– Он не умирает.
– Как посмотреть. Я почти не слышу биения его сердца. Отойди, маленькая леди.
Халахэль вошел в каморку и осторожно положил Латиша в «гнездо». Тот заворочался, приоткрыл глаза и прохрипел:
– Холодно…
– Мы можем согреть его? – Ромэйн огляделась в поисках теплой одежды или одеяла.
Вздохнув, Халахэль начал снимать рубашку.
– Что ты делаешь?
– Собираюсь согреть нашего зверомага, воробушек. Можешь присоединиться. Не смотри на меня так: он нужен нам живым, верно?
Ромэйн кивнула.
– Мне тоже нужно раздеться?
– Я был бы не против, но нет, маленькая леди, в этом нет нужды. Просто ложись рядом с ним. Если, конечно, не брезгуешь. Здесь скверно пахнет.
– В темнице, где держали мою мать, пахло хуже. – Ромэйн закрыла дверь и присела на край «гнезда». – Просто лечь?
– И попробуй поспать. Ты не сомкнула глаз минувшей ночью.
– Как и ты.
– Я не человек.
– Как и я. Теперь. – Она осторожно забралась под тяжелый плащ и прижалась к Латишу. – Он такой тощий… Я чувствую его ребра сквозь все эти тряпки.
– Не хочешь рассказать, что с ним происходит?
Халахэль улегся на другом краю «гнезда» и заложил руки за голову.
– Он меняет форму, – тихо ответила Ромэйн.
– Так вот что за наросты на его и без того уродливой физиономии… Теперь я понимаю.
Они замолчали. Сон не шел, Ромэйн смотрела на торчащий из груды тряпья нос Латиша и гадала, получится ли у них сохранить жизнь последнему дракону.
«Я ему обещала».
Вскоре на лбу Ромэйн выступил пот – в каморке становилось все жарче. Она расшнуровала рубашку и попыталась выбраться из-под плаща, но вдруг в ее руку вцепились тощие пальцы. Латиш застонал, и ей пришлось лечь на место.
– Это из-за тебя? – тихо спросила Ромэйн, смахивая пот с ресниц. – Здесь нечем дышать.
– Можешь проверить, – предложил Халахэль. – Не бойся, маленькая леди, просто не прикасайся.
Любопытство взяло верх: Ромэйн оперлась на локоть и протянула было руку к Хэлю, но воздух вокруг него оказался настолько горячим, что она вскрикнула от неожиданности.
– Что это?!
– Я, – просто ответил он.
– Еще один демонический трюк?
– Трюк? Я похож на ярмарочного заклинателя, закутанного в расшитую звездами хламиду?.. – Хэль тихо рассмеялся. – Ты ведь не думала, что кровавое море тел холодное? Или…
Он тоже приподнялся на локте и с интересом уставился на Ромэйн.
– У меня не было времени думать о том, какая погода в Фате, – буркнула она.
– Море тел горячее. Почти кипящее. Куски плоти не соединяются сами по себе, маленькая леди. Они сплавляются.
– Вы выходите из кипящей кровавой каши?.. – Ромэйн передернуло.
– Моря. Это море, а не каша.
– Ты говоришь об этом с нежностью, или мне кажется?
– Ох, Ромэйн, не задавай вопросы, на которые не готова услышать ответ. – Хэль снова лег на спину. – У тебя была мать. Был отец. У меня – только кровавое море. Фата – моя родина, если можно так выразиться. И я люблю мою родину. Со всеми ее… недостатками.
Ромэйн свернулась клубочком и задумчиво разглядывала искривляющийся от жара воздух над Халахэлем.
– Твой внешний вид заставляет меня…
– Не заблуждайся, маленькая леди, – перебил Хэль. – То, что ты видишь перед собой сейчас, всего лишь искусная маскировка. Я не человек, никогда им не был и никогда не стану. Тебе, возможно, хочется верить, что я такой же, как ты, но это не так.
Его голос стал тихим, а тон – почти извиняющимся, будто он сожалел о том, что приходилось говорить.
– Но ведь и я теперь не совсем человек, – напомнила Ромэйн. – Тебя привлекает тварь, в которую я превращаюсь?
– Что тебя интересует? В какой форме спариваются демоны? В какой форме мы влюбляемся друг в друга? В любой, Ромэйн. Демоническая страсть всегда направлена на сущность, а не на форму. Ты прекрасна в любом виде, если хочешь знать.
– Я не хотела.
– Ты лжешь второй раз за день. Я думал, тебя хорошо воспитали. – Хэль тихо рассмеялся.
– А ты!..
Латиш заворочался и навалился на Халахэля, блаженно причмокивая губами.
– Проклятье, – проворчал тот, пытаясь снять с себя зверомага.
– Оставь его. Ему нужно тепло. – Ромэйн пыталась скрыть улыбку.
– Если я и хотел держать кого-то в объятиях, то точно не эту крысомордую скользкую ящерицу, – прошипел Хэль, но оставил попытки сбросить с себя Латиша. – Надеюсь, ты отблагодаришь меня за самопожертвование.
Температура в каморке становилась невыносимой – одежда прилипла к телу, пот катился по спине. Ромэйн села и посмотрела на Латиша: тот прижался к боку Халахэля, цвет его лица больше не был мертвенно-бледным.
– Спать в такой жаре я не смогу. Останься с ним, ладно? – Ромэйн поднялась на ноги и накрыла зверомага плащом.
– Я что, камин? – возмутился Хэль.
– Ты знаешь, что дракон нам нужен. Так что да, можешь считать, что ты камин. Сегодня и в каждый из дней, когда Латиш будет нуждаться в этом.
Она вышла из каморки и закрыла за собой дверь. Внутри гадко пульсировала поглощенная сила Мориона: голод накатывал волнами, но Ромэйн могла терпеть его. Пока.
«Почему так быстро?..»
В прошлый раз Хэль кормил ее довольно давно, и не сущностью, а кровью, и ей удалось продержаться все это время. А теперь…
Проглотив кислую слюну, Ромэйн направилась к своей каюте, держась за живот, словно беременная. Вот только в ее теле был не ребенок, а опасная ненасытная сущность, аппетиты которой все время росли.
Глава 2
Он успел отвыкнуть от вечной зимы. Возвышавшиеся вокруг заснеженные пики гор все еще походили на замерших в вечном сне великанов. В детстве он мечтал стать таким же: непоколебимым, неподвластным времени.
Снег хрустел под копытами лошадей. Едва слышная песнь Хрустальной Башни наполняла дрожащий воздух. Райордан успел забыть эти звуки – музыку родных земель. Сам воздух колебался, откликаясь на зов Башни, и его сердце дрожало, сливаясь со знакомой с детства мелодией.
Отец молчал. В зимнем экипаже, оснащенном полозьями, было тихо. Йель дремал, уронив голову на грудь. Его дыхание вырывалось изо рта облачками пара.
Блаженство.
Если бы год назад какой-нибудь идиот сказал Райордану, что он окажется в одном экипаже с отцом и тот не попытается его убить, – он бы рассмеялся. Лорд Абботт не прощал обид, а тех, кто порочил честь его Дома, обезглавливал или предавал огню. Неужели опасность, нависшая над Свободными Землями, заставила его поступиться принципами?
«Либо так, либо в Хладной Крепости меня ждет темница», – безрадостно подумал Райордан, разглядывая суровый профиль отца.
Солнечные Земли они покидали в спешке, времени на размышления не было: крылатые твари, порожденные Фатой, заполонили небо и убивали каждого, кто попадался им на пути. Усаживаясь в роскошный экипаж, Рай почему-то не думал о том, что отец может увезти его в земли Дома и казнить как изменника. Был ли у него повод так поступить? О да, несомненно.
Если до лорда Абботта дошла хотя бы часть историй о похождениях старшего сына…
Рай расправил плечи, пытаясь стряхнуть невидимый груз, опустившийся на них.
Нет, отец не предаст его. По крайней мере пока. Мир летит в Фату, у них нет времени разбираться друг с другом.
С другой стороны, никто не заметит пропажи непутевого вора в этом хаосе.
– Ты смотришь на меня так, словно пытаешься разглядеть, что у меня под кожей, – пробасил лорд Абботт.
– Да, как раз пытался понять, бьется ли твое ледяное сердце, – пробормотал Райордан.
– Мать будет рада тебя видеть.
– Вот уж не думаю.
Кустистая седая бровь отца вопросительно изогнулась.
– Она никогда не любила меня, – как можно безразличнее бросил Рай. – Какое ей дело до того, вернулся я или нет?
– Ты ее единственный ребенок.
– Мы точно говорим об одной и той же женщине? О той самой Мартильде, которая спустила псов на Йеля?
– Она была молода и порывиста.
– Ой, да брось! – Рай закатил глаза. – Ты прекрасно знаешь, что хуже нрава твоей жены только твой собственный! Постой, быть может, ты спутал ее с одной из твоих рыжих продажных девок?
Выдержке отца Райордан мог только позавидовать: на лице лорда Абботта не дрогнул ни один мускул. Он лишь устало вздохнул, театрально взмахнул рукой и сказал:
– Я тоже был молод,