Когда в 96-м году вооруженные диктофонами и литрами портвейна журналисты попытались проинтервьюировать Коку, новосибирский Алан Парсонс внезапно вспомнил еще одну любопытную деталь из своего боевого прошлого. Примерно в 88-м году, столкнувшись с незапланированной популярностью собственных песен, он все-таки решился объединить их в двойной альбом. С помощью пульта Yamaha Николай Павлович перемикшировал всю антологию и выпустил ее в виде сборника. Тогда же Кока придумал дизайн обложки – на расчерченном в виде таблицы титульном листе в хронологическом порядке располагались исторические эпохи: палеозой, мезазой и т. д. Современную эпоху, впрочем, как и всю подборку песен, Кока назвал новым научным термином «Шизазой» (Наша Эра).
Звуки Му
Простые вещи (1988)
сторона A
Серый голубь
Шуба-дуба блюз
Зима
Цветочки-лютики
Люляки баб
Мумия
сторона B
Источник заразы
Хорошая песня
Бумажные цветы
0–1
Союзпечать
сторона C
Бойлер
52-й понедельник
Лифт на небо
Курочка-ряба
Красный черт
сторона D
Бутылка водки
Досуги-буги
Встань пораньше
Диатез
У этого альбома была и своя скрытая интрига, и не слишком афишируемая предыстория. Началось это сразу после фантастически сильного выступления «Звуков Му» на фестивале Московской рок-лаборатории в июне 88-го года. За кулисами ДК Горбунова к музыкантам подошел их старый приятель Василий Шумов из «Центра» и сказал: «Я, как продюсер, не могу позволить, чтобы такая группа и такая музыка нигде не были записаны. Я хочу предложить вам свою аппаратуру и свою помощь по осуществлению записи в качестве продюсера. Бесплатно».
Это был не только благородный жест, но и назревшая необходимость. «Звуки Му» существовали уже более пяти лет, а студийной записи у группы все еще не было. В 88-м году музыканты начали исполнять на концертах новую программу «Крым», а более двух десятков диковато-эпилептических композиций, составлявших до этого основу репертуара «Звуков Му», так и оставались незафиксированными. Все эти годы лидер первой (и последней?) московской супергруппы Петр Мамонов в ответ на многочисленные вопросы: «Когда же будет альбом?» – произносил одну и ту же фразу: «Мы пишемся».
Блок полубезумных песен, названных Мамоновым «Простые вещи», был написан им достаточно давно и датировался в основном 84–86-м годами. Именно в этот период Мамонов выразил себя наиболее ярко как автор и исполнитель, безжалостно убивая в русском роке всю существовавшую в нем интеллигентность.
Вследствие малоопытности музыкантов «Звуков Му» программа «Простые вещи» доводилась до ума в течение нескольких лет.
«Все наши пробы записи долгое время выглядели какими-то полушизофреническими, – вспоминает клавишник Павел Хотин. – Первое время мы считали, что еще не готовы технически. Следующие попытки заканчивались неудачей потому, что Мамонов в очередной раз запивал и мы никак не могли собраться вместе».
В первой половине 80-х заслуживающих упоминания сессий у «Звуков Му» было от силы две. Первая тренировочная запись Мамонова с его братом Лешей Бортничуком состоялась в самом начале 80-х. Говорят, там было несколько сильных композиций, впоследствии почти не исполнявшихся на концертах, в частности «Бомбейские раздумья» и «Разговор на площадке номер семь». Вторая запись состоялась сразу же после того, как басист Александр Липницкий продал несколько икон из своей коллекции и на вырученные деньги приобрел 4-канальную портастудию Yamaha. Музыканты обосновались на втором этаже дачи Липницкого в Николиной Горе, превращенной из жилого помещения в студию. Летом 85-го года там велась нелегкая «битва за альбом», но, к сожалению, все это время оказалось потраченным впустую.
«Когда Мамонов дорвался до относительно приличной техники, его, что называется, заклинило, – вспоминает Липницкий. – У Петра появилась привычка переделывать каждую из композиций по многу раз. В итоге песни получались мертвыми, а вокалу Мамонова явно не хватало концертной энергетики. Он мучил себя и мучил музыкантов. Барабанщика Михаила Жукова он сажал в маленький душный боксик и заставлял его работать сутками. Только такой крепкий русский характер, как у Жукова, мог выдержать подобное бытовое крепостничество».
Этот альбом так и не был обнародован, хотя, по воспоминаниям музыкантов, некоторые песни были сыграны на нем просто вдохновенно – в частности, «Источник заразы» – с красивой партией клавиш, которая в итоге так никуда и не вошла.
…Началу звукозаписывающей сессии 88-го года предшествовал крайне важный разговор, состоявшийся между Шумовым и Липницким. Дело в том, что в распоряжении Шумова было всего двадцать дней. Ровно через три недели ему надо было вылететь в Париж, чтобы завершать работу над своим французским альбомом. Следовательно, музыкантам «Звуков Му» предстояло трудиться в крайне напряженном режиме. Зная воспаленное воображение Мамонова и завышенный характер его студийных запросов, уложиться в эти сроки казалось почти нереальным.
Вспоминая неудачный и разрушительный опыт записи 85-го года и понимая, насколько Петр Николаевич последователен в своем стремлении достичь совершенства, Липницкий сказал Шумову: «Если ты сразу же не поставишь Мамонову свои условия: „Песня готова. Все. Ставится точка. Двигаемся дальше“, ничего у тебя не получится». Шумов, который специально привез на запись восьмиканальный магнитофон Fostex, пульт и массу звукообработок, в свою очередь попросил Липницкого обеспечить организационную сторону мероприятия – а именно гарантировать своевременное прибытие на сессию самого Мамонова. Проблема заключалась в том, что после окончания весеннего тура 88-го года Мамонов впал в продолжительный запой, причем настолько сильный, что музыканты уже начали свыкаться с мыслью, что запись в очередной раз не состоится.
Но в группе «Звуки Му» периодически случались чудеса. В последний «день ожидания», когда Шумов уже начал демонтаж аппаратуры, в студии в Николиной Горе неожиданно возник Мамонов. На нем было надето мучительное выражение лица, которое недвусмысленно свидетельствовало о том, каких усилий ему стоило забыть о досуге и целиком сконцентрироваться на работе. К слову, часть песен из «Простых вещей» являлась прямым отображением его тогдашнего образа жизни: «Бутылка водки», «Шуба-дуба блюз», «Красный черт». «Художник должен серьезно относиться к жизни, а к работе – с некоторой долей легкомыслия, – любил говорить идеолог «Звуков Му» в те времена. – Тогда и получается все легко».
Одной из сильных сторон Мамонова было его умение включать в экстремальных ситуациях дополнительные волевые рычаги. Работа в студии закипела, и дело оставалось за малым: записать программу с наименьшим количеством ошибок музыкального плана, сохранив на пленке концертное обаяние «русских народных галлюцинаций» и «неакадемического вокала» Петра