Иногда, когда Дерри думал, что никто не подслушивает, он рассказывал Нуму истории, которые помнил из хранившихся в трюме книг. Нум всегда внимательно слушал.
– Эта история называется «Девять старейшин», – сказал Дерри однажды.
И он рассказал историю из «Легенд Эль», которая не давала ему покоя с тех самых пор, как мятежница явилась на Скалу.
Среди Эль есть девять старейшин с особыми обязанностями. Трое остаются на Острове под названием Перекрёсток времён, чтобы помогать тем, кто нуждается в Обновлении. Трое – Стражи, которые бороздят временные линии, посылая остальным мысленные образы всего, что они видят. И трое – Палачи, несущие вечную смерть Эль, нарушившим закон.
Настал день, когда все девять старейшин собрались на Перекрёстке времён, чтобы поговорить лицом к лицу. Прошло много времени с тех пор, как они встречались.
– Почему нас призвали? – спросил первый Палач. Он так долго не говорил вслух, что его голос стал тонким и хриплым от бездействия.
– Мы хотим обсудить вопрос, не терпящий отлагательств, – сказала Венлайла, старейшина Перекрёстка времён, которую её товарищи избрали говорить от их имени. – Слишком мало наших возвращаются на Перекрёсток. Слишком многие встречают свою вечную смерть вдали. Когда-то Эль толпами наводняли временные линии. Теперь нас стало значительно меньше.
– Море, которое нас питает, становится всё более опасным, – сказал первый Страж. – Земли перенаселены. Смертных много, за исключением тех бесплодных временных линий, куда Эль не желают идти.
– Кроме того, Эль, которые вступают в союзы со смертными, а иногда даже заводят детей, не хотят покидать своих близких даже перед лицом смерти, – сказал второй Страж. – Они предпочитают вечную смерть, чем…
– Эль не должны вступать в союзы со смертными, – сердито перебил его первый Палач. – Нам не нужны полукровки. Эль должны вступать в союз с другими Эль или оставаться одни. Я всегда так говорил. Я предлагал сделать это Третьим законом.
– Ты предлагал, Фелмарис, – подтвердила Венлайла. – Но другие считают, что наши законы и так слишком строги. Число Эль уменьшается, при этом Эль казнят теперь чаще, чем когда-либо прежде.
Первый Палач покачал головой.
– Законы нарушаются чаще, чем когда-либо прежде. Но законы следует строго соблюдать, иначе какой же это закон.
– Законы нарушаются, потому что временные линии меняются, – вставил третий Страж, моложе остальных. – Если мы хотим выжить, нам тоже следует измениться.
– Миры меняются, – произнёс Фелмарис, – но законы Эль остаются неизменными. И если закон нарушается, должно последовать наказание. – Он коснулся знака своей суровой должности – орудия казни, висевшего у него на поясе. И молодому Стражу показалось, что он коснулся его с любовью.
– Ты многих отправил на вечную смерть, Фелмарис, – мрачно сказал молодой Страж. – Ты также перебил бесчисленное количество смертных, хотя это никогда не входило в обязанности Палача.
Фелмарис прищурился.
– Если Эль откроется смертному, они оба должны умереть. Если смертный увидел то, чего не следует видеть, он должен умереть. Таково наше мнение.
Его товарищи кивнули.
– Но это не наш путь! – воскликнул второй Страж. – Мы не сражаемся с молодыми душами.
– Нет закона, который запрещает нам это делать, – ответил Фельмарис и улыбнулся.
На Перекрёстке времён воцарилась тишина. Золотое кольцо поблёскивало под движущимися водами. Временные линии поворачивались и сменялись на вершине острова.
Венлайла, старейшина Перекрёстка времён, взяла слово.
– Ты привык самолично решать, кому жить, а кому умереть, Фелмарис. Ты стал получать от этого удовольствие. Вы трое больше не годитесь в Палачи. Пришло время сдать ваше оружие.
– Мы трое – Палачи по воле Пятисот, – сказал Фелмарис. – И мы останемся на посту, пока Пятьсот не отзовут нас.
Он сжал тонкие губы так крепко, что его лицо стало похожим на камень. Его товарищи поступили так же. Все трое стояли, серые и молчаливые. Их оружие оставалось на поясах. Было очевидно, что они не намерены сдавать его.
– Идите же, – сказала Венлайла. – И выполняйте свой долг с милосердием, пока вас не призовут снова.
Не проронив ни единого слова, Палачи удалились с Перекрёстка времён, оставив после себя леденящее дыхание ужаса.
– Они сбились с пути! – сказал второй старейшина Перекрёстка времён. – Мы должны созвать собрание Пятисот! – его голос дрожал.
Третья старейшина Перекрёстка нахмурилась.
– Дело серьёзное, – пробормотала она. – Но, возможно, Палачи научатся уму-разуму после этого.
– А может, и нет, – сказал молодой Страж.
– Посмотрим, – сказала Венлайла. – Будем наблюдать и ждать.
Все они согласились, что так и нужно поступить. Но существа, которые живут вечно, воспринимают время иначе, чем смертные, которые, словно цветы, распускаются на одно лето, а затем увядают.
Так шло время, миры вращались, и три Палача выполняли своё смертоносное дело, как им заблагорассудится.
– Конец, – сказал Дерри. – Страшная история, правда, Нум? А теперь я расскажу тебе ещё одну, со счастливым концом.
– Не утруждайся, глотатель ядов, – язвительно сказала Соломинка, подслушав разговор. – Нум не понимает таких вещей!
Впервые с тех пор, как они покинули Скалу, кукла покачала головой на палке.
– Неправда! – возмущённо пискнула Молви. – Нум понимает!
Соломинка прикусила язык, и после этого она ни разу не пыталась разлучить Дерри и Нума.
Глава тринадцатая
Каждое утро Лихэйн и Зена ходили по пассажирской палубе, опрашивая своих подопечных и делая пометки. Свои записи они хранили в синих папках с именами, и большинство папок с течением времени становилось всё толще.
Они задавали вопросы тихо. Бывшие рабы, робкие по своей природе, отвечали так же тихо, но более уверенные не стеснялись говорить во весь голос.
Так Дерри узнал, что Дисс и Лок плыли на одном захваченном спасательном судне и находились на Скале дольше всех, за исключением Нума и самых немощных Мурен.
Он узнал, что Коту шестнадцать лет и он жил с семьёй своего дяди в маленькой деревне в центре Истинного Ландовела, до того как в одиночку сбежал, чтобы попасть на спасательный корабль.
Он узнал, что Соломинке пятнадцать лет и что её родители бежали из Истинного после того, как получили предупреждение, что шпион донёс на них за то, что они высказывались против короля.
Он узнал, что Нину-Кей, рыжеволосую повариху, спас от смерти Нум, который показал ей путь за стену.
– Я пряталась в кладовой, когда Нум пришёл за мной, – сказала Нина-Кей своим высоким голоском. – Я испугалась. Подумала, что это призрак. Но стражи собирались бросить меня угрям – а всё