– Но не для Лукаса, – заметил Альдай, потирая веки.
– Именно. Лукаса принесли в жертву, чтобы сохранить тайну культа Астрид. Культа таинственной дамы в красном, – уточнил Андер. – Возможно, двое санитаров, которых Глория Редондо наняла нелегально, на самом деле были киллерами. Их могли отправить, чтобы расправиться с Лукасом до его выхода на свободу. Нужно было гарантировать его молчание.
– Но кто их нанял? – спросил Гардеасабаль.
– Астрид? Александр? Оба? Не знаю. Но не станете же вы отрицать, что эта версия звучит логично?
– Немного притянуто за уши, – не согласился Альдай. – Хотя после того, что мы увидели на записях, меня уже ничем не удивить.
На столе юноши зазвонил телефон. Он снял трубку, обменялся несколькими фразами с собеседником, затем прикрыл ладонью микрофон и обратился к коллегам:
– Звонят из центральной диспетчерской. На связи женщина по имени Хулиана Гойтия, она утверждает, что была домработницей в доме Хауреги-Нильссон.
– Отлично, поставь ее на громкую связь, – распорядился Андер, подходя ближе.
Спустя несколько секунд ожидания в комнате раздался женский голос:
– Алло?
– Доброе утро, Хулиана. Говорит инспектор Креспо. Чем могу помочь?
– Доброе утро, инспектор. Я звоню, потому что сегодня утром смотрела пресс-конференцию, где говорили о Лукасе Хауреги. У меня буквально все внутри перевернулось.
– Почему, Хулиана?
– Потому что уже несколько дней слышу, как его называют убийцей, но молчу, сдерживаюсь, чтобы не позвонить и не высказать свое мнение. Эта пресс-конференция стала последней каплей. Лукас не может быть монстром, совершившим эти преступления.
– Вы сказали моим коллегам, что работали в доме семьи Хауреги-Нильссон, не так ли? – уточнил Андер.
– Да, с тысяча девятьсот девяносто четвертого и до проклятого тысяча девятьсот девяносто девятого года.
– Что вы можете рассказать о семье? Какими были дети?
– Дети были совершенно разными. Лукас был просто чудесным мальчиком, постоянно сидел у себя в комнате за книгами или играл. Послушный, воспитанный, с ним у меня никогда не было проблем. Александр же был полной противоположностью. В его взгляде было что-то пугающее. Не могу объяснить, что именно. Какая-то пустота, словно, смотря ему в глаза, ты заглядываешь в бездонный колодец. Я никогда не могла понять, о чем он думает и чего хочет. Он следил за мной, ходил по пятам, молча наблюдал. И иногда улыбался надменной, самодовольной улыбкой. В последний год перед их отъездом из Бильбао я по-настоящему его боялась.
– Он вас когда-нибудь бил?
– Нет, никогда. Но иногда взгляд может напугать сильнее удара.
– Понимаю, Хулиана. А что можете сказать о родителях? – продолжил инспектор.
– Они тоже были очень разными. Эрнесто – добродушный, семейный человек, но, к сожалению, редко бывал дома. Он почти все время проводил за границей, руководил инженерными проектами. Работал без устали. Астрид же была замкнутой. Всегда вежливая, корректная, но никогда не позволяла нашим отношениям выйти за рамки рабочих. Она трудилась в клинике «Здоровье Бильбао», была прекрасным онкологом.
– Как бы вы охарактеризовали их отношения с детьми?
– Астрид всегда смотрела на сыновей по-разному. Например, брала с собой только Александра. Он часто сопровождал ее в клинику по вечерам, а иногда они уезжали в загородный дом в Каррансе, где она проводила свои духовные практики. В это время я оставалась с Лукасом. А вот Эрнесто относился к обоим одинаково. Только Лукас его обожал, а Александр будто бы не замечал вовсе. Но к сожалению для Лукаса, его отец слишком часто отсутствовал.
– Хулиана, вы упомянули духовные практики Астрид в Каррансе. Кто-нибудь еще ездил туда вместе с ней и Александром? – спросил Андер.
– Нет, они всегда отправлялись одни. Астрид говорила, что ей нужно уединение, их домик напоминает ей о родных местах, о Кируне.
– Кируне?
– Да. Это город на самом севере Швеции. Там Эрнесто и Астрид познакомились. Они жили в Кируне, пока мальчикам не исполнилось двенадцать, а потом переехали в Бильбао. Эрнесто предложили здесь работу, от которой невозможно было отказаться.
Гардеасабаль без остановки записывал все, что говорила женщина.
– Понял вас, Хулиана. Огромное спасибо, что связались с нами. Вы нам очень помогли, – сказал Андер.
– Я рада, инспектор. Все, чего я хочу, так это справедливости для Лукаса Хауреги. Он не монстр. Он хороший мальчик.
Картины убийств, совершенных Н9, проносились в голове у Андера, пока Хулиана произносила последние слова. Возможно, в чем-то она была права, но на самом деле Лукас уже давно не был тем юношей, о котором она когда-то заботилась. Жизнь оставила на нем свой отпечаток.
– Разумеется, Хулиана. Еще раз благодарю вас за свидетельство. Всего доброго.
– Взаимно, инспектор.
Женщина повесила трубку. Гардеасабаль присвистнул.
– Эта информация поступила как нельзя кстати, – сказал он. – Теперь у нас есть подтверждение, что мальчик на записях – это Александр.
– Туман рассеивается, день становится яснее. Пойду поговорю с Торресом.
Андер взял фотографии, папку с делом об убийствах на улице Эрсилья и вышел из комнаты.
Он постучал в дверь и открыл ее, не дожидаясь ответа, как делал всегда, когда ему нужно было срочно сообщить что-то жизненно важное. Субкомиссар Торрес сидел за столом, погруженный в бесконечную бумажную работу. Вот так-то – руководить комиссариатом. Завидев вошедшего Андера, он встал и направился ему навстречу.
– Андер, проходи. – Он указал на столик в углу комнаты, приглашая присесть. – Я видел, как ты прятался в зале. Ну, рассказывай, есть новости?
Мужчина сел, выложил фотографии на стол и показал на снимки Андреса Молинеро.
– Да. Существует связь между убийствами, совершенными Лукасом Хауреги, преступлениями на улице Эрсилья и казнями девушек в Каррансе.
Субкомиссар бегло просмотрел фотографии, затем сложил их в стопку и вернул.
– В чем она заключается?
– Астрид Нильссон и Александр Хауреги, – ответил Андер.
– Шведский след. Очевидно, Астрид нужно задержать как соучастницу. Кстати, только что звонил Лопатеги. Он сообщил, что уже связался с Министерством внутренних дел, чтобы получить разрешение на совместное расследование со шведской полицией.
– Ах, конечно, снова у нас на пути встала бюрократия… – прокомментировал инспектор.
– Именно. У Эрцайнцы нет полномочий на проведение международных операций. Нам остается только ждать, поэтому нужно запастись терпением.
Андер откинулся на спинку стула и обреченно запрокинул голову.
– О каких сроках идет речь? Сколько придется ждать?
– Если министерство даст положительный ответ, то не меньше двух недель, – ответил Торрес.
Креспо взял себя в руки и кивнул. Он открыл папку со снимками с видеопленок и вытащил фото Гальвеса.
– Кстати, мы установили, что директор клиники был одним из сектантов,