– Ожидал, что я нацеплю золотую цепь с сапфиром? – Монти обнял Савьера и похлопал его по спине.
– Нет, только не ты. Но я удивлен, что чистую одежду ты все же надел.
Говорящий – сухой старик в неприметной серой рясе – хрипло рассмеялся. Он держал в руках бархатную подушку, на которой лежал венец Дома Наполненных Чаш.
– Можем начинать. – Монти кивнул стражникам. – Открывайте двери.
Ему не нужно было повторять дважды: суровые мужчины распахнули створки, впустив в мрачный замок яркий свет факелов. Савьер затаил дыхание.
У ступеней замка собрались все: и слуги, и беженцы, и мастера в грубых фартуках. Воины толпились позади – огромная, необъятная толпа затянутых в кожаную броню мужчин и женщин. Места катастрофически не хватало, отцы посадили детей на плечи, юноши взобрались на крыши хозяйственных построек. Все хотели увидеть нового лорда и выразить ему поддержку.
Савьер прижал руку к сердцу. Ему показалось, что его ударили в грудь – сила, исходившая от толпы преданных, воодушевленных людей, не шла ни в какое сравнение с фальшивым приемом, устроенным Лаверном.
«Они обожают его, – думал Савьер, жадно разглядывая освещенные факелами лица. – И они пойдут за ним даже к вратам Фаты».
Монти вышел из замка, и воздух взорвался оглушительными криками. Савьер скромно встал справа от него, сложил руки за спиной и старался слиться со стеной. Он не хотел омрачать такой день своим присутствием, но Монти оказался непреклонен.
Говорящий дождался, пока крики стихнут, и начал читать молитвы Матери, Мастеру и Жнецу. Губы собравшихся шевелились, беззвучно повторяя заветные слова, Савьер тоже сложил пальцы и прикрыл глаза, умоляя Трех о благосклонности. Он просил для Монти долгой жизни и легкого правления, просил так искренне, как не просил бы для себя. Если кто-то и был достоин носить венец своего Дома, то этим человеком был он – скромно потупивший взгляд и склонивший голову перед своими людьми.
Говорящий возложил изящный венец на голову Монти, и собравшиеся, казалось, одновременно вздохнули. Несколько мгновений никто не издавал ни звука, а после цветы взлетели в воздух, десятки голосов закричали, радостно приветствуя нового лорда Дома Наполненных Чаш. Монти склонился ниже, осыпаемый лепестками и овациями, он молчал, но вся его поза кричала: «Я здесь, чтобы служить вам. Я здесь, чтобы защитить вас».
Савьер утер непрошеные слезы гордости. Кто бы мог подумать, что человек, который должен был ненавидеть его, станет ему близким другом? Трое так любят шутить над людьми…
Монти взмахнул рукой, призывая толпу к молчанию, и заговорил:
– Клянусь быть таким же хорошим лордом, каким был мой отец! Он пожертвовал жизнью, но не склонился, не сдался на милость узурпатора, и я тоже не сдамся! Всех тварей, разоряющих наши земли, мы загоним обратно в Фату, а начнем с освобождения Дома-Над-Водой!
Множество взглядов устремились к Савьеру, и он видел в них не только страх и ненависть, но и огонь, вложенный в сердца словами Монти. Воины потрясали оружием и кричали. Казалось, они готовы взять Дом-Над-Водой штурмом прямо в это мгновение.
Монти отвернулся от толпы, широкая улыбка тут же сошла с его раскрасневшегося лица. Он вошел в замок, Савьер последовал за ним, удивленный мгновенной переменой в настроении друга.
Не обращая ни на кого внимания, Монти подошел к стражнику и приказал:
– Созвать генералов. Сейчас же.
От холода в его голосе по рукам Савьера побежали мурашки.
– Монти. – Он тронул друга за плечо. – Что происходит?
– Война, если ты не заметил. – Монти кивнул, приглашая Савьера следовать за собой. – Перед церемонией я получил сведения о том, что жрицы стягиваются к Столпам. Земля вокруг них мертва, а люди теряют разум и превращаются в кадавров. Мы должны увести выживших с прилегающих территорий и разобраться с нуадами. Но нам понадобятся воины твоего Дома, Савьер. Так что прямо сейчас мы с генералами составим план, которому будем следовать. Ты готов?
Савьер внутренне сжался, но кивнул. Он не знал, пойдет ли за ним армия, собранная Лаверном, но был уверен, что в случае неудачи Монти легко возьмет командование силами Дома Багряных Вод на себя.
Выступали в темноте. Не в той, к которой успели привыкнуть, а почти абсолютной – призрачный источник света, время от времени появлявшийся за клубящимся серым маревом, окончательно исчез. Никто не знал, вернется ли он, но втайне на это надеялся каждый воин, с трудом забиравшийся на лошадь.
Снабдить масляным фонарем или факелом пришлось каждого. По земле стелился густой туман, скрывавший дорогу, небольшое войско Дома Наполненных Чаш вел сам Монти, отказавшийся остаться в Синей Крепости.
Во время совета с генералами он ударил кулаком по столу и заявил:
– Я пообещал помочь, и я помогу!
Это была ошибка. Это понимали и генералы, и Савьер, но спорить не решился никто. Надев венец, Монти изменился – теперь его брови всегда были нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию. Он словно окончательно осознал, что теперь будущее его людей зависит от него, и отнесся к этому невероятно серьезно.
Но все равно отправился освобождать Дом-Над-Водой от нуад вместе с войском.
Савьер пытался отговорить его: заявился в мрачные покои друга ночью, разбудил, чтобы поговорить без лишних ушей, но получил в ответ на все свои доводы лишь хмурый взгляд.
– Ты должен думать о своем Доме! Если что-то пойдет не так и ты погибнешь, что будет с твоими людьми?! – в отчаянии спрашивал Савьер, держась за столбик кровати.
– Я обещал, – упрямо повторял Монти. – И не откажусь от своих слов.
– У тебя нет ни наследника, ни родственников! Кто поведет твое войско, если что-то случится?!
– Лорд Барелл.
– Вы договорились об этом?.. Когда?
– Савьер, просто смирись с моим решением и иди спать.
И он ушел. Не привязывать же лорда к кровати?..
Теперь Монти ехал впереди рядом с генералом, отказавшимся отпускать его одного. Подтянутый, гладковыбритый мужчина напомнил Савьеру покойного лорда Оррена – те же открытые, честные глаза, седина на висках и высокий лоб. За время пути он несколько раз возвращался мыслями к тому, что его брат сделал с семьей Монти, и внутренне содрогался от отвращения к самому себе. Он ведь даже не пытался спасти их… Лаверн, опьяненный легкими победами, был почти беззащитен – не будь Савьер таким жалким, он бы сумел вонзить нож в его спину во время визитов в проклятую башню.
Но не вонзил. Струсил. Предпочел молча наблюдать за тем, как брат отдавал приказы солдатам и демонам.
А Верховная? Изменились бы ее планы, потеряй она самую важную пешку?
«Глупые мысли. Я должен смириться с тем, что произошло, и сделать все, чтобы не стало хуже».
Генерал объявил привал, воины спешились и повели лошадей к лесу. Напряженные и уставшие, они вглядывались в темноту и прислушивались к шелесту жухлой травы под ногами.
Природа менялась: листья опадали, цветы не цвели. Проклятый мрак свел с ума не только животных, но и растения: они хирели без солнца и начинали гнить, превращая луга в смердящие болота.
Савьер прихлопнул мошку и поморщился. Неужели они всегда были такими большими?.. На пальцах осталась темная жидкость, воняющая мертвечиной.
Костры разводить не стали – в удушающей жаре никто даже не думал о том, чтобы погреться у огня. Воины поставили палатку для Монти, а сами расположились на попонах. Во время работы они говорили мало, а достав из походных мешков вяленое мясо и воду, и вовсе замолчали.
Помня недавнюю стычку с одним из людей лорда Барелла, Савьер расстелил попону подальше от воинов и улегся. Есть не хотелось, только пить, но он решил беречь воду. Кто знает, что случилось с реками… Природа вела себя непредсказуемо, и это пугало его так же сильно, как уродливые морды крылатых демонов.
Он не должен был стать ни лордом, ни солдатом, а потому воспитывался не мастерами меча, а Фрием – мудрым наставником, вложившим в младшего сына лорда столько знаний о мире, сколько успел. И потому изменения вокруг приводили Савьера в ужас: он понимал, что природа может убить все живое быстрее, чем нуады впустят в Упорядоченное Черную Мать. Этот изнуряющий жар,