Это была еще одна причина, по которой Эмили терпеть не могла учителя: Дресскау боялся птиц и потому ненавидел их.
Тем временем Фредерик кинул несколько крошек на пол – и голубь влетел в класс. Дресскау стремительно выбежал в коридор, захлопнув за собой дверь. Больше птица никому не мешала до самого конца урока. А когда прозвенел звонок на перемену, голубь вылетел в окно, как будто это был сигнал не только для учеников, но и для сытых птиц.
Теперь уже улыбалась Эмили.
2
Когда уроки закончились и Эмили выходила из кабинета вместе с Фредериком и Шарли, никто из них не сказал ни слова о ее провале с Дресскау, – так она поняла, насколько плохо было дело. Стоя на тротуаре, она разглядывала своих друзей. Команда супергероев из них бы не получилась. По крайней мере, не одна из тех, что собирают огромные кассы в кинотеатрах. Шарли из них троих, пожалуй, была к этой роли ближе всех: однажды ей даже удалось побить мальчишку. Выглядела она как ангелочек с рождественской елки: миниатюрная, с белокурыми локонами. Однако у Шарли было трое старших братьев, и приемчики она знала отлично. А еще у подруги была удивительная, хотя и не супергеройская, способность: она умела различать эмоции на вкус. Стоило ей что-то почувствовать – и эти ощущения обретали вкус, хотела она того или нет. Наверное, это то, что называют синестезией, но Эмили была уверена, что это волшебство.
Фредерик был ужасным неряхой. Он жил в доме по соседству с ее дедушкой и бабушкой и прекрасно играл на блокфлейте. Едва ли что-то из этого помогло бы спасти мир. Ему легко давались все точные науки в школе, и он обожал научную фантастику и фэнтези, будь то книги, комиксы или видеоигры. Еще он занимался триатлоном – это когда катаются на велосипеде, плавают и бегают. Правда, Эмили никак не могла запомнить, в каком порядке. Больше всего на свете он хотел бы бороздить бескрайние просторы Вселенной на сияющем космическом корабле. Правда, при условии, что на этом корабле будет зал для триатлона с бассейном. Некоторые не ладили с ним, потому что Фредерик всегда говорил то, что думал, и терпеть не мог ложь. Эмили это очень нравилось, потому что в отношениях с ним никогда не было недосказанности.
Друзья познакомились еще в детском саду, до того как в жизни Эмили начались вечные переезды. С тех пор как она вернулась жить к бабушке с дедушкой, ей казалось, что они никогда и не расставались.
У них с Фредериком был особый ритуал: когда один из них скучал или хотел поговорить, он сажал на окно плюшевого слоненка. По счастливому совпадению в один прекрасный день они получили в подарок одинаковых слонят, рассказывающих сказки. Никто из них, разумеется, уже не слушал эти истории, и все же у обоих духу не хватало расстаться с игрушечными зверюшками в красных шапочках. Хоть и плюшевые, а все-таки животные.
– Чего ты так странно на нас уставилась? – спросил Фредерик, нахмурившись.
– Что-то не так? На вкус прямо как киви, – подключилась Шарли. – И чего ты смеешься?
Нет, они совершенно точно не отряд супергероев, не тайное общество и не команда детективов. Просто друзья. Но что вообще значит это «просто»? Иметь друзей – уже многого стоит. И чем их меньше, тем они ценнее – совсем как с редкими вещами. Если бы золото было повсюду, как мошки, оно бы не стоило ни копеечки.
Сегодня Эмили забрала из школы бабушка Роза (на самом деле ее звали Хайдероза, но об этом мало кто помнил), и они вместе отправились в библиотеку Анны Амалии. Дома Шарли и Фредерика располагались как раз по пути.
Друзья любили кататься в бабушкиной машине – в «музее на колесах», как они ее называли. Бабушка Роза была любительницей интерьерных украшений: картин, фотографий и прочего декора. Она заполнила ими уже весь дом, садовую пристройку и даже велосипедный сарайчик. Такие, как она, не останавливаются и перед машинами – подумаешь, транспорт!
Первым делом бабушка дала своей машине имя Гертруда. В честь своей матери, первой женщины в семье, получившей водительские права. Затем она украсила салон так, как понравилось бы настоящей Гертруде: связала чехлы с цветочным узором, нарисовала на дверях герани – ее любимые цветы. Она прикрепила на приборную панель всевозможные безделушки, включая фигурку Иоганна Гутенберга, качающую головой при движении, и маленькую статуэтку Анны Амалии. Как и ее машина, бабушка Роза была яркой и пестрой. Некоторые даже думали, что она не различает цвета. На самом же деле она подбирала те наряды, которые подходили ей, – даже если они ни капельки не сочетались между собой.
Было еще кое-что, что отличало бабушку Розу от обычных бабушек. Она водила машину не степенно и аккуратно, а быстро, со знанием дела. Казалось, ей настолько нравится быть за рулем, что она даже не слышит гудков других автомобилей.
Подбросив до дома сперва потрясенного Фредерика, а затем слегка ошарашенную Шарли, она подрулила к библиотеке Анны Амалии, где вот-вот должна была начаться ее рабочая смена. Для Эмили это было прекраснейшее место на свете.
3
Еще мгновение – и перед Эмили раскинулся большой и ухоженный библиотечный парк со старыми дубами, листья которых тихо шелестели на ветру и давали приятную тень.
В это мгновение она ощущала тепло, безопасность и даже немного почувствовала себя счастливой. Насколько возможно, конечно, испытывать счастье после того, как тебя только что унизили, растоптали до размеров почтовой марки, да еще на глазах у всего класса.
Каждому человеку нужен островок безопасности: старый платяной шкаф, куда можно спрятаться целиком, покосившаяся скамейка у озера или сарайчик с маленькой печкой. Для Эмили таким местом была библиотека, а в ней – старое кресло с высокими подлокотниками, с годами обросшее цветными пятнами заплаток, похожих на яркие страницы комиксов. В сиденье кресла была такая уютная впадинка, что вставать с него совершенно не хотелось. Впрочем, выкарабкаться из кресла действительно было не так-то просто.
Эмили забралась в кресло, скинула обувь, подтянула колени к груди и взялась за книгу, которую ей задали прочитать к уроку по немецкому. Когда что-то задают на дом, приятного в этом мало. Тут даже самая прекрасная книга теряет свою магию. Поэтому девочке было куда интереснее смотреть в окно на шелестящие кроны дубов. Когда дул ветер, Эмили щурила глаза – и тогда листья казались ей перьями огромных зеленых птиц.
Библиотека Анны Амалии представляла собой красивое строение, окруженное рвом с небольшим подвесным мостиком. Впрочем, подъемный механизм не использовали уже несколько столетий, так что едва ли в наши дни мост удалось бы поднять. Снаружи массивные стены библиотеки были выкрашены белой краской, оконные рамы и ставни – малиновой, а флюгер на самой высокой из пяти башен сверкал золотом. Внутри же каждое помещение было набито книгами до самого потолка: и большой светлый зал в стиле рококо, где каждый вошедший сразу чувствовал себя настоящим дворянином, и каминный зал, и гардеробная, и даже закутки, где когда-то спали слуги. Повсюду поселились полки с книгами, расставленными в особом порядке.
Кресло Эмили стояло в помещении, которое некогда служило кухней. Теперь тут хранились старинные научные сочинения. Даже в бывшей духовке разместились книжные полки.
Эмили вздохнула и еще глубже вжалась в кресло. В ее библиотеке все было прекрасно, по крайней мере сейчас. Принадлежала библиотека, конечно, не ей, а какому-то фонду, но девочка никогда не видела никого из его представителей. Эйрих фон Гутенберг построил это здание, напоминавшее замок, в начале XVIII века. Он был потомком Иоганна Гутенберга, легендарного и гениального прародителя современного книгопечатания. Если верить рассказам, Эйрих был человеком раздражительным; кто-то из современников даже считал, что он был психически нездоров. В какой-то момент он просто бесследно исчез. В соседнем зале – в том, что в стиле рококо, – висел его роскошный портрет в раме из вишневого дерева. Эйрих, во внушительных размеров красной шляпе с перьями, был