там! Я узна́ю эту мачту из тысячи!
– Что Маркиз здесь делает? – пробормотала Фария. – Он никогда не любил бухту Утопленников.
Натужно скрипя, корабль причалил. Пока пираты суетливо спускали трап, Халахэль подошел к самодельным носилкам, на которых лежало огромное яйцо. Он положил ладонь на теплую скорлупу и убедился, что сердце зверомага все еще бьется.
«Не вздумай сдохнуть», – мысленно прорычал Хэль.
– Готов? – Барниш потянулся и встал рядом с носилками.
– Если устанешь – просто дай мне знать.
– Может, ты и демон, но не смей списывай меня со счетов, – проворчал Барниш. – В этом теле достаточно сил, чтобы уделать тебя.
– О, я не сомневаюсь.
– Вы с Ливром можете остаться на корабле, – вдруг вмешалась Ромэйн. – Вам ведь понравилось…
– Не неси чушь, леди, – фыркнул Ливр, закинув на спину холщовый мешок с пожитками и едой. – Мы обещали довести тебя до трона узурпатора, и мы доведем.
– А после можем и на борт вернуться, – заявил Барниш и тут же добавил: – Если леди капитан нам позволит.
– Леди капитан… – Фария усмехнулась. – Вперед! И ради Трех, не уроните проклятое яйцо.
Халахэль сошел по трапу первым и тут же поморщился от удушающей вони. Даже морской ветер не сумел развеять смердящее облако, повисшее над гротом.
Их встретила обманчивая тишина, и лишь навязчивое жужжание насекомых раздражало слух Халахэля. Он уже знал, что им предстоит увидеть, но упрямо молчал, не желая пугать людей раньше времени.
– Можно нам осмотреть «Безобразную Эльзу»?
Крик мальчишки разорвал тишину, и Халахэль поморщился.
– Не ори! – так же громко ответила ему Фария. – Не смейте приближаться к кораблю Маркиза!
– Если бы рядом были эмпуссии, они бы давно нас сожрали, – недовольно пробурчал Ливр.
– Говори за себя, – выдохнул Хэль.
– Ну конечно, ты ведь у нас непобедимый воин!
«Непобедимый воин, неспособный обуздать собственную сущность».
– Осторожно, – вдруг сказал Мирай, шедший впереди с факелом. – Здесь тела.
В его голосе не было удивления, и Халахэль мысленно похвалил его за выдержку.
Тела действительно были: в свете огня он разглядел растерзанных людей, которые, судя по засохшей крови и порядком обглоданным падальщиками внутренностям, пролежали здесь не один день.
– Демоны?.. – тихо спросила Ромэйн.
– Когда между пиратами происходят стычки, они обычно не выпускают друг другу кишки, – так же тихо ответила Фария.
– Но ведь это Запретный Край, я думала…
– Еда есть еда, – грубо прервал ее Халахэль.
Их взгляды встретились, и он почувствовал раздражение, исходящее от Ромэйн. Она была зла и… разочарована.
– Глупо было думать, что эмпуссии разоряют только наши земли, – пробасил Барниш.
– Хэль говорил, прежде демоны охотились только на Фокасе, – бросила Ромэйн. – И я по глупости ему поверила.