Роли. Эти чертовы роли, которые пытаются управлять обществом, будто божественное предписание. Роли, связанные с полом, социальным классом, религиозными убеждениями… Роли, роли и снова роли. Стереотипы, сковавшие тех, кто считает, что будущее предопределено заранее и их воля ничего не может изменить. Именно против этих условностей Мирен боролась всю свою жизнь.
С раннего детства она была выдающейся ученицей, способной запомнить любой показанный ей текст. Ее мозг был как губка, легко впитывающая любую информацию. Вскоре как учителя, так и родители стали подталкивать ее к поступлению на престижную специальность – юриспруденцию. Она должна была стать первым адвокатом в семье Сарандона. Но девочка росла, и по мере ее взросления росли и ее амбиции. Она не собиралась быть пассивным наблюдателем. Конечно же нет. Особенно когда речь шла о жизни и будущем, которые по праву принадлежали только ей. Она замечала, как родители поддерживали мальчиков из ее окружения в занятиях контактными видами спорта, например, борьбой, боевыми искусствами или боксом, в то время как ей приходилось довольствоваться плаванием или гимнастикой. Это неравенство ее возмущало.
Когда Мирен исполнилось шестнадцать, она разбила свою копилку и наконец бросила занятия балетом, оплатив накопленными деньгами занятия в школе тхэквондо. Родители пришли в ужас. Мать рыдала, а с отцовского лица несколько дней не сходило разочарование. Но решение было принято, и пути назад не было.
Мирен никогда не винила родителей за то, что они направляли ее образование в это русло; в конце концов, они оставались последовательными в своем взгляде на жизнь – консервативном, глубоко укорененном в религиозных убеждениях, которые просто не позволяли им воспитывать дочь иначе. По правде говоря, несмотря на разочарование, они никогда не запрещали ей принимать собственные решения. Иногда мать, конечно, пыталась давить на чувства – применять тот эмоциональный шантаж, к которому часто прибегают родители, понимающие: поезд уходит и жизнь детей, как и принятые ими важные решения, ускользают из-под контроля.
Мирен в красках помнила разговор за ужином, когда сообщила родителям что пойдет учиться на криминалиста, чтобы затем стать следователем.
– Как это на криминалиста? – воскликнула мать, прижимая руку к груди. – Ты что, с ума сошла? А как же юридический?
– Юриспруденция – это карьера, которую вы мне прочили, но я к ней никогда не стремилась. Я ее ненавижу, – призналась девушка со слезами на глазах.
– Но, дочь, подумай хорошенько. Это престижная профессия со множеством возможностей. Ты же знаешь, как это важно сегодня, с таким-то уровнем безработицы, – настаивал отец. – Кроме того, у тебя блестящий ум, который идеально подходит для этой специальности. Твои преподаватели всегда об этом говорили. Помнишь, как дон Патрицио с гордостью звал тебя «адвокатом»?
– Если у меня действительно такой выдающийся ум, как вы говорите, чего вы тогда волнуетесь? С ним я добьюсь успеха в любой области, в которой решу себя реализовать, правда? В чем проблема?
– В чем проблема? – воскликнула мать, ее нижняя губа задрожала от гнева. – Ну, раз твой отец не может этого сказать, скажу я. Профессия полицейского очень тяжелая. Она требует силы, а в некоторых случаях придется даже применять насилие.
– А я женщина, поэтому не могу быть сильной и действовать жестко, да, мам? – перебила ее Мирен, бросив на женщину злой взгляд.
– Именно! Видит бог, я не сторонник мужского шовинизма, но женщина просто не может работать шахтером, строителем… или полицейским.
– С меня хватит, – сказала девушка, вставая из-за стола. – Я пришла не просить у вас разрешения, а сообщить о своем решении. А теперь, если не возражаете, я пойду.
Затягивая шнурки на черных форменных ботинках, Мирен с горечью улыбнулась, вспоминая те семейные споры.
Закончив поправлять униформу и снаряжение, она направилась к столу Клаудио, который находился в отделе находок. Сегодня им предстояло патрулировать район Старого города, и у Мирен уже зрела идея. Неофициальное задание, которое, без сомнения, крайне не понравится ее напарнику. Впрочем, агент знала: в конечном итоге он все равно уступит. Он всегда уступал.
Сарандона вошла в просторный зал подразделения и увидела группу полицейских, столпившихся вокруг пожилого служивого – крепкого, румяного, с добродушным видом и внушительным пивным животом, который нависал над поясом и натягивал кобуру до предела. Завидев ее, Клаудио сразу же двинулся ей навстречу.
– Ты сегодня ранняя пташка, – сказал он, лукаво улыбаясь.
Мирен закатила глаза на это замечание. Мужчина всегда был недоволен ее непунктуальностью, но в этот раз она опоздала всего на пять минут.
– Сегодня тебе не на что жаловаться, – сказала она. – Кстати, вижу, нам выпала честь наслаждаться обществом Чемы Эрреро, также известного как Чема Краткий. – Она кивнула в сторону группы и насмешливо скривила губы.
– Да брось ты, Мирен. Не будь к нему так строга: ты же знаешь, что он мой друг, да и со здоровьем у него последнее время неважно. – Офицер жестом показал, чтобы она говорила потише.
– Ты не перестаешь меня удивлять, Клаудио. Здоровье, говоришь? Это ты про его последний больничный из-за вывиха лодыжки, верно?
– Ну да.
– И на сколько он его брал?
– На семь месяцев, – признался собеседник, почесав затылок.
– Прекрасно. Семь месяцев на восстановление после вывиха лодыжки – да он просто чемпион. Если мне не изменяет память, до этого он почти столько же провалялся из-за больного колена. Поправь меня, если ошибаюсь, коллега. Потом еще полгода из-за депрессии. И что он делал, чтобы с ней справиться? Каждый день таскался в свой чоко [17] и готовил там для дружков, среди которых, между прочим, был и ты, – сказала Мирен, ткнув Клаудио пальцем в грудь.
Тот опустил глаза в пол и начал молча спускаться по лестнице, ведущей в гараж.
Просторный ангар служил стоянкой для разношерстного автопарка муниципальной полиции Бильбао, который недавно пополнился новыми патрульными машинами. Эта закупка вызвала широкий общественный резонанс, ведь автомобили были марки «Мерседес». Как и следовало ожидать, это породило ожесточенные споры в мэрии, а средства массовой информации несколько недель сыпали шутками и комментариями, вцепившись в эту тему, словно дети, получившие долгожданную игрушку.
Мирен и Клаудио подошли к будке, где хранились ключи, чтобы узнать, какой автомобиль им выделили на смену.
– Опять один из этих раритетов, – недовольно пробормотал мужчина, увидев, что им снова досталась одна из старейших машин автопарка.
– А чего ты ожидал? Нам ведь уже выдавали один из