Атео… Каким бы ублюдком он ни был, убивать его она не имела права.
Стиснув зубы, Ромэйн уставилась на узоры, над которыми трудился Халахэль. Смешение красного и черного – смелые штрихи, словно нарисованные кистью художника.
– Красиво.
– В краске моя кровь.
– Обязательно напоминать об этом?
Хэль усмехнулся и сказал, не поднимая головы:
– Я под твоей кожей, маленькая леди. Смирись с этим.
Он потянул ее на себя, и Ромэйн подалась вперед, почти уткнувшись носом в его шею. Сущность обвила ее ноги, поднялась сперва к коленям, затем к груди. Браслеты на руках Хэля позвякивали, когда он нежно касался ее спины.
– Расслабься… Вот так… Дыши.
Ромэйн вдыхала его сущность и ощущала, как прорезаются клыки. Приглушенная боль, вкус собственной крови во рту… Осоловело моргая, она пыталась прийти в себя, но не могла.
– Моя сущность уже в тебе. – Его пальцы перебирали короткие волосы на ее затылке. – Возьми остальное. Не дай Мориону разрушить твое хрупкое тело.
Десны чесались. Животный запах тела забил ноздри, а вкус… Хэль был прав: вкус сущности оказался не сравним ни с чем.
Бьющаяся жилка под кожей – Ромэйн с трудом сфокусировала на ней взгляд. Рот наполнился слюной, нутро свела сладкая судорога.
– Кусай… – Халахэль нежно надавил на затылок, прижимая губы Ромэйн к солоноватой коже. – Это просто: вонзи клыки, голод сделает остальное.
Словно в бреду, она вцепилась в грубую ткань его рубашки и, повинуясь дикому инстинкту, провела языком по манящей вене на шее. Пальцы Хэля впились в ее бедро, его хриплое дыхание опаляло ухо.
Она укусила. Без промедления, без раздумий – вонзила клыки в плоть, и на мгновение ей показалось, что она захлебывается кровью, хлынувшей из раны. Горячий горький поток спускался по горлу и дальше, опаляя внутренности.
– Да… Вот так…
Голос Халахэля заглушал грохот ее собственного сердца.
– А теперь… Впейся глубже. Позови меня, Ромэйн. Настоящего меня. Мою сущность.
Ей показалось, что в грудь вонзился раскаленный кинжал, но спустя мгновение агония превратилась в пульсирующий очаг болезненного удовольствия. Что-то густое хлынуло в рот, забило ноздри; оно не было похоже на кровь, не было похоже вообще ни на что знакомое.
Хэль издал звук, напомнивший урчание огромного животного. Его пальцы сильнее впились в ее кожу, другой рукой он прижимал голову Ромэйн к ране так отчаянно, будто от этого зависела его жизнь.
– Пожалуйста…
Она открыла глаза и попыталась отстраниться, но он сжал ее с такой силой, что стало по-настоящему больно.
– Хэль… Хэль! Хватит!
Услышав ее крик, он резко разжал руки. Ромэйн тут же вырвалась и отползла на противоположный край скрипящей койки.
– Проклятье… – Хэль затряс головой, будто пытаясь сбросить наваждение.
Рана на его шее уже затягивалась, но по рубашке расползалось уродливое пятно. Когда он поднял голову, Ромэйн увидела лихорадочный румянец на его щеках и нечеловеческие зрачки, расширившиеся настолько, что алая радужка почти исчезла.
– Я причинил тебе боль? – хрипло спросил он.
Ромэйн медленно покачала головой.
– Ты лжешь. – Халахэль горько усмехнулся. – Прости. Давно забытое ощущение.
– Это было… приятно?
Взгляд подернутых дымкой желания глаз переместился к лицу Ромэйн. Хэль молчал. Думал. А спустя несколько мгновений медленно ответил:
– Да, маленькая леди. Я ведь рассказывал тебе: питание – это очень… личное.
– Не в нашем случае, – тут же выпалила она.
– Как скажешь. – Он пожал плечами.
– Только кормление. Ничего больше, – настойчиво добавила Ромэйн.
Он резко подался вперед, схватил ее за руку и притянул к себе. Его глаза, казалось, пульсировали от едва сдерживаемых чувств.
– О, вот тут ты ошибаешься. Как бы тебе ни хотелось, чтобы это было «только кормлением», для меня… Для меня это значит больше, чем ты можешь вообразить. Это моя природа, Ромэйн. Если я делюсь своей сущностью, значит…
– Доброе утро?
В каюту заглянула опухшая после сна Фария. Ее взгляд метнулся к руке Халахэля, сжимающей запястье Ромэйн.
– Мне стоит достать кинжал? – прямо спросила капитан. Ее темные брови сошлись над переносицей.
– Нет. – Хэль выпрямился и разжал пальцы.
– На этом корабле уважают женщин. – Фария все же достала кинжал и ловко подбросила его. Тяжелая рукоять с глухим хлопком ударилась о ладонь, когда она его поймала. – И если ты решишь распускать руки, я отрежу все, чем тебя наградили Трое, пока ты будешь спать.
Глаза Ромэйн распахнулись от удивления, а Халахэль, напротив, прищурился. Его рот искривила усмешка.
– Я никогда не причиню ей вреда, – медленно сказал он.
– Капитан.
– Что?
– «Я никогда не причиню ей вреда, капитан».
Фария прислонилась плечом к косяку, но Ромэйн видела, что ее поза лишь обманчиво расслабленна. За годы, проведенные среди Железных Ласточек, она научилась определять, когда женщина становилась действительно опасной.
– Не люблю таких, как ты. – Фария разглядывала Халахэля так внимательно, будто видела его истинный облик сквозь маскировку.
– Таких, как я? – Он откинул волосы за спину и с интересом смотрел на капитана.
– Мужчин, которые думают, что имеют право хватать за запястья.
– Он не сделал ничего дурного. – Ромэйн наконец решилась вмешаться.
– Мы только избавились от одной агрессивной сторожевой… – начал было Хэль, но Ромэйн тут же выпалила:
– Подумай, перед тем как оскорблять Фэй.
– Она бросила тебя.
– Я лгала ей.
В каюте, казалось, вот-вот разразится гроза. Но катастрофы не случилось – за спиной Фарии появился Латиш.
– Вы так орете, что я не могу спать, – лениво протянул он.
– Пора бить в колокол и поднимать команду. – Взгляд Фарии наконец оторвался от лица Халахэля.
– Можно я ударю в него? Обожаю шуметь и портить всем настроение! – Латиш взял капитана под руку и потянул ее к внутреннему трапу.
Прежде чем отойти от двери, он обернулся, и Ромэйн увидела в его взгляде немой вопрос. Она покачала головой, губы Латиша растянулись в уродливой щербатой улыбке, и вскоре их с Фарией шаги стихли.
– Прости.
Стоило им остаться наедине, как плечи Хэля опустились, а напускная бравада исчезла. Он запустил пальцы в волосы и тихо продолжил:
– Кормление делает меня… порывистым. Но я могу контролировать себя, клянусь.
Его голос звучал совсем не так, как обычно. Сдавленный, смущенный и… испуганный?..
Ромэйн осторожно прикоснулась к его плечу. Она не понимала Халахэля. Демон, скрывающийся под кожей человека, отличался от нее так же, как домашний пес отличается от волка. То, что казалось ей всего лишь неприятным, но обязательным актом кормления, для него было чем-то сакральным. И как бы Ромэйн ни пыталась прочувствовать это, у нее не получалось.
– Я скучал по этому.
Хэль прильнул щекой к ее пальцам, сжавшим его плечо, и прикрыл глаза. Его ресницы подрагивали, а губы приоткрылись. Взгляд Ромэйн скользнул к вороту его рубашки, и она увидела росчерки краски, край ярких, смелых узоров, испещрявших его грудь.
– У тебя много татуировок, – тихо сказала она, чтобы избежать возникшей после его признания неловкости.
– Они покрывают почти все мое тело, – подтвердил Хэль.
– Значит, ты силен?
– Очень силен, маленькая леди. – Он открыл глаза. – Я ведь уже говорил об этом. Сомневаешься, что я полезный союзник?
– Нет. Просто… Стараюсь понять.
Ромэйн попыталась отстраниться, но Хэль не позволил – успел поймать ее руку, переплел ее пальцы со своими и сжал.
– Задай вопрос.
– Ты рассказал достаточно. На данный момент. – Она вздохнула. – Но это все не то.
Он понимающе кивнул.
– Тебе интересна суть. Твой разум пытается определить меня, потому что прежде ты не встречала подобных… существ. Но, поверь мне, маленькая леди, мы похожи намного больше, чем тебе кажется. Я тоже чувствую, я…
– Не так, как мы. Не так, как люди. – Ромэйн замотала головой. – Тебе нравится, когда кто-то пьет твою кровь и…
– Не «кто-то», – резко прервал Халахэль. – Только ты.
Едва он произнес это, как на верхней палубе зазвонил колокол. Ромэйн вскочила с койки, воспользовавшись этим, и выпалила:
– Нужно поговорить с Фарией и остальными. Мы должны составить план и…
Халахэль смотрел на нее, насмешливо прищурившись.
– Конечно, моя леди. Как прикажешь.